Жизнь творимого романа. От авантекста к контексту «Анны Карениной» - Михаил Дмитриевич Долбилов

Tolstoy Studies Journal. 2005. Vol. XVII. P. 35–42; Kuzmic T. «Serbia — Vronsky’s Last Love»: Reading «Anna Karenina» in the Context of Empire // Toronto Slavic Quarterly. 2013. № 43. P. 40–66; Knapp L. Anna Karenina and Others: Tolstoy’s Labyrinth of Plots. Madison: The University of Wisconsin Press, 2016. P. 155–157; Fusso S. Editing Turgenev, Dostoevsky, and Tolstoy: Mikhail Katkov and the Great Russian Novel. DeKalb: Northern Illinois UP, 2017. P. 192–199.

890

Наиболее, пожалуй, решительную ревизию стереотипных трактовок Каренина см.: Morson G. S. «Anna Karenina» in Our Time: Seeing More Wisely. New Haven & London: Yale UP, 2007. P. 112–117, 176–190.

891

ЧРВ. С. 23–46 (Р1); ПЗР. С. 717–738; Жданов В. А. Творческая история «Анны Карениной»: Материалы и наблюдения. М., 1957. С. 39–46, 59–75. В той же редакции 1873 года содержится и росток будущей трактовки Каренина как воплощенного фарисейства. Однако здесь такое восприятие характерно только для Анны, чью пристрастность нарратив ничуть не маскирует. Так, в ранней версии беседы с Вронским после неожиданной встречи того с Карениным на пороге дома героиня язвит: «Ты встретил Алексея Александровича, и он с духовной миссионерской кротостью взглянул на тебя и послал тебе христианское прощение, самое ядовитое из мщений, и ложь, фальшь, ложь, фальшь» (ПЗР. С. 741).

892

РВ. 1876. № 3. С. 291–339.

893

Там же. № 4. С. 641–693.

894

Паперно И. «Кто, что я?» Толстой в своих дневниках, письмах, воспоминаниях, трактатах. М.: Новое литературное обозрение, 2018. С. 66.

895

На рубежность 1876 года для создания романа указывал еще Б. М. Эйхенбаум. Отметив смещение «центра романа» в сторону Левина, он так характеризует настрой пишущего Толстого в конце 1876 года: «Вместе с уяснением новой позиции и отношения к современности работа над романом пошла гораздо живее: под ногами появились „подмостки“» (Эйхенбаум Б. М. Лев Толстой. Семидесятые годы // Он же. Лев Толстой: Исследования. Статьи. СПб., 2009. С. 653). Мне представляется важным разобраться в том, какие именно фрагменты книги первыми выиграли от этого оживления творческого процесса.

896

ПЗР. С. 791, 791–792 (Р73).

897

Там же. С. 793.

898

Там же. С. 792–793. Правка этой редакции, производившаяся три года спустя в копии исходного автографа, зрительно усиливает впечатление отказа персонажу в положительной авторской трактовке (и в присутствии в этой сцене): заменой местоимений («его» на «ее») и обращений («папа» на «мама») слова и движения мальчика переадресованы от Каренина Анне. Например: «[Саша] перехватился пухлыми ручонками от спинки кровати за <его> ее плечи и <стал>, прижима<ться>ясь к <его> ее щеке, <и> стал тереться своим нежным личиком о <его> ее горевшую мокрую от слез щеку, обдавая <Алексея Александровича> ее тем милым сонным запахом и теплотой, которые бывают только у детей» (Р80: 34 об.).

899

ПЗР. С. 791.

900

Там же. С. 793–794.

901

ЧРВ. С. 479–480.

902

Р95: 6, 8; см. также примеч. 1 на с. 260 и примеч. 2 на с. 264.

903

См. отрывок: ЧРВ. С. 409–411 (Р74).

904

Р97: 1; опубл.: ЧРВ. С. 479.

905

Р74: 4.

906

Наконец, надо заметить, что датировка рукописи 97 концом 1876 года (ОпР. С. 222) явно ошибочна: хотя содержание рукописи отдаленно соответствует главам Части 5, в самом деле напечатанным в декабре 1876-го, едва ли после публикации в марте того же года концовки Части 4, где Анна произносит свое сакраментальное «Я не хочу развода <…>», автор мог проектировать состоявшийся развод для этого сегмента романа. Март 1876 года является бесспорным terminus ante quem для рукописи 97.

907

См. письмо Толстого Страхову от 17…18 мая 1876 года, содержащее сообщение: «В майской книжке [„Русского вестника“. — М. Д.] я не печатаю, но мечтаю продолжать в июньской» — и просьбу прислать «книжку или две педагогические» — «[т]акие книги, которые должен б[ыл] изучать А[лексей] А[лександрович] Каренин, приступая к воспитанию оставшегося у него на руках сына». Ср. с этим раннюю редакцию глав 26 и 27 Части 5, где центральной является сцена беседы Каренина с педагогом-прогрессистом (Толстой — Страхов. С. 272; ЧРВ. С. 411–417; ОпР. С. 215–216 [о рукописи 76]).

908

ЧРВ. С. 422 (Р81); см. также: ОпР. С. 217.

909

Р83: 9.

910

Камер-лакеи как атрибут статуса упоминаются не раз в иронической тональности в письмах Толстого его придворной тетушке, включая и то, где он выражает несогласие с ее оценкой одной из сцен романа (см. об этом ниже в данной главе): ЛНТ — ААТ. C. 346 (письмо Толстого от 15…20 апреля 1877 г.).

911

Medzhibovskaya I. Tolstoy and the Religious Culture of His Time: A Biography of a Long Conversion, 1845–1887. Lanham, MD: Lexington Books, 2008. P. 161–197.

912

До недавнего академического издания их переписки часть писем А. А. Толстой оставалась фактически неизвестной исследователям. См. некоторые из тех, что могли дать автору «Анны Карениной» материал для изображения пиетистского модуса религиозности: ЛНТ — ААТ. С. 146 (от 31 марта 1859 г.), 153, 156 (от 21 апреля 1859 г.), 185 (от 31 октября 1860 г.), 255 (от 5 марта 1864 г.), и др.

913

ЛНТ — ААТ. С. 330–331 (письмо Толстого от 20…23 марта 1876 г.).

914

При этом самый мотив англичанина-миссионера появляется уже в датируемом весной 1873 года конспективном наброске романа (Ставрович/Каренин принимает «англичанина миссионера, приехавшего из Индии»), то есть за год до первого приезда Редстока в Россию в феврале 1874 года (ПЗР. С. 728; ЧРВ. С. 29 [Р1]).

915

Предполагающие некую институционализацию термины «редстокизм», «редстокист», конечно же, условны: Редсток не создавал и не возглавлял единого движения, а скорее содействовал самоорганизации людей (в том числе будущих пашковцев), уже испытывавших потребность в религиозном обновлении. О том, что движение