Рождественская Ведьма (ЛП) - Харпер Хелен

— Что конкретно ты пытаешься сделать? Погода охватывает широкий спектр возможностей. Ты хочешь солнечный лучик, чтобы в нём грелся твой фамильяр? Или ты хочешь предотвратить ураган? Тут довольно большая разница.

— Я наряжаю рождественскую ель на главном дворе. Мы подумали, что настоящий снег очень дополнит общую атмосферу.

— Разумеется, — саркастично произнесла я. — Мокрый, холодный снег, который через несколько часов превратится в слякоть — это превосходная идея, — я пристально уставилась на неё. К счастью, на этот раз она меня поняла и вызывающе вскинула подбородок.

— А я думаю, что снег добавит соответствующее сезону ощущение. Немного снега поможет всем почувствовать рождественское настроение. Плюс… плюс… это выглядит мило, — торопливо закончила она.

«Разрушай иерархические барьеры по одной ведьме за раз». Я ослепительно ей улыбнулась.

— Хорошо. Я всё равно ненавижу снег, — добавила я, — но хорошо. Ты учишься спорить, — я постучала по губам и задумалась. — Скорее всего, тебе лучше использовать смесь болотной мяты с щепоткой корня тысячелистника. Однако я не эксперт в травологии. Ты можешь получить как всего лишь снежинку, так и целую лавину. Я бы настоятельно рекомендовала тебе обратиться за помощью к ведьме Второго Уровня и только потом что-то предпринимать.

— А вы не можете помочь?

— Я не ведьма Второго Уровня. Я даже не ведьма Первого Уровня, — улыбнулась я.

На этот раз она взглянула прямо в глаза.

— Да, но все знают, насколько вы талантливы.

— Не в травологии. Честно говоря, ты сама справишься лучше.

Она открыла рот, чтобы возразить. На просторах одного короткого разговора я создала монстра. Я вытянула руку.

— Слушай, — сказала я, — как тебя зовут?

— Эбигейл.

— Эбигейл, самая важная штука, которой ты можешь научиться — это заставить других выполнять за тебя твою грязную работу. Вторая самая важная штука — определить пределы своих возможностей и действовать в соответствии с ними, — я потрепала её по плечу. — Найди ведьму Второго Уровня, и не успеешь оглянуться, как все мы будем лепить снеговика.

Впервые она улыбнулась.

— Спасибо, мисс Ип… Иви.

— Не за что.

И на этом я отправилась на встречу с Мэйдмонтом.

Глава 2

Костюм, которым в меня запустил Мэйдмонт, выглядел узким, маленьким и безвкусно зелёным. Кроме того, он явно был сделан из материала, от которого будешь жутко чесаться. Я с подлинным ужасом глянула на это, после чего обратилась к нему.

— Я не смогу это надеть.

— Конечно, сможешь.

Я на удивление энергично покачала головой.

— Неа, — я наклонилась к нему и понизила голос. — Я жена Цезаря. Я должна быть вне упрёков. Эта штучка, которую ты зовёшь одеждой, сама по себе упрёк.

— Ты должна быть вне упрёков? — поинтересовался Мэйдмонт. — А что насчёт прошлого месяца, когда ты напилась моим припасённым шерри и заколдовала статую первого Ипсиссимуса станцевать для тебя?

— Каждый ошибается.

— Ну, раз ты так говоришь. А что насчёт прошлой недели, когда ты приказала группке Неофитов разыскать крошечные тряпочки-швабры, которые ты могла бы прикрепить к лапам Брутуса, чтобы он мог мыть пол, пока гуляет? А потом, когда с визитом пришёл министр внутренних дел, ты сказала ему, что это специальные тёплые наушники, разработанные именно для него?

— Это был единичный случай, — пожала плечами я. — Не моя вина, что Брутус от них отказался. И ты должен признать, что у министра внутренних дел забавная форма ушей даже по меркам политиков.

Выражение его лица было невозмутимым.

— Ладно. Вчера, когда ты…

— Хорошо, хорошо, — прервала его я и сдула с глаз воображаемую прядь волос. — Хватит уже. Я не идеальна, могу это признать, но я правда не думаю, что рождественский эльф — лучшее использование моих навыков. Ты знаешь, что я бесполезна во всей этой беготне с раздачей подарков. И тот факт, что тем типом в красном костюме, что весь день сидит и поедает мясной пирог, должен быть именно парень — ну, это сексизм.

Выражение лица Мэйдмонта по-прежнему ничего не выдавало.

— Говоришь, что предпочла бы быть Сантой?

Из всех вакансий, предоставляемых рождественским шатром, эта определённо казалась самой лёгкой.

— Конечно, — выпалила я в ответ. — Почему бы нет?

— Ну что ж, Иви, раз ты настаиваешь.

Как-то странно быстро получилось. Мэйдмонт залез в мешок, очень кстати расположенный прямо за ним, и вынул костюм Санты. Он встряхнул его, после чего передал мне. Я как дура взяла его. На этот раз уголки губ библиотекаря слегка подрагивали.

— Что?

— Ничего, — невинно моргнул Мэйдмонт.

— Здесь что-то происходит.

— Мы всего лишь изо всех сил стараемся осчастливить несколько милых маленьких деток. Что ещё тут может происходить?

В его глазах оставался подозрительный блеск. У меня было отвратительное ощущение, что я каким-то образом подверглась манипуляции, но не могла вычислить, как именно. Или почему.

— До открытия меньше часа, — улыбнулся Мэйдмонт. — Тебе нужно переодеться. Шатёр уже установлен.

Я прижала к груди свёрток красно-белой материи и шмыгнула носом.

— Ладно. Но я делаю это только по доброте душевной, — я повернулась и направилась в уборную.

— Просто думай об этих ангельских личиках, Иви, — крикнул он мне вслед. — И о той радости, что ты привнесёшь в их невинные сердца.

***

Два часа спустя я бы с радостью убила бы Мэйдмонта прямо средь бела дня. Я бы большими пальцами выдавила ему глаза, после чего вздёрнула бы его под ближайшей веткой омелы на длинной мерцающей розовой мишуре. И я бы смеялась, делая это. Он, несомненно, вдоволь насмеялся из дальнего угла шатра, где он наблюдал за происходящим.

Моим первым ребёнком был розовощёкий мальчик со стрижкой паж. Когда оказалось, что его подарком стал игрушечный солдатик, а не железная дорога, как он хотел, он заорал мне в лицо, и у меня чуть не лопнули барабанные перепонки. Второй была девочка со светлыми косичками и ямочками. Её вырвало какой-то вязкой радужной массой мне на бороду, прежде чем я успела сказать хоть слово. Третий оторвал мою замененную бороду и потребовал объяснить ему (пихнув меня несколько раз для пущего эффекта), почему я выдаю себя за Санта Клауса и что я сделала с настоящим Святым Ником. Четвёртый был таким тихим, словно ему звук выключили, но его лучезарные родители потратили лишние пятнадцать минут, требуя фотографии в странных и весьма неловких позах. К тому времени, как блестящий занавес шатра распахнулся, пропуская моего пятого клиента, я уже продумывала сложные планы побега. Убив Мэйдмонта, я пробегу марафон, если потребуется, чтобы выбраться отсюда. Всё было настолько плохо.

— Иви! — бесячее лицо Тарквина светилось от счастья, когда он ленивой походкой вошёл внутрь. — То есть, Санта. Рад тебя видеть!

Никакой крошечный ребёнок за ним не следовал. Тарквин явно был один. Когда он подошёл ко мне и попытался сесть мне на колени, я вскочила.

— Нет! Ни в коем случае!

— Я оплатил вход, Санта, — произнёс Тарквин, растягивая слова. — Я ожидаю получить то, за что заплатил.

— Я верну тебе деньги.

— Деньги не возвращаются, — покачал он головой. — Так говорится в табличке снаружи. Это работает в обе стороны.

— Мне всё равно, — указала я на выход. — Убирайся.

— Но я в этом году был очень хорошим мальчиком, — он улыбнулся ещё шире. — Я даже спас девушку Ипсиссимуса, прикончив серийного убийцу.

— Тебе повезло, — прорычала я.

— Всё же я спас тебя. Ты должна мне.

Я бросила на Мэйдмонта свирепый взгляд поверх плеча Тарквина.

— Мы здесь закончили. Я ухожу.

— Ты прекрасно справляешься с работой, — запротестовал библиотекарь. — Дети любят тебя.

— Они ненавидят меня.

— Я люблю тебя, Иви, — глупо ухмыльнулся Тарквин.

— Ты не в счёт, — рявкнула я. — К тому же, ты меня не любишь. Ты любишь только себя самого, Тарквин.

Он бросил на меня взгляд, отчего одна прядь золотистых волос упала ему на лоб, и широко улыбнулся.