Застать врасплох - Илья Карасёв

Убийца, видимый ранее только при синеватом свете распарывающих небо молний, ныне и вовсе окончательно скрылся за деревьями, достигнув судьбоносной опушки.

Роман утомленно упал на колени. Глаза окутывали слезы обиды и ненависти. Что и кому сделали плохого его благочестивые родители? Он решительно не мог этого понять.

– Будь ты проклят на веки, извергнутый преисподней паршивец! – срывающимся голосом рявкнул он в гулкую пустоту и упал на грязную размытую ливнем землю, целиком и полностью предавшись пожирающим сердце чувствам.

Мимо проскакали конники. Рядом с княжичем со вздохом опустился Болли и, неуклюже прижав осиротевшего парнишку к груди, попытался повесить в воздухе надежду на отмщение:

– Мы, несомненно, узнаем, кто за этим стоит, – мрачно продекламировал старый воин, на глазах которого равным образом блестели слезы разочарования. – Мы обязательно узнаем, – через некоторое время вновь повторил старик, монотонно гладя Романа по голове и смотря вслед пропадающим в роще всадникам.

На следующее утро состоялись похороны. Они прошли предельно скромно. Владимира церемониально погребали как воина, а не как всемогущего и жесткого правителя. Он таким никогда не являлся. Постоянно находясь в тесном контакте со своими подопечными, князь Польна прожил крайне праведную, но короткую жизнь.

Проводить лучших людей в последний путь пришли все граждане провинциального городка. Девушки безостановочно плакали, а мужики, задумчиво нахмурившись и повесив носы, держались, но ощущали утрату даже пуще собственных глупых жен.

Роман решил сказать несколько необходимых в данном случае слов. На глазах опять показались свидетельствующие о слабости слезы, но он пообещал себе, что не покажет собравшимся крестьянам отчаяния. Так бы сделал его отец, так, соответственно, сделает и он.

– Сегодня мы прощаемся с моими родителями, – медленно начал княжич. Он стоял прямо в толпе худородного люда и не искал места для того, чтобы властно возвысится над ним. Обыватели сразу обернулись к говорящему парню. – Детали вам уже известны. Их умертвил неизвестный мужчина, скорее всего исполнявший роль наемного убийцы. Я не знаю, что плохого и кому они сделали, но обещаю, что разберусь с этим. Каждый получит по заслугам! Даже ценой моей собственной жизни!

Польновцы сочувственно смотрели на Романа и, одобрительно перешептываясь, приветливо подчеркивали схожесть характеров погибшего и новоиспеченного князей.

– Польн с тобой! – выкрикнул кто-то. Остальные положительно закивали.

Роман неуверенно проследовал к гробу отца и долго не мог уйти. Подобная грустная картина наблюдалась и в случае с ложем матери. Княжич жарко и нерасторопно разлучался с родителями. Одновременно гордые и до неприличия простые, они недвижно лежали насильственно лишенные права на самое обычное существование. Это, что казалось вполне естественным, было обиднее всего.

Люди прощались с вырезанной частью княжеской семьей до теплого полудня, после чего произошло захоронение. Народ, однако, не разошелся. Совершенно каждый горожанин встал на колени и преклонил голову перед Романом.

– Сейчас же вставайте! – воскликнул смущенный паренек.

– Теперь ты стал князем Польна, – тоскливо подмигнул ему Болли, подобно опоре снова оказавшийся рядом. Роман, попробовав новое призвание на вкус, поморщился. – Граждане тебя определенно принимают.

– Я неописуемо сильно ценю вашу поддержку. Благодарю! Расходитесь по домам и продолжайте процветать и здравствовать.

– Чертов недоумок! Как, волшебные яйца дьявола, можно не справиться с хлипким мальчишкой? Ты не выполнил работу до конца. Получишь, тупой урод, не награду, а наказание в виде роскошной виселицы! Понял?

Седобородый монарх, горделиво развалившийся на позолоченном и инкрустированном драгоценными камнями троне, наотмашь ударил наемного убийцу по лицу.

– Вы обещали мне легкую прогулку, – грубым гортанным голосом сдержанно отвечал наемник, сплюнув кровь и с ненавистью вглядываясь в пухлое лицо работодателя. – Я встретил мощнейшее сопротивление. Отпрыск, почувствовав опасность, самостоятельно напал на меня. Кстати, он не ребенок, а свирепый воин!

– Не оправдывайся. Ты серьезно напортачил. Больше такое не повторится.

Показной владыка сигнально кивнул стоявшим неподалеку охранникам. Те машинально вздернули оружие и стали плавно двигаться в сторону наемного убийцы.

– Не получится, – прошептал профессиональный душегуб, выхватил утаенный кинжал и мигом приставил его к шее достопочтенного невежливого господина. Стащив монарха с дорогущего трона, он начал играть на страхе, словно на музыкальном инструменте: – Сделайте, твари, единственный лишний шаг! Смелее! Клинок вспорет вашему денежному мешку горло! Давайте!

Монарх разъярился.

– Падаль! Неблагодарный щенок! Ублюдок! Тебе не выбраться отсюда живым!

– Тогда и тебе тоже не сделать этого. Свято обещаю, – продолжая методично отступать от приближающейся стражи, проговорил наемник и сильнее прижал нож к покрывшейся мурашками плоти работодателя.

Телохранители озадачено смотрели на попавшего в нелепое положение повелителя. Чего, интересно, он от них ожидает? Что делать? Сдаться? Рискнуть и напасть?

– Прикажи им отойти! Иначе, клянусь солнцем, пролью твою нечестивую кровь.

Раскрасневшийся монарх с гневным скрежетом зубов велел охранникам выполнять все пожелания наемного убийцы, который, между прочим, уже выволок апофеозного заложника на улицу.

– Мне нужен конь! Если через минуту передо мной не будет гарцевать лучший здешний жеребец, то проклятый коронованный червяк умрет. Я вскрою его и во всех других случаях отклонения от моих несложных требований.

Один из стражей бросил на своего господина короткий растерянный взгляд и, пожав плечами, побежал в конюшню. Тем временем драматичное действо взяли в кольцо другие солдаты, не смевшие, впрочем, и пальцем пошевелить.

– Бросьте мечи в кучу! Живо!

Воины неохотно повиновались.

Наемнику осторожно подвели неказистого скакуна. Он исхитрился, хорошенько пнул и отшвырнул матерящегося заложника, махом вскочил в седло и помчался к почти всегда открытым городским воротам.

– Сукин сын! – кричал седобородый монарх, распластавшись на земле.

Телохранители попытались помочь ему, но он отмахнулся, поднялся самостоятельно и принялся, ругаясь и разбрызгиваясь слюной, стучать кулаками по их стальным нагрудникам.

Несколько горящих свечей озаряли маленькое помещение теплым светом. Троица угрюмых мужчин расположилась возле квадратного стола. Почти неслышно воспроизводился тленный разговор о внезапно произошедшей череде событий.

Дверца отворилась. В комнату уверенно вошел Роман.

– Сразу приступим к делу! – нетерпеливо воскликнул он, заняв предписанное место. – Кто мог нуждаться в смерти моих невинных родителей? Племенные войны, насколько известно, окончательно иссякли около двадцати лет назад.

Собравшиеся статусные фигуры многозначительно переглянулись. От грубой прямоты юного князя они испытывали предельно смешанные ощущения. Резкость казалась плохим и хорошим качеством одновременно.

– Не томите!

Наполненная тайнами тишина провисела в воздухе совершенно недолго. Первым, как и вполне резонно ожидалось, встрепенулся максимально преданный княжеской семье Болли:

– Гибель Владимира определенно выгодна твоему дяде.

– Что ты несешь? Мой отец никогда не рассказывал о существовании родного брата.

– Он действительно отсутствовал. В моральном смысле слова, – вклинился в разговор Ярополк, верно служивший Польну в качестве предводителя старшей дружины.

Роман недоверчиво разглядывал собеседников.

– Я не понимаю.

– У твоего прославленного деда было два сына, – не обращая внимания на растерянное состояние познающего правду мальчика, поучительным тоном продолжил Болли. – Перед кончиной он оставил каждому наследство. Владимиру достался наш милый Польн. Его подлый брат, в свою очередь, овладел крепким, но менее красивым Гонраном…

– Владимира все устраивало, – подхватил нить повествования мудрый командир старшей дружины, – но гнилой родственничек обладал пущими амбициями. Даже в детстве он постоянно покушался на жизнь потенциального противника! Хотел, видите ли, разом получить оба города!

– Боже! Дядя, получается, ради обычной власти пытался уничтожить целую семью?

– Именно, – кивнул Болли. – Однако ты выжил, а притязания мерзавца остаются прежними.

– Почему отец не открывал этого?

– Поселять в младой формирующейся душе ненависть и опасливость? Слишком глупо. Владимир обдуманно желал, чтобы приемник рос без страха и озлобленности. Подобные эмоции не годились для становления личности. Стратегия огораживания от негатива, похоже, увенчалась успехом. Твое сердце до сих пор не отравлено.