Пустующий трон - Кен Лю

Мати и Лодан закончили обслуживать остальных судей, он окликнул их:

– Можно добавки?

– Конечно, – отозвалась Мати.

Мальчика звали Пимиэ, он был гениальным игроком в кюпу. От его просьбы на душе у Мати полегчало. Дети зачастую оказывались самыми честными критиками.

Последние пельмени ушли ведущим, Лоло и Сэке.

– Спасибо, повар, – поблагодарила Лоло.

Толпа зачарованно следила за ней. Она держала пельмень палочками и макала его в соус не менее изящно, чем каллиграфы обращаются с кистью.

Наполовину прикрыв лицо длинным свободным рукавом, ведущая вонзила в пельмень свои жемчужные зубки.

– Мм, – произнесла она, опустив рукав и жмурясь от удовольствия. Ее сложная прическа под названием «Мюнингский шпиль» покачнулась, как тонкая шея журавля. – Весь день бы их ела.

Ее лицо сияло от удовлетворения, даже сама поза как будто источала радость.

Многие в толпе мечтательно вздохнули. Немудрено, что за право отобедать в компании этой красотки богачи не жалели денег: тут кто угодно раскошелится.

Затем Лоло отпила сорговой водки. От одного лишь глотка ее бросило в жар, а глаза едва не вылезли из орбит. Закашлявшись, она снова прикрылась рукавом; из глаз брызнули слезы.

– Вот это горлодер, – прокомментировал Сэка, вежливо отказавшись от напитка, когда Кинри ему предложил.

Лоло понадобилось несколько секунд, чтобы прийти в себя.

– Говорят, сорговую водку особенно жаловал Гегемон, – проговорила она чуть хрипло. – Теперь понимаю, почему ее называют напитком героев.

Мати благодарно улыбнулась девушке за изящную попытку придать особый колорит ее простому блюду. Видя, как судьи поочередно кусают пельмени, жуют и довольно кивают, она все больше обретала уверенность.

– Я давно не пробовала такой бедняцкой еды, но должна признать, что покорена ее крестьянским очарованием, – заявила госпожа Кофи. – Простые повседневные ингредиенты в этом блюде обрели новую жизнь. Начинка сытная, имеет богатый вкусовой профиль, приправлена просто, но смело; тесто мягкое, липкое и сформировано с примитивной искренностью. Пельмени идеально прожарены, а острый перечно-кокосовый соус прекрасно дополняет вкус. Сорговая водка, крепкая и жгучая, словно бунтует против вкусового режима пельменей. Это совершенно неожиданное, но весьма органичное сочетание.

– Госпожа Кофи, ваша речь не менее аппетитна, чем само блюдо, – заметила Лоло.

– Полагаю, именно поэтому «Великолепная ваза» и решила представить судьям это блюдо, – сказал Сэка. – Это дань уважения скромному происхождению императора Рагина и борьбе с тиранией, которую он вел вместе со своим другом Гегемоном.

Ассоциация Сэки была несколько притянута за уши, но зрители все равно понимающе заахали и заохали. Мати буквально просияла от счастья.

Остальные судьи, в свою очередь, тоже похвалили блюдо.

Последним высказался юный Пимиэ:

– Почти так же вкусно, как у мамы.

Все рассмеялись, а пуще остальных – Мати. Из всех хвалебных слов эти особенно ей запомнились.

Пока Мати угощала судей закуской, Модзо Му продолжала готовить на кухне «Сокровищницы». С центрального помоста она руководила помощниками в восьми кухонных секциях одновременно. Стремительно перепрыгивая от печи к жаровне, от сковороды к раковине, от разделочной доски к ступке, она крутилась, словно маленький вихрь: размешивала, разливала, взбивала, прокалывала, мяла, пробовала на вкус, переворачивала ингредиенты, так что зрители порой не понимали, один это человек или целый отряд.

Наконец, как только Мати с поклоном удалилась со сцены под аплодисменты судей, Модзо Му протерла последнюю тарелку и кивнула ведущим, показывая, что готова.

– Давайте посмотрим на чудесное блюдо, приготовленное наследницей Суды Му… – начал Сэка, но Модзо внезапно прервала его, запев не по возрасту взрослым голосом:

– Не дает мне покоя твой голос,

Как нарыв, что никак не проходит.

Твой смех – как в сердце заноза,

И никак ее не достать.

О, беспощадная Рапа

Тебя сотворила прекрасной,

Жестокосердная Кана

От тебя защиты не даст.

Молчи, дорогая, ведь в жизни

Ты одна у меня уязвимость.

Обманут слова, но не руки,

В музыку ноты сплетая.

Волной на меня нахлынет

Океан, озаренный луной.

За Модзо следовала целая вереница помощников с аккуратно оформленными тарелками. Не переставая петь, девочка забралась на главную сцену, прошла мимо опешивших Сэки и Лоло и, дойдя до середины, торжественно повернулась к зрителям и объявила:

– Представляю вашему вниманию блюдо по рецепту моего прапрапрадеда Суды Му, которое не вкушал никто со времен древних королей Ксаны: оно называется «Музыка рук».

– Потрясающе, – прошептала Одуванчик со своего насеста в крытом фургоне.

– Чем восхищаешься? – немного сердито бросил Кинри. – Ты ведь даже не видела, что у нее там.

– Ты что, прослушал стихи и название блюда? – спросила девушка. – «Музыка рук» – это же поэма Сузарэ, великой вообразительницы.

– Ага, пропустил я этих вообразителей, – признался Кинри. – У них сплошь какие-то сопливые стишки про любовь.

– Типичный парень, – буркнула Одуванчик. – И в учебе разгильдяй.

– Кто бы говорил. Ты вот про деление Мэташи ничего толком не помнишь…

– Ну и ладно! У нас просто разные интересы. – Одуванчику нравилось спорить с Кинри. Прежде никто, кроме Айи, не разговаривал с ней на равных. Она продолжила тоном поднаторевшего в учении специалиста: – Если изучать только войны и политику, многое упустишь. Сузарэ была ученицей Накипо; она написала несколько поэтических циклов, посвященных таинственной придворной даме из Ксаны, в которую была влюблена. Эта дама известна лишь по прозвищу Джито Белые Рукава. До нас дошли только фрагменты поэм, но исследователи сходятся во мнении, что Сузарэ вывела на новый уровень присущие творчеству Накипо сложные образные загадки с логограммами ано. Одна из немногих образованных женщин далекого Крифи, она также была виртуозным музыкантом и изобрела нотную систему…

– Хватит, – взмолился Кинри. – Какое отношение все это имеет к кулинарии? Если только ты вдруг не расшифровала код соперников, вся эта любовная лирика нам сейчас ни к чему.

– Ты говоришь прямо как моя сестра, – критически бросила Одуванчик и вздохнула. – Но она хоть и не любила любовные истории, зато сама пережила такую, что не описать стихами… Сузарэ ей бы наверняка понравилась…

– У нас тут, вообще-то, кулинарный конкурс!

– Ладно! В высокой кухне считается, что блюдо должно пробуждать все пять чувств. А лучшие блюда взывают также и к шестому чувству, часто называемому «наслаждением разума». Это значит, что еде следует стимулировать не только тело, но и ум, благодаря литературным и художественным отсылкам, дополняющим физические ощущения.

– То есть эта «Музыка рук» пробудила в тебе наслаждение разума? Звучит нелепо. Надеюсь, что судьи на это не купятся.

– Невежа!

– Выпендрежница!

Они продолжали спорить, пока на сцене шла презентация блюда.

– Настоящее произведение искусства! – воскликнул Сэка.

Лоло не могла с ним не