Саламандра - Полевка

костру купцы, но тот вежливо отказался, мотивируя тем, что надо развести свой костер, чтобы просушить мокрые попоны и одежду. Монахи развели костер по соседству с костром Тургула. Они так и сидели в мокрых рясах. Лексу сразу стало интересно, что такое они прячут в складках своих балахонов, что готовы сидеть в мокром, лишь бы никто больше не увидел, как они прячут свои дубинки и ножи и неизвестно что еще… Рыжик сделал себе зарубку в памяти расспросить потом об этом своих. Они должны все знать… сами недавно были такими же.

Костер пылал, Тургул отмыл котелок и впервые использовал его по прямому назначению — закипятил воды для травяного напитка. В мешках у всех еще были лепешки и куски рыбы, которой Тургул запасся в корчме, поэтому все быстро перекусили. Центурион назначил дежурных, и Лекс, подложив под голову влажное седло, укрылся пледом и спокойно заснул. А Тургул тем временем пошел в гости к караванщикам, тем было интересно, что происходит впереди.

Тургул с большим удовольствием рассказал о гневе богов на Теланири, за то, что тот не сдержал свое слово, и о том, как боги изменили течение рек по просьбе своего любимца. Его рассказ поддержал и лодочник, он рассказал, что те, кто сплавляют лес по Новой реке, рассказывали, как Боги ответили на молитвы их колдуна, спустились однажды ночью и сделали так, что река вернулась в прежнее русло, как было когда-то еще во времена, когда деревья были маленькими, а люди добрыми. Тургул довольно похмыкал и решил, что рыжику интересно будет узнать, что его славу пытается присвоить какой-то колдун.

— Ну и хорошо, — заявил рыжик утром, слушая вполуха рассказ центуриона, — пусть Шустрик изменил русло в ответ на молитвы колдуна, и пусть ему Тили-мили мстит теперь, пускай в Озерный край отправляются его воины. Сканду будет спокойнее. Я все это сделал не ради славы, а ради порядка. Если бы мне была нужна слава, то я тогда сделал бы все прилюдно. А так, я просто младший муж Сканда, и в случае чего он будет за меня кулаками махать, а я, весь такой милый и нежный, буду сидеть за его спиной и глазками хлопать.

— Так у вас ведь равный брак… — ухмыльнулся Тургул, — не ты ли кричал об этом?

— Отстань со своими глупостями, — Лекс кинул в центуриона мелким камешком и поправил платок, — я сейчас так устал, что был бы совсем не против, чтобы меня на руках поносили и с ложечки покормили. А я бы покапризничал, что ложка не того размера, ага…

— Хочешь, я тебя на руках поношу? Младшенький… — Тургул насмешливо выгнул бровь.

— Отстань, кому говорю. Вон Бэла таскай, ему важнее, а я как-нибудь сам. — Лекс подхватил седло и пошел к ящерам помогать седлать.

Купцы из каравана начали перевозить через Новую реку товары. Охранники пытались завести в воду грузовых ящеров, но те недовольно упирались. Из леса на том берегу появились еще люди, которые тащили большую лодку. Тургул посмотрел, как вторую лодку ставят на воду, и дал команду двигаться дальше. Ящеры теперь бежали колонной по три. С правой стороны у Лекса пристроился какой-то монах, и рыжик в очередной раз удивился, как у них капюшоны не сдувает назад во время бега? Едут такие невозмутимые и зловещие в капюшонах, как эти… ну, эти, которые Фродо у Толкина преследовали, только те были черные все, а эти белые и верхом на ящерах, тот еще абсурд…

Лекс тряхнул головой, отгоняя глупые мысли, и подумал о том, что ждет его впереди. Сканд, Тиро, Рарх с Сишем, рыжий Броззи, надо будет научить его ковать булат. А еще дома были Кирель с Шарпом и Пушанчик-дорогой с ненаглядным лапочкой Гаури. Все равно, друзей больше, чем врагов и недругов, не врагов, а просто желающих увидеть, как он спотыкается. Ну и пусть! Ради друзей можно постараться…

Так за раздумьями они добежали до крупного поселения и остановились у местной таверны. Солнце светило еще высоко, но Тургул сказал, что до следующего городка они доехать не успеют, а значит, заночуют здесь.

— Бэл, ты как? — Лекс подъехал к ящеру, с которого уже спустился центурион, но все еще сидел раненый, — очень устал?

— Нет, — Бэл смущенно отвел глаза, похоже, он стеснялся того, что едет на одном ящере с крупным Тургулом, — мне очень помогает центурион, не знаю даже, как отблагодарить за такую помощь. Я могу проехать сколько надо, не думайте об этом.

— Тургул, давай поедем дальше, — Лекс поерзал в седле, — мы до ночи еще далеко сможем уехать. Заночуем в поле где-нибудь. Надо поторопиться, вот сердцем чую, надо поторопиться. Сканд там уже весь извелся.

— Ладно. Тогда купим еды и поедем дальше. — Тургул недовольно пожевал губу, а потом спустил с седла Бэла и повел в гостиницу.

Слуги выскочили и приняли ящеров, Тургул рыкнул на них, чтобы ящерам дали воды и еды, но не расседлывали. В гостинице вместо уже надоевшей рыбы были мясные колбаски, и Лекс с большим аппетитом умял и свою порцию и полпорции Тургула. Тот больше говорил, чем ел. Всем было интересно, что там происходит у двух рек, и Тургул выдал им уже откорректированную версию. Боги вняли мольбам соседей и наказали Теланири за жадность. Шустрик обмелел, зато появилась Новая. А на Желтой появился проток, по которому ходят корабли в обход города Теланири. Все слушатели удивленно охали и ахали, но похоже, до конца не верили в это, считая, что крупный купец с повадками военного привирает для красоты рассказа.

Стоило Лексу подобрать последние кусочки с тарелки Тургула, как он стал того торопить, чтобы они отправлялись дальше. Центурион почесал голову, когда увидел свою тарелку пустой, он как-то за разговором и не понял, сколько съел, но сразу же поднялся и рассчитался за еду, свою и своих попутчиков. Он оседлал свободную самочку, позволяя той, на которой ехал, отдохнуть остаток дневного пути, и подсадил в свое седло Бэла. Колонна опять встала по трое и стремительно помчалась по дороге, обгоняя одиноких путников и встречающиеся караваны купцов.

Лекс не давал всем остановиться, пока не стало окончательно темно. Костер в этот раз было решено не разводить и все просто попадали на землю от усталости, только Лекс тревожно вглядывался вдоль дороги, нетерпение и тревога подгоняли его лучше любого хлыста. Тургул распределил дежурства на ночь и сам первый встал на ночной караул возле заснувшего рыжика. Вместе с ним несли вахту и монахи, центурион был на удивление спокоен