Счастье по рецепту - Марианна Красовская

спокойствие негодник. — Гостей созовем и с Юга, и с Севера. Платье какое хочешь? Заказывай ткани, лучших портних наймем.

— Я замуж не собираюсь, — недовольно напомнила я.

— Оля, дело уже решенное. Не капризничай. Мы с Демидом обо всем договорились. Приданое твое тебе останется, он не тронет ни счет в банке, ни акции почтовой компании. И вообще, обещал тебя ни в чем не ограничивать. Захочешь — в Большеграде дом купит. Захочешь — в его имении жить будешь. А если пожелаешь…

Я поняла, что скандалом брата не убедить. Нужно ласкою.

Бросилась на колени перед ним, сделала самый жалобный вид.

— Мирчик, родненький, не губи! Зачем же мне замуж? Нам с тобой так хорошо вдвоем! Кто же о тебе позаботится так, как я? Кто за домом смотреть будет? Дай мне время, братец, я сама жениха выберу.

— Нет у тебя времени, Ольга, — тихо ответил брат, отчего-то бледнея. — Тебе защита понадобится и опора. Демид — друг мой, ему я без опасения сестру доверю.

— А обо мне, обо мне ты подумал хоть раз? — взвыла я, мигом выходя из роли. — Я же несчастной буду всю оставшуюся жизнь!

— Только о тебе и думаю, глупая! — рыкнул брат. Губы у него побелели, а из груди вырвался хрип.

— Что с тобой? — подскочила я. — Тебе дурно?

Казимир схватился за грудь, тяжело дыша. На лбу у него выступили капли пота.

— Лекаря, — просипел он. — Буди Ермола, пусть в Большеград за Пиляевым мчится. И помоги мне лечь.

Я подхватила брата за бока и с трудом повела на кушетку возле стены. Она была ему коротка, ноги свисали, но куда еще — не на пол же? А до спальни мне его не дотащить. Взглянула, как он глаза закрывает и кусает губы, всхлипнула и выбежала из кабинета.

— Ермол, Ермол! Казимиру дурно! Велел за лекарем ехать!

Глава 2

Ответный ход

Я сидела возле постели брата и ругала себя. Казимиру явно было нехорошо. Неужели из-за моей строптивости? Замуж за Демида все равно не пойду, хоть тресни, но и брата было ужасно жалко. До зимы еще есть время, что-нибудь придумаю, а пока буду вести себя тихо. Только бы ничего серьезного!

Доктор Пиляев приехал быстро. От нашего имения до Большеграда дорога занимает минут тридцать верхом, на бричке же час. Казимиру за это время не стало хуже, но и лучше тоже. Поэтому я бросилась навстречу целителю взволнованная и напуганная.

— Схватился за грудь и упал! — крикнула я, принимая у Пиляева шляпу и сюртук.

— И вам доброй ночи, Ольга. Вижу, вижу, что дела неважные.

Я почувствовала, что краснею. Невпопад вспомнила, что выбежала к постороннему мужчине в самом неприличном виде. И босая — домашние туфли скинула возле кресла в кабинете брата. Косы растрепались, полы халата распахнулись, являя Пиляеву шелк ночной сорочки.

— Простите. Я… он в кабинете.

— Найду.

Я бросилась переодеваться, прикладывая ледяные ладони к пылающим щекам. Ох, и что Марк обо мне подумает? Что я неряха и растрепа? Да, он врач. Видел и не такое. Но ведь не только врач, но и мужчина.

Умный, внимательный… очень обаятельный. Не сказать, что красавец: и ростом невысок, и нос крючком, и губы узкие. И лысеть, кажется, начинает, а может, мне привиделось. С Демидом Гальяновым не сравнить. Тот-то и вправду хорош собой — статный, кудрявый, с залихватскими усами и светлыми глазами. И обходителен, и мил, и разумен… И надо мной не смеется никогда, даже если я нарочно из себя дурочку строю. Надо мной вообще только брат и смеет подшучивать. Ну, и доктор Пиляев.

Я быстро надела широкое домашнее платье, переплела растрепавшуюся косу, придирчиво оглядела себя в зеркале. А и хороша. Говорят, самая красивая девушка Юга. С моим приданым про кого угодно бы так сказали, но сейчас я сплетникам верила. Глаза горят, щеки пылают, грудь взволнованно вздымается.

Заметит ли Пиляев, что я даже ночью красива?

Глубоко вздохнув и уняв нервную дрожь, я поспешила в кабинет брата. Как он там? Но внутрь меня не пустили. Я постучала было и услышала сердитое:

— Погоди в гостиной, Ольга. Со мной уже все в порядке!

Учитывая, как ясно прозвучал голос брата, он не лгал. Умирающие так не орут.

Мигом успокоившись, я отправилась в гостиную, зажигая по пути газовые лампы. У нас не было осветительных артефактов — я ведь не маг, а Казимира постоянно не было дома. Кто будет артефактами заниматься? Поэтому и сделали самое современное освещение, что меня весьма радовало.

На миг я подумала: если никто уже никуда не спешит, не надеть ли мне что-то более приличное? Нет. Мало ли, доктор подумает, что я для него наряжаюсь! И ведь прав будет. А вот чаю доктору предложить всенепременно нужно, это не просто вежливость, а необходимость. И пирожков, которые я, конечно, и не съела вовсе, а так, пригубила.

Когда Марк (так называть я смела целителя лишь мысленно) вышел из кабинета, а следом за ним и бледный, но уверенно стоящий на ногах брат, я сначала указала на маленький столик, где уже стояли чайник, две чашки и блюдо с пирожками, а потом со вздохом достала из посудного шкафа еще чашку с блюдцем. Брат явно не оставит нас наедине, как я надеялась.

Казимир опустился на диван, Пиляев сел в кресло. Я тут же разлила чай и подвинула доктору сахарницу.

— Благодарю, Ольга. Не откажусь.

И поглядел на меня с лукавой улыбкой.

— Мир, ты как?

— Сегодня не помру, — буркнул брат, хватая пирожок. — С вишней? Мои любимые.

— Что с ним, мэтр?

— Сердце, как и всегда. Не бережете вы его, Ольга.

— Да разве его убережешь? — вскинула брови я. — Я просыпаюсь — а он уже уехал. Я спать ложусь — его все еще нет. Сегодня день праздный, так и то Мир чуть свет на завод умчался, а явился лишь к ужину. Что же, мне его связывать?

— Было бы неплохо, — вздохнул Пиляев. — В следующий раз отвезу его в городскую больницу.

— Разве что в психиатрическую лечебницу, — хмыкнула я, прекрасно замечая, как хмурится брат. — Там решетки на окнах и ремни на кроватях. А из вашей больницы он убежит в первый же день.

—