Династии Сперанских, Филатовых, Живаго, Овчинниковых и ХХ век. Записки счастливого человека - Алексей Адрианович Овчинников

М.О. Юдин, изучавший историю фирмы Овчинникова[4], приводит эпизод, о котором вспомнил духовник Павла Акимовича, настоятель церкви Воскресения в Гончарах В.Т. Терновский: в годы Русско-турецкой войны, когда золотосеребряная промышленность России переживала трудные времена, на предприятиях «по недостатку дела» пошли массовые увольнения, при этом из мастеров, работавших с Овчинниковым, не пострадал никто. Собрав всех сотрудников фабрики, хозяин объявил: «Будьте спокойны, дети: с вами я наживал мое состояние, с вами же буду и проживать его». «Об этих словах, – подчеркивал священник, – никогда не забудут слышавшие их! Эти великодушные слова записаны на небесах и исходатайствуют почившему от Господа венец оправдания».

Но не только на небесах воздалось Павлу Акимовичу за его поступок. Это время, несмотря на неблагоприятные условия, стало периодом расцвета фирмы Павла Овчинникова. Его фабрика изготовляла разнообразные по технике и декору произведения – они отличались изысканной обработкой серебра, а также были декорированы разноцветными эмалями. Овчинников одним из первых начал выпускать изделия в подражание древнерусскому стилю, к которому во второй половине XIX века обращаются многие русские художники. Именно Павлу Акимовичу принадлежит заслуга возрождения в России так называемой оконной эмали, ставшей необычайно модной не только в высшем свете, но и среди зажиточных слоев населения. Награды за участие в российских и международных выставках, знаки внимания со стороны российской императорской фамилии и дворов европейских монархов сочетались с многотысячными заказами. Все это позволило фирме не только выжить в тяжелые военные годы, но и стать одним из самых коммерчески успешных предприятий в своей отрасли. Несмотря на более высокие, чем у конкурентов, цены, продукция Овчинникова пользовалась неизменным спросом.

Кроме роста производства, Павел Акимович уделял большое внимание высокому художественному уровню продукции. С этой целью он привлекал для изготовления моделей высокопрофессиональных художников[5].

Пройдя тернистый путь от ученика и подмастерья до хозяина предприятия, Павел Акимович понимал, что для изготовления художественного изделия недостаточно только оригинального профессионально сделанного рисунка. Необходимо также умение мастера воплотить этот рисунок в материале. Поэтому особое внимание фабрикант уделял художественной подготовке и обучению своих мастеров и учеников, справедливо полагая, что именно это поставит его предприятие на прочную и хорошую основу. В связи с этим, стараясь сочетать пользу для своего дела с христианской благотворительностью, столь свойственной лучшим представителям русского купечества, в ноябре 1867 года в Набилковском доме призрения сирот, находившемся под покровительством Московского попечительного комитета Императорского Человеколюбивого общества, Овчинниковым были организованы «классы технического рисования, скульптуры и чеканного искусства в применении к металлическому делопроизводству». Важность этого события не только для фабриканта и Набилковского дома, но и для Москвы в целом наглядно демонстрирует состав приглашенных лиц. Газета «Московские ведомости»[6] сообщает, что при открытии «Овчинниковских классов» присутствовали: московский генерал-губернатор князь В.А. Долгоруков, комендант П.П. Корнилов, городской голова А.А. Щербатов, обер-полицмейстер Н.У. Арапов, председатель Мануфактурного совета Ф.Ф. Рязанов, старшина купеческого сословия В.М. Бостанджогло и другие. За устройство этих классов Павел Акимович был награжден золотой медалью «За усердие» для ношения на шее на ленте ордена Св. Владимира. При этом особо подчеркивалось, что фабрикант не только дал деньги на открытие учебного заведения и на его содержание, но также принимал непосредственное участие в его деятельности.

Несколькими годами позже Овчинников одним из первых среди владельцев фабрик золотых и серебряных изделий открыл при своей фабрике художественную школу, где способная молодежь обучалась рисованию, лепке, скульптуре и даже грамоте и счету. Столь крупной школой (130 учеников при 300 мастерах) не мог похвастаться ни один из конкурентов Павла Акимовича. В отличие от других подобных школ ему и здесь удалось создать уникальные для своего времени условия обучения. Для школы специально построили двухэтажное здание, на верхнем этаже которого была расположена спальня (ученики находились на полном пансионе), а на нижнем – кухня, столовая, скульптурная, классы, больница и комната для прислуги. Во время обучения ученики были освобождены от каких-либо «домашних работ», следя лишь за чистотой и опрятностью своей одежды. Не могли пользоваться их услугами и подмастерья. Все черные работы были поручены особым вольнонаемным рабочим. Это выгодно отличало заведение Овчинникова от ряда ему подобных… При этом он не забывал и о своей выгоде, заключающейся в том, что, как он пишет в своей книге, «ученик всегда может выработать больше той платы, которую бы получал чернорабочий, а поэтому оказывается, что ученик, не исполняя домашней работы и работая по ремеслу, принесет больше пользы хозяину». Вместе с тем «человеческое отношение к ученику», по мнению Овчинникова, «должно было привести мальчика к сознанию, что на него смотрят не как на ломовую силу и что хозяин обставляет его всеми возможными заботами, которые так или иначе послужат ему краеугольным камнем на жизненном поприще». Вполне понятно, что подобные меры не могли не найти отклика со стороны мастеров, работавших на его предприятии.

Добросовестное отношение к труду, сказавшееся на качестве изделий фирмы, практически полное отсутствие забастовок даже в самые тяжелые времена наглядно свидетельствуют о том уважении, которым пользовался фабрикант среди своих рабочих.

В 1865 году после выставки ювелирных изделий в Петербурге, в залах общества поощрения художеств, газета «Голос»[7] отмечала: «Такого вкуса и такой тонкости, такой тщательной отделки нам не удавалось видеть ни на одном из русских произведений из серебра; да они сделают честь и любой иностранной фирме».

Авторитет фирмы уверенно рос. В 1868 году на Кузнецком мосту в Москве, по соседству с магазином Фаберже, был открыт первый магазин, в котором любой желающий мог купить изделие фирмы Овчинникова – от дорогих серебряных и эмалевых столовых наборов и украшений до сравнительно дешевых солонок или чайных ложечек. В 1874 году в газете «Голос»[8] была помещена статья о выставке произведений Овчинникова в залах Академии художеств. В статье отмечались самобытность и своеобразие его искусства, а также говорилось о его успехах на отечественных и зарубежных выставках – например, на Венской всемирной изделия фирмы стали предметом всеобщего внимания и Овчинников приобрел европейскую известность. В 1876 году газета «Новое время»[9] в связи с выставкой произведений фабрики, отправленных на Филадельфийскую выставку, вновь напечатала восторженные отзывы о работах: «После московских Сазикова, Рубкина и Орлова, зарекомендовавших Москву своими серебряными изделиями, г. Овчинников явился впервые, как заметный производитель, опередивший давно уже своих предшественников… имя его стало известным…(в 1865 году)… и с тех пор он чаще и чаще встречается в печати. На Парижской всемирной выставке (1867) первенство среди русских мастеров осталось за Овчинниковым, на Петербургской мануфактурной выставке (1870) тоже, также на Московской политехнической (1872), а также на Венской