Эйфория - Энн Канта

– Я вовсе не имел в виду…

– О нет, вы имели, – Бенедикт улыбнулся так лучезарно, словно словечко, брошенное Эттингером несколько минут назад, было чем-то вроде профессиональной похвалы, а не рассчитанным оскорблением. – Тем любопытнее тот факт, что вы угадали: моя работа состоит только и исключительно в том, чтобы заниматься с женщинами сексом. Другое дело – как и для чего. За этим я и создал агентство.

– Чтобы заниматься сексом безнаказанно, – не удержался Эдвард.

– В каком-то смысле, – рассмеялся Бенедикт. – Хотя, на самом деле, так всего лишь проще.

– Проще?

– Разумеется, – Бенедикт встал и, прихватив со стола пепельницу и пачку сигарет, вернулся обратно к окну.

– Наличие официально существующего агентства позволяет не только оказывать услуги, но и делать это правильно, – мягко сказал он.

Эдвард встрепенулся.

– Что вы имеете в виду?

– А разве Линда вам не говорила? – Бенедикт посмотрел на него с интересом.

Тот смутился.

– Нет, она… то есть, я хочу сказать…

– Ясно.

– Знаете, что самое забавное, мистер Эттингер? – Бенедикт отвернулся к окну и посмотрел на причудливый хаос зеленых ветвей, покачивающихся за стеклом. – То, что, когда я начинал, эта идея казалась мне столь же нелепой, как и вам.

Он проследил глазами за небольшой белкой, перепрыгнувшей с одной ветки на другую, и вновь поглядел на Эдварда. Тот казался сбитым с толку, но, как для человека, пришедшего выяснять отношения с сотрудником эскорта, к которому обратилась близкая ему женщина, в целом, держался неплохо. Бенедикт хмыкнул.

– Сейчас смешно об этом вспоминать, – сказал он, – но когда мы с моим другом Тони решили попробовать себя в этом деле, то – с учетом того, что ни один из нас толком не разбирался в проблеме и всему приходилось учиться на ходу, – мы наделали столько ошибок, сколько вообще можно было наделать. Во всяком случае, так это видится мне теперь.

Бенедикт глубоко затянулся и замолчал. Эдвард слушал внимательно, не пытаясь задавать вопросов: он чувствовал, что время для них придет, но в данный момент с удивлением обнаружил, что предпочитает слушать, а не говорить.

Бенедикт тем временем продолжал.

– Первой ошибкой, которую мы сделали, было убеждение, что женщины, обращающиеся к хастлеру, знают, чего они хотят.

– А разве нет? – Эдвард моментально забыл о своем намерении не вмешиваться.

– Нет, – Бенедикт понимающе улыбнулся. – Чаще всего – нет. И это совершенно нормально, – добавил он, глядя на удивленного Эдварда. – Понимание того, зачем женщина приходит ко мне, – это не ее, а моя работа.

– Ваша… – Эдвард окончательно запутался.

– Да, моя, – Бенедикт встал и открыл окно настежь, впуская в комнату свежий осенний воздух. – Все дело в том, – продолжил он, усаживаясь на подоконник, – что понять это, не имея опыта, невозможно. Первые несколько месяцев я и Тони полностью полагались на желания женщин, предлагая им просто позвонить в агентство и буквально заказать сессию со мной в любое удобное для них время. В результате к концу года у нас было три заявления в полицию о попытке изнасилования и одно дело о защите чести и достоинства, практически дошедшее до суда.

Глаза Эдварда расширились.

Бенедикт рассмеялся.

– К счастью, ни один из этих случаев не имел серьезных последствий, – успокоил он своего гостя, – но они научили нас тому, что, во-первых, наша работа предполагает необходимость обсуждения абсолютно всех деталей, начиная от того, что мы оба понимаем под словом «минет», и до типа презервативов, а, во-вторых, что если мы хотим, чтобы наши клиентки получали то, что им нужно, нам стоит лучше интересоваться их желаниями.

Эдвард нахмурился.

– Я все еще не понимаю.

Бенедикт кивнул и, поднявшись с подоконника, направился к дверям. Спустя минуту он вернулся с небольшой папкой серого цвета, с короткой надписью на обложке, не больше двух слов, как смог увидеть Эдвард со своего места, и протянул ее ему.

Эдвард машинально взял папку в руки и, взглянув на обложку, побледнел.

«Линда Силвертон», – прочел он. – Это…

Бенедикт жестом остановил его.

– Это не то, что вы думаете, – спокойно сказал он. – Не компромат на нее и не список ее корреспондентских счетов во всех странах, резидентом которых она является. Это всего лишь стандартное досье.

– Досье? – Эдвард, дрожащими руками сжимавший папку, непонимающе посмотрел на Бенедикта.

– Да, досье, – подтвердил тот. – Обыкновенное и ничем не примечательное, однако, обладающее огромной ценностью для того, кто хочет не только подарить женщине несколько приятных часов, но и максимально исключить возможность причинения ей вреда. – Он сделал паузу, давая Эдварду переварить информацию, и продолжил: – Здесь есть все, что нужно для принятия заявки, с которой я начинаю знакомство с женщиной. Прочтите, – сказал он, глядя на то, как Эдвард в нерешительности косится на все еще лежащее у него на коленях досье. – Сейчас здесь нет ничего личного, только пустые формы для заполнения, – успокоил его он. – От реального досье здесь только имя клиентки и обложка. Вы не узнаете ничего, чем мисс Силвертон не хотела бы по собственной инициативе поделиться с вами. Но представление о том, как я работаю, вы получите.

Помедлив секунду, Эдвард отрешенно кивнул и, опустив взгляд, решительно, хотя и по-прежнему с некоторой опаской открыл папку.

Внутри было несколько файлов, один из которых представлял собой анкету, содержавшую десять вопросов, затрагивающих несколько самых разных тем, в основном, – как ни странно, не касающихся секса. Эдвард внимательно просмотрел документ. Профессия, возраст, описание себя, личные увлечения. Он удивленно поднял глаза на Бенедикта.

– Но где же… – начал он, но Бенедикт остановил его.

– В самом конце, – он не нуждался в уточнениях для того, чтобы понять, о чем идет речь. – Сразу после вопроса о пищевых пристрастиях.

Эдвард не стал спрашивать о том, зачем Бенедикту знать пищевые пристрастия своих клиенток, и углубился в чтение текста внизу страницы.

Спустя пару минут он оторвался от документа и покачал головой.

– Невероятно.

– Что именно? – Бенедикт закрыл окно и отошел к столу. – Желаете чаю? – как ни в чем ни бывало спросил он, касаясь кнопки вызова секретарши, и Эдвард в который раз за время их встречи с раздражением подумал о том, что этого человека, кажется, ничем невозможно смутить.

– Эрл Грей, без молока и сахара, – проговорил он и вернулся к тексту. – Они на самом деле отвечают на все эти вопросы? – недоверчиво спросил он.

– А почему нет? – Бенедикт продиктовал секретарше «заказ», добавив от себя молочный улун и печенье, и вернулся в кресло.

– Не знаю, – Эдвард в задумчивости закрыл папку. – Не знаю, – снова повторил он. – Наверное, все дело в том, что мне сложно поверить, что можно отвечать на столь откровенные вопросы незнакомому человеку.

– Ну, во-первых, отвечают они не мне, а себе, – кивнув вошедшей девушке с подносом, сказал Бенедикт, – а, во-вторых, – он подождал, пока секретарша расставит на кофейном столике приборы и вазочку с печеньем, протянул руку к ближайшей чашке и налил себе немного светлого горячего напитка, – это единственный способ начать думать о том, чего они на самом деле хотят.

Эдвард нахмурился.

– То есть, вы хотите сказать, что это… – он бросил взгляд на папку в своих руках.

– Не более чем набросок, описание, опираясь на которое, я и мой помощник можем понять, стоит ли работать с этой девушкой в принципе и также – куда в ее случае может быть нужно двигаться. Ответы на вопросы этой анкеты крайне редко отражают полную картину женских предпочтений, но неплохо характеризуют общее направление.

Эдвард кивнул. Теперь он понял. Некоторое время они молча сидели, потягивая чай, и никто из них не пытался нарушить тишину. Эдвард – потому что ему требовалось осознать и как-то определить свое отношение к тому, что он увидел, а Бенедикт – просто не желая мешать последнему.

– Так, значит, она… – спустя несколько минут молчания сказал Эдвард, – она пришла… – он не договорил, но этого не нужно было. Ответ был очевиден, как и вопрос.

– Ее решение прийти ко мне не было спонтанным, – подтвердил Бенедикт. – Так почти никогда не бывает. Во всяком случае, я сделал все для того, чтобы свести такие ситуации к минимуму.

Эдвард сидел, не говоря ни слова. Тот факт, что Линда обратилась к хастлеру, сам по себе стал для него неприятным открытием, но то, что это было результатом не внезапного порыва или всплеска случайного настроения, а осознанным и взвешенным решением, заставило его совсем пасть духом.

– Это ничего не означает для вас, – тихо сказал Бенедикт, и Эдвард вскинулся, забыв о том, что пообещал себе держать себя в руках и ни за что на свете не выдавать подлинной причины своего появления здесь.