Пустующий трон - Кен Лю

Мати не понимала, о чем толкует Одуванчик. Она знала, что самые щедрые клиенты закатывали вечеринки в «Великолепной вазе» не столько ради еды и напитков, сколько ради девочек из «Птичника», которых приглашали с собой. Знала, что роскошный ресторан, который она помогала создать, не имел ничего общего с ее старой таверной в Дзуди. Но какое отношение к кулинарии имели стихи и история?

– Примите нашу помощь, – вторил Одуванчику Види Тукру. – Любое блюдо Модзо Му наверняка впечатлит судей. А потому и вам тоже нужно повысить уровень.

Мати возмутилась. Никому не нравится, когда на него смотрят свысока. Да, она не умела читать логограммы, не знала наизусть классических стихов, не обладала таким же красноречием, как Одуванчик и Види. Но даже в самом высокопарном ресторане главное – еда. А в кулинарии она, в отличие от поэзии и истории, знала толк.

– Мои безыскусные руки три года удерживали «Великолепную вазу» на вершине, – сказала она, пытаясь скрыть обиду, однако это у нее получилось плохо. – Думаю, еще на несколько лет моего уровня хватит.

Остальные переглянулись.

– Мы не это имели в виду, – виновато произнесла Одуванчик.

– Мати, – попытался убедить ее Кинри, – я правда думаю…

Но Мати отмахнулась от них:

– Я готова к состязанию. Сама как-нибудь разберусь с Модзо Му.

Из десяти коронных блюд старшего повара Нэфи Эдзуго Мати умела готовить одиннадцать – нет, вы не ослышались; дело в том, что она самовольно вносила в меню изменения. Чтобы проделать путь от судомойки до помощницы старшего повара в лучшем ресторане Гинпена, нужно знать некоторые фокусы.

В ряде этих кушаний, благодаря которым «Великолепная ваза» и заслужила свою репутацию, использовались редкие ингредиенты, не закупавшиеся в огромных количествах. По правде говоря, как и многие старые рестораны, «Великолепная ваза» с течением лет вошла в период небольшого застоя, и клиенты все реже заказывали эти коронные блюда.

Мати сразу же послала Кинри и других подсобных работников на рынок за продуктами. Ей хотелось немедленно попрактиковаться.

Работники вернулись с пустыми корзинами. В продаже не оказалось ничего нужного.

Проклиная невезение, Мати разослала их по всему Хаану, отправила в маленькие города и на фермы, надеясь, что Близнецы окажутся к ней благосклонны. Даже проведя в Хаане много лет, она все равно больше полагалась на Рапу и Кану, покровительниц старого Кокру, чем на местного бога Луто. Но торговцы и фермеры все как один утверждали, что еще несколько дней назад какие-то люди из Гинпена, явившись с целыми мешками золота, скупили все продукты и специи, которые требовались Мати, заплатив за них во много раз больше рыночной стоимости.

Было понятно, что это постарался Тифан Хуто. Он не просто набил закрома «Сокровищницы» редкими ингредиентами, но и лишил «Великолепную вазу» продуктов для ее коронных блюд. Ради этого он, вероятно, и приходил обедать в «Вазу» в тот судьбоносный день. Изучал, что может выставить противник.

Мати молилась Близнецам, богиням своей родины, а также Луто, покровителю этой земли; она молилась Руфидзо, всегда приходившему на помощь нуждающимся, и даже Фитовэо, богу войны – почему бы и нет? Она знала, что к нему обращаются кашима перед Великой экзаменацией. Война есть война, и не важно, ведется она с помощью щита и меча или половника и сковородки.

Но сколько бы Мати ни молилась, найти нужные ингредиенты не получалось.

Снова пришел Кинри, объясняя, что у них с друзьями есть мысли насчет того, как ей помочь. На этот раз Мати решила не упрямиться и выслушать, но поскольку никто, кроме нее, не был поваром, то предложения высказывались совершенно фантастические – с использованием машин и прочих хитрых устройств. Типично для тех, кто ничего не смыслит в кулинарии.

Нельзя было паниковать, равно как и полагаться на искренних, но неопытных друзей. Мати с детства уяснила одну вещь: если дела не клеятся, возвращайся к тому, с чего начала.

В Кокру она всегда следовала старинной привычке откладывать на черный день миску риса. Другие женщины посмеивались над ее старомодностью, но эти запасы нередко позволяли прокормить семью, если новый урожай задерживался. Поступив на работу к вдове Васу, когда «Великолепная ваза» была еще простой таверной в Дзуди, Мати обнаружила, что из-за постоянной смены старших поваров и погони за модой в меню насчитывалось добрых триста позиций. Мати отказалась от новомодных блюд и вернулась к простым жирным пельменям и дешевой водке из сорго. Традиционной кухне нет равных, ведь она проверена временем. Делай то, что умеешь, усердно трудись, никого не слушай – и тебе непременно воздастся.

Поэтому теперь Мати упрямо раскатывала и нарезала тесто на конкурсной сцене, смешивала начинку из жирной свинины с соленой креветочной пастой (поскольку людям, что бы они ни говорили, нравится жирное и соленое) и лепила пельмени так, как учила ее мама (никаких хитроумных узелков, защипнуть пальцами – и все). Затем она обжаривала их на сковороде так, как показывал отец (аккуратно кладем в кипящее масло под небольшим углом от себя, чтобы не забрызгаться, но и слишком далеко тоже не отстраняемся).

К окружающим она не прислушивалась.

– Похоже, «Великолепная ваза» уже готова представить судьям закуску! – воскликнула Лоло.

Мати поднялась на главную сцену. За ней следовала Лодан, держа тарелку, покрытую банановыми листьями. Последним шел Кинри с узкогорлым сосудом. Мати попросила их обслужить судей, потому что сама хотя и храбрилась, но все-таки слишком волновалась и хотела, чтобы в случае чего близкие люди, как она сама выразилась, «унесли меня со сцены, если я вдруг хлопнусь в обморок».

– Пахнет аппетитно! – сообщила Лоло.

Хотя она много лет питалась в лучших ресторанах в компании весьма утонченных клиентов, сытная кабацкая еда до сих пор была ей особенно по душе. Вкус молодости не забывается.

– Жду не дождусь, когда вновь попробую этот соус из перца и кокоса, – добавил Сэка. – Должен признаться, давненько уже я его не вкушал.

Госпожа Кофи лишь молча сморщила нос.

Лодан подняла банановые листья, продемонстрировав ровные ряды идеально зажаренных золотистых пельменей, щедро набитых сытной начинкой.

Мати и Лодан двинулись вдоль длинного стола. Мати палочками длиной с локоть брала пельмени и клала их на тарелки перед каждым из двенадцати судей. Затем наливала по ложке острого перечно-кокосового соуса. Следом Кинри наливал судьям по пиале крепкой сорговой водки из домашнего перегонного куба Мати. Как и пельмени, этот забористый крестьянский напиток уже много лет не подавали в «Великолепной вазе».

Одним из судей был десятилетний мальчик, который, разумеется, отказался от водки в пользу чая. Когда