Душа снаружи (СИ) - "Nelli Hissant"

− Эй, − свистящим шепотом позвал кто-то из темного угла. − Тут есть койка!

Я облегченно вздохнул и поспешил туда. С третьего яруса на меня скалилась добродушная бородатая круглая физиономия. От нее несло перегаром, но вполне умеренно.

− Че, бабы к себе не пускают? − прищурившись, выдал мой спаситель.

Я кивнул, не решаясь заговорить. Голос-то у меня чуть ниже, чем полагается при такой роже. Особенно сейчас, когда я вконец охрип.

— Вот суки, − ответил он и щедро хлопнул рукой по соседней «наре».

Я не решился оставить внизу ни рюкзак, ни гитару, первым делом закинул все на полку. Затем попытался закинуть и себя. Мой благодетель с интересом наблюдал за моими мучениями, потом перелез на мое будущее ложе − зазоры между кроватями, к слову, были совсем крохотные, и, подхватив меня под мышки, помог подтянуться. Задел он при этом почти все мои синяки, но я лишь крепче стиснул зубы и пробормотал что-то благодарственное.

Незнакомец, довольно хрюкнув, уполз к себе, а я завертелся, пытаясь улечься. Укрывались тут одной лишь тонкой простынкой. Отопления не было. Я сжался, скрутился в клубок в надежде сам сгенерировать тепло и заснуть. Но ничего не выходило. Напротив, подступила паника, сердце продолжало колотиться. Согреться никак не выходило, зуб на зуб не попадал. И меня вновь охватила гнуснейшая мысль о вселенской несправедливости. Глупая, детская мысль. «Почему я, за что все это мне, почему все это происходит со мной?» А затем и «не лучше ли мне сдаться и подохнуть, раз весь мир так этого хочет?»

На последнем пассаже внезапно явились слезы. Вот уж чего не хватало! Впервые за… Не помню, но я был уверен, что плакать давно разучился. Но вот они, слезы. Тихо стекают по переносице. До чего мерзкое ощущение. И словно комок стекловаты из желудка переместился в горло.

«Можно я просто усну, пожалуйста? Я так устал» − молил я неизвестно кого. Но истерика не прекращалась. Почему-то в этой комнате, среди целой толпы храпящих людей, я острее чувствовал свою беспомощность и никчемность. И вдобавок в голове вновь стали всплывать события той ночи. Трасса под дождем. Фура. Нехорошее предчувствие. Руки, зажимающие мне рот. И…

«Нет, пожалуйста, только не это».

А в следующую секунду меня вдруг накрыло чем-то теплым и тяжелым.

− Одеяло бери, − приветливо дыхнули спиртом с соседней койки. − А то околеешь. Пузырь дать?

Я с благодарностью завернулся в колючий и не самый чистый плед и кивнул. Фигура на соседней кровати села, задев макушкой потолок, покопалась в недрах собственного лежбища и протянула бутылку, блеснувшую в темноте. Глоток обжег мне горло, но прекратил истерику. И может теперь, я не заболею. Я вновь прошептал слова благодарности и протянул бутыль назад, но ответа не было. Мой спаситель уже спал, грудь его высоко вздымалась.

Я вновь свернулся в клубок. Над хостелом пролетел, прогрохотав, самолет, отчего парень на соседней койке вновь зашевелился. Наконец-то мне стало тепло. Может, мир все же решил повернуться ко мне иной стороной, может, то был ответ на мои мольбы?

− Слышь, − внезапно велел голос соседа по койке. − Ты не реви. Приедем, бухать будем…

Куда приедем, я не стал уточнять, так как парень продолжал спать. Может быть, в полусне ему пригрезилось, что мы находимся в плацкартном вагоне. А может, это из-за пролетевшего самолета. В любом случае, его слова почему-то подействовали очень успокаивающе. Хорошо ведь ехать куда-то, зная цель. И хорошо, что там, в пункте назначения, кто-то ждет тебя. Или кто-то едет с тобой. Тот, с кем будешь бухать по приезде. С этой мыслью я наконец отключился.

========== Часть 1, глава 2 “Реабилитация” ==========

− Вирры? Ну на-адо же…

В бесплатной больничке, куда я дохромал уже под вечер следующего дня, началось то, чего я так опасался: люди начали проявлять ко мне повышенное внимание. Сначала дремавшая дама в регистратуре, мигом проснувшаяся при виде темно-зеленой обложки моего паспорта. Потом молоденькая медсестра. Может быть, смыться по-быстрому? А что, я точно кошка, на мне все заживает рано или поздно, не в первый раз ведь огребаю. А ну как заинтересуются мной, вспомнят ту загадочную аварию на пустой дороге несколько дней назад и…

В попытке погасить очередной приступ паранойи я налил себе стакан воды из больничного кулера. Последний. И поскольку прикладывался я к нему уже в четвертый раз, люди из очереди уже стали смотреть в мою сторону с явным неодобрением. Черт, как же хочется убежать отсюда. Но нельзя. Я принялся мысленно уговаривать себя, медленно цедя холодную воду.

«Тебе нужно найти работу, Эсси, хоть какую, чтобы продолжить поездку. Автостоп мы больше не рассматриваем, и, нет, не возвращайся вновь к мысли о перевернутой фуре на дороге под дождем, не смей! Люди пялятся, потому что впервые видят вирровский паспорт, это нормально. Твои сограждане редко выбираются в большой мир, так что ты для них − почти то же самое, что король Эстервия Одиннадцатый, восставший из гроба и разгуливающий по улицам в парадном мундире. Люди удивляются, потому что в документах значится юноша из крайне уважаемой древней семьи, а приходишь ты, нечто похожее на старшеклассницу с хриплым прокуренным голосом, одетую в тряпки бездомного наркомана. Мог бы уж привыкнуть, Эсси, раз таким уродился. Как там говорили работники в усадьбе, «бабой был бы краше». Людям непонятно, что человек из Вирров забыл в этой дыре. Им интересен твой акцент. Твоя рожа. И им даже в голову не придет связать тебя с тем дорожным происшествием. Тебя никто не видел. Сиди спокойно, Эсси, и позволь бесплатной медицине привести тебя в божеский вид».

Самовнушение помогало не особо, но хотя бы позволило убить время. И отвлекло от желудка, который сжимался от голода. Но страх был сильнее. Стоило мне отвлечься, как он окутал все мысли, сжал голову тисками. Я был готов прямо сейчас сорваться и бежать, наплевав на все.

Но тут меня вызвали. Не сразу дошло, что вот этот набор звуков, что выкрикнула медсестра, высунувшись в коридор − мое имя. Спиной я чувствовал изумленные взгляды остальных ожидающих. Спокойно, ребята. Можно просто Эсси.

Врачом была женщина, к огромному моему облегчению. С женщинами всегда проще. Но есть и минус: они куда более пытливы. А в моем положении лишние вопросы ой как нежелательны. Я решил очаровать ее и весь осмотр скалился как идиот. Та еще комедия получилась.

Я ойкал и радостно кивал, когда она спрашивала, болит ли здесь или здесь. И все время растягивал улыбку шире. Пока не понял, что со стороны это выглядит, должно быть, жутковато.

− А здесь?

− Очень! – ну вот, опять. Прозвучало так, будто я рад этому.

«Эсси, заканчивай. А то тебя сейчас отправят тест на наркотики проходить».

− Что с вами произошло? − врач отложила стетоскоп в сторону и, нахмурившись, посмотрела на меня.

− Упал, − я выбрал самое худшее и самое клишированное объяснение из всех возможных.

И не выдержав, хихикнул. Воображение услужливо подкинуло картинок о том, как именно я должен падать, чтобы получить вот такой результат.

Черт. Вот как теперь остановить этот истерический смех? Медсестра подошла к врачу и что-то прошептала ей на ухо. Явно что-то о наркотесте. Но унять припадок я никак не мог. У меня часто такое случалось в последнее время. Замаячит на горизонте какая опасность, беда, а я давай ржать как кретин.

− И давно вы… упали? − саркастично уточнила доктор.

− Давно… Нет, недавно, вот буквально сегодня!

«Да, Эсси. Не возьмут тебя в разведку».

− Вы обращались в полицию касательно тех… кто вас уронил?

Мне определенно нравится эта женщина. Вот только от разговора о полиции нужно как-то незаметно уйти.

− Сам с ними разобрался. Видели бы вы тех парней…

Я понизил голос и сделал несколько боксерских выпадов в воздух своим миниатюрным кулаком.

Сестричка украдкой хихикала, туго перебинтовывая мои ребра. О наркотесте она больше не вспоминала, и в глазах ее сквозь пелену профессионального отчуждения, просто необходимого, когда работаешь в таком месте, как это, стало проступать сочувствие. Я продолжал нести какую-то чушь. Под конец приема удалось выжать ухмылку и у суровой дамы-доктора. Так-то лучше. Рецепт я скомкал и выбросил в урну − у меня был выбор, лекарства или ужин, поэтому придется поправляться без таблеток.