Древнерусская государственность: генезис, этнокультурная среда, идеологические конструкты - Виктор Владимирович Пузанов

т. п. В рамках таких поисков, с одной стороны, возобновляется прерванная на рубеже 1920–1930-х гг. дискуссия об азиатском способе производства, а с другой — А.И. Неусыхин, на новом уровне осмысления, вновь поднимает вопрос о существовании особого "дофеодального" периода, предшествующего классовому обществу. Не остались без внимания и "надстроечные явления", в частности проблема генезиса государственности. А.И. Неусыхин высказал мысль о том, что т. н. "варварские королевства" в Европе представляли своеобразную форму доклассовой государственности ("варварское государство"). Тогда же М.А. Виткин пришел к выводу о возникновении государственности на Древнем Востоке еще до оформления классового общества. Важную роль в понимании процессов становления раннегосударственных образований сыграли наблюдения советских этнографов, выделивших т. н. "потестарные институты", предшествовавшие государственным (Ю.В. Бромлей, Л.Е. Кубель и др.)[12].

В изучении Древней Руси революционное значение имели труды ленинградского историка И.Я. Фроянова, не укладывавшиеся в рамки догматического марксизма и содержавшие элементы цивилизационного подхода. Концепция И.Я. Фроянова, отрицавшая устоявшиеся представления о классовой природе древнерусского общества, оформляется в 1970 — начале 1980-х гг.[13]. В Киевской Руси Х века исследователь увидел грандиозный суперсоюз племен с центром в Киеве. Государственность на Руси XI — начала XIII в., по его мнению, была представлена городами-государствами, оформившимися на обломках племенных союзов и имела доклассовый характер[14]. Вследствие этого исследователь выступил против господствовавшего в историографии тезиса о феодальной природе политической раздробленности на Руси XII–XIII вв., так как, по его мнению, эпоха феодализма еще не наступила. Главной причиной "раздробленности Руси XII в." стало образование городов-государств[15].

Работа, написанная совместно с А.Ю. Дворниченко окончательно оформляет концепцию городов-государств. В ней, придавая логическую завершенность научной конструкции, делается еще один принципиальный вывод: "социально-политическое развитие Руси XI — начала XIII вв. протекало в едином русле", что, конечно, не исключало местных особенностей[16].

В наиболее методологически законченном и несколько откорректированном виде, концепция древнерусского политогенеза представлена И.Я. Фрояновым в статье 1991 г. В ней генезис государственности представляется как длительный, "с VI по XI или XII вв.", последовательный процесс становления основных его элементов (признаков). Еще в племенную эпоху, на стадии суперсоюзов племен, появляются два элемента государственности — публичная власть и налогообложение в виде даней[17]. "С крушением родоплеменного строя публичная власть сбрасывает с себя племенную оболочку, покрываясь общинной… К двум элементам государственности добавляется третий и последний — размещение населения на территориальной основе. Это означало, что складывание государства на Руси в главнейших его чертах", и в форме города-государства, "завершилось"[18]. Применительно к "XI–XII вв. мы можем говорить о наличии трех признаков государства…"[19].

Таким образом, согласно логике построений И.Я. Фроянова, города-государства вызревают на базе племенных союзов по мере трансформации кровнородственных структур в территориально-общинные. "Древнерусская государственность сложилась в условиях доклассовых общественных связей", а классовым содержанием "наполнялась… по мере созревания классов", которые оформились не ранее XIV–XV вв.[20].

В 1980-е гг. начинается научная деятельность ряда учеников И.Я. Фроянова, развивавших положения новой концепции, главным образом, на материале отдельных регионов Древней Руси[21]. К числу новационных по интересующей нас проблеме следует отнести небольшую, но содержательную статью А.Ю. Дворниченко, представлявшую собой удачную попытку реконструкции образа города в традиционной картине мира восточных славян[22]. На основе новейших методологических подходов, сравнительно-исторического анализа, использования широкого круга самых разнообразных источников автор показал сложность и многообразие представлений древнерусского человека о городе. В общественном сознании того времени город, как в целом, так и отдельные элементы его структуры, не только нес мощную сакральную нагрузку, но и представлялся сценой, на которой протекала драма жизни, сопереживаемая горожанином, местом, с которым "связан и такой важнейший элемент общественного сознания, как представления о богатстве". Но город, "в представлении древнерусского человека, — это еще и "гражане", городская община", не только самоуправляющаяся, но и правящая, это неразрывное единство главного города, пригородов и волости[23]. Автор пришел к выводу, "что понятия, символы и т. д., связанные с городом, были системообразующими в традиционной восточнославянской модели мира", и это неудивительно, поскольку "основой социально-политической структуры Древней Руси были города-государства"[24].

Несомненный интерес представляли и попытки представителей "ленинградской университетской школы" выйти за рамки домонгольского периода, проследить эволюцию социальных и политических институтов в сложных условиях ордынского ига, формирования "русско-литовской" и московской государственности[25].

Новые веяния в науке не обошли стороной и "национальную" историографию. Показательны здесь взгляды белорусского исследователя Н.И. Ермаловича. Более историк-любитель, чем профессионал, он с литературой вопроса был знаком избирательно. Данное обстоятельство не могло не сказаться на степени самостоятельности основных положений и выводов автора. Касаясь причин образования Древнерусского государства и его природы, он писал: "Многие историки видят главную причину образования Древнерусского государства в развитии феодализма. Однако вряд ли эту причину можно считать серьезной. Трудно говорить о наличии феодализма даже в середине Х в., когда киевские князья ходили на зиму в полюдье в зависимые земли, где кормились со своими дружинами и собирали дань. Какой же это феодализм? Скорее всего, в это время существовала еще военная демократия, приспособленная, прежде всего, для организации набегов на другие, обычно более богатые земли с целью захвата добычи". Вслед за В.О. Ключевским, "определяющую роль в историческом развитии как этого, так и позднейшего времени" Н.И. Ермалович отводил пути "из варяг в греки", который, по его словам, "стал осью государствообразующего процесса". Опираясь на положения К. Маркса, "империю Рюриковичей" исследователь считал "искусственным и потому недолговечным военно-административным объединением", не имевшим общей экономической базы, в которое "наспех и вопреки их воли и интересам включались племенные земли". В этой связи он попытался оспорить тезис о существовании единой древнерусской народности[26]. Взгляды Н.И. Ермаловича оказали существенное влияние на изучение Древней Руси в последующей белорусской историографии[27].

Украинский историк Ю.В. Павленко в 1980-е гг. использовал элементы цивилизационного подхода к изучению древних обществ и вел речь о раннеклассовых городах-государствах как всемирно-историческом явлении, в том числе в отношении Восточной Европы[28]. Вместе с тем, он жестко увязывал процессы формирования городов государств и "перехода от первобытности к цивилизации" с процессом становления классовых обществ, пути формирования городов-государств "с той или иной формой становления классового общества"[29].

В начале 1990-х гг. отход от признания классовой обусловленности образования древнерусского государства становится массовым. Изменяются подходы к пониманию характера ранней государственности, трактовке сущности и этапов политогенеза. Русь Х в. все больше видится историкам доклассовым образованием, разновидностью "варварского" государства, предгосударственным образованием более близким к суперсоюзам племен, чем к государству. Например, А.П. Новосельцев, охарактеризовал Русь этого времени, как "типичное варварское государство", представлявшее по форме