После развода. Хочу тебя вернуть - Панна Мэра

меня. Словно не хочет причинить боль, но и пощады не даст.

– Но я ведь…

– Нет, Надя. Не надо сейчас меня грузить своими «почему». Это неуместно.

В груди пусто. Ни крика. Ни слёз. Только трещина. Глубокая. Тихая. От затылка до сердца.

– Но я просто не понимаю, как? – слова растягиваются в воздухе, как крик, который не может сорваться.

– Как? Как? Очень просто! – вдруг врывается в разговор Алеся.

Она пожимает плечами. Чуть приподнимает брови. Ни стыда, ни извинения.

– Ты кроме своей выпечки больше ничего в жизни не видишь! Даже мужика своего! – говорит она. Голос мягкий, почти доброжелательный, но каждое слово, будто лезвие по коже.

– А вот я с самого детства знаю Ильдара. Он всегда был рядом. Надёжный. Умный. Воспитанный. Я им вдохновляюсь всю жизнь, ты же сама говорила…

Она не договаривает. Просто смотрит не как девочка, которую я крестила, а как женщина, уверенная в своём праве.

И в этот момент я понимаю.

Вспышками. Фрагментами.

Все те годы, что она проводила у нас дома. Сидела с ним за учебниками в кабинете. Смеялась над его шутками. Подолгу задерживалась после занятий. Я ставила чай, приносила печенье. Думала, как хорошо, что у него с ней такой тёплый контакт.

Он был её репетитором. Моим мужем. Моим Ильдаром.

И он даже не пытается отрицать.

– Надя, выйди, – говорит он тихо. Без эмоций. Как будто я мешаю.

– Что?

Я отступаю на шаг, но не могу оторвать взгляда.

– Ты серьёзно?

– Просто выйди, – повторяет он.

Не повышает голос. Просто смотрит. Как на проблему, которую надо аккуратно устранить, – мне нужно одеться. А потом. Потом мы спустимся вниз и сделаем вид, что этого не было.

 

Визуалы (часть 2)

Алеся Волкова

20 лет

 

Любовница и студентка Ильдара. Начинающий архитектор. Танцует бачату и считает, что как никто разбирается в искусстве.

Крестная дочка Нади. С детства была вхожа в семью Абрамовых.

Считает, что главное в женщине - молодость и красота.

 



 

Глава 2

Я вылетаю за дверь, совсем не обращая внимания на все, что происходит вокруг. Ощущение, будто кто-то хватает меня за плечи и вытаскивает наружу, прочь из той комнаты, где осталась жизнь, которую я знала.

Коридор передо мной, как в тумане.

Свет кажется слишком ярким, шаги не моими. Папка всё ещё в руке. Плотная, чёрная, с текстом, который мы готовили вместе. Он должен был выйти на сцену, взять микрофон, поблагодарить, произнести красивую речь.

«Без неё, без моей самой большой любви, этого бы не было», – репетировал Ильдар утром. Он смотрел на меня, улыбался. Так искренне и естественно, что я даже и подумать не могла, что вечером застукаю его с другой!

И вот сейчас я бегу, будто опаздывая на собственный праздник. Только вместо праздника у меня внутри огромная черная дыра.

Глаза мокрые, и слёзы градом капают на папку, расплываются на буквах. «Торжественная церемония награждения…»

Смешно.

Спотыкаюсь на лестнице. Хватаюсь за перила. Сердце колотится где-то в горле, в висках, в руках. Пальцы побелели, но я не отпускаю чёртову папку, как будто она всё ещё держит меня в мире, где что-то имеет значение.

«Дыши, Надя. Просто дыши».

Но я не могу. Потому что каждое моё «вдох-выдох» наполняется одним и тем же образом:

Ильдар. Алеся.

Он без штанов.

Она с растрепанными волосами и расстегнутой блузке.

Я сажусь на ступень, не в силах идти дальше. Прямо в коридоре.

Никто не знает. Никто ещё не знает.

В зале ждут. Ведущий наверняка уже зовёт его.

Ильдар Абрамов – победитель национального тендера. Архитектор года. А я…

Я просто сижу. Папка на коленях, руки дрожат.

Я не знаю, что делать дальше. Я не знаю, как выйти к людям с этим лицом. С этим сердцем, которое треснуло так, что звук, кажется, разлетелся по зданию.

Мне нужно в зал. Или…

Мне уже вообще никуда не нужно?

– А вот ты где! – резкий голос разрезает шум в голове, как выстрел.

Я вскидываю глаза — передо мной Ольга. Главный организатор. Вся в деловой броне: строгий костюм, чёткий макияж, на шее бейдж, который словно дает ей власть двигать людей, как фигуры на доске.

– Надя, срочно! Где ты пропала?

Она хватает меня за локоть, не давая опомниться.

– Ильдара нет, его никто не может найти. А выход на сцену уже по плану!

Я пытаюсь что-то сказать, но во рту сухо, язык не слушается.

– Ты в порядке? – она смотрит на меня внимательно, но не останавливается. – Слушай, неважно. Всё отлично. Сама справишься, ты же всё знаешь. Ты же готовила с ним эту речь. Ты жена Ильдара. Все тебя знают. Всё будет хорошо.

– Ольга, подожди, я… – голос сорван, словно внутри что-то отшлифовано до крови. – Я не могу…

– Можешь, – отрезает она, уже толкая меня в сторону сцены.

– Без тебя церемония встанет. Потяни хотя бы время, пока мы его не найдем! Папка у тебя? Отлично! Всё, поехали.

И она буквально выпихивает меня вперёд.

Свет ослепительный.

Аплодисменты. Микрофон. Лица в зале смутные, размытые, но повернуты ко мне. Они ждут.

Меня.

Жену года. Жену победителя.

Жену, которой больше не существует.

 

Глава 3

Я стою под прожекторами с дрожащими руками и ощущением, будто моё сердце где-то там, в коридоре, на полу, рядом с дверью, которую я захлопнула.

Микрофон пищит слишком близко.

Я отстраняюсь. Гул в голове всё громче.

Все ждут, когда я начну говорить. А я стою на сцене, нацепив маску идеальной жены, с папкой в руках, полными слёз глазами и дырой внутри.

Открываю рот. Но слова не идут.

Они все хотят услышать, какой Ильдар гений. Как мы шли к этой победе. Как его проект изменит город.

Но слова застревают в горле, и я могу думать только о шелковой блузке Алеси. О его ремне, который он застёгивал спокойно, будто все в порядке вещей.

Зал снова гудит, подначивая меня начать.

Медленно открываю папку.

Пальцы дрожат, бумага предательски шуршит. Первые строки расплываются от слёз, но я всё равно читаю. Пытаюсь зацепиться за текст, как за поручень в поезде, который вдруг пошёл под откос.

Глубокий вдох. Микрофон скрипит под пальцами. Свет в лицо. Люди ждут.

– Дорогие друзья… –