Под куполом - Стивен Кинг

В противоположном конце комнаты находились шесть стальных контейнеров для трупов. Где-то из-за них Расти слышал ровное гудение холодильного оборудования.

— А здесь пропана вдоволь, — пробурчал он. — Братцы Бови живут в полном шоколаде.

В пазы на фасадах контейнеров не были вставлены карточки с именами — очередной пример разгильдяйства, — поэтому Расти извлек всю шестизарядную обойму. Первые два контейнера были пустыми, что его не удивило. Большинство из тех, кто уже успел умереть под Куполом, включая Рона Гаскелла и Эвансов, быстро похоронили. Джимми

Серойс, который не имел близких родственников, все еще лежал в маленьком морге больницы «Кати Рассел».

Следующие четыре контейнера содержали четыре тела, ради которых он и пришел сюда. Как только платформы на своих колесиках выехали наружу, расцвел запах разложения. Он перебил неприятные, но не такие агрессивные запахи консервантов и похоронных мазей. Линда, икая, отступила подальше.

— Постарайся не сблевать, — предупредил ее Расти и пошел к шкафчикам на другом конце комнаты. Первый извлеченный им ящик не содержал ничего, кроме пачки старых номеров «Поля & Ручья»,[336] и он выругался. Однако, в следующем, лежало то, что ему надо. Из-под троакара, который, похоже, никогда не мыли, он достал пару зеленых пластиковых масок в фабричной упаковке. Одну маску он вручил Линде, другую надел на себя. В следующем ящике нашлась пара резиновых перчаток. Ярко-желтых, адски радостного цвета.

— Если ты даже в маске чувствуешь, что можешь сблевать, лучше иди наверх к Стэйси.

— Со мной все будет хорошо. Мне нужно оставаться здесь, свидетелем.

— Не уверен я, что твои свидетельства много будут стоить; ты моя жена, наконец.

Она повторила:

— Я буду свидетельствовать. Только старайся сделать все как можно скорее.

Лежаки под телами были грязными. Он не удивился этому после того, что увидел здесь, но отвращение все равно ощутил. Линда догадалась принести с собой старый кассетный магнитофон, который она нашла в их гараже. Расти нажал ЗАПИСЬ, проверил звук, изумленно отметив, что тот не такой уже и плохой. И положил маленький «Панасоник» на одну из пустых платформ. И тогда натянул перчатки. Это отняло больше времени, чем обыкновенно — у него очень потели руки. Где-то здесь вероятно лежал тальк или Джонсовская детская присыпка, но он не имел намерения терять время на их поиски. Он уже ощущал себя взломщиком в чужом доме. И он, лиха година, и является сейчас взломщиком.

— О'кей, начинаем. Сейчас десять сорок пять, двадцать четвертое октября. Экспертиза происходит в препараторской комнате похоронного салона Бови. Грязной, между прочим. Позорно. Я вижу четыре тела, три женских и одно мужское. Две из этих женщин молодые, возрастом где-то около двадцати лет. Это Анджела Маккейн и Доди Сендерс.

— Дороти, — исправила его Линда с другого конца препарационного стола. — Ее зовут… звали… Дороти.

— Вношу исправление. Дороти Сендерс. Третья женщина старше среднего возраста. Это Бренда Перкинс. Мужчине приблизительно сорок лет. Это преподобный Лестер Коггинс. Я свидетельствую, что могу идентифицировать всех этих людей.

Он жестом подозвал жену и кивнул на тела. Глаза ее наполнились слезами. Она помедлила, снимая маску, прежде чем смогла заговорить.

— Я Линда Эверетт, служу в полиции Честер Милла. Значок номер семьсот семьдесят пять. Я также узнаю эти четыре тела, — и она вновь прикрыла себе лицо. Умоляющие глаза светились поверх маски.

Расти показал ей, чтобы отошла. Ситуация была своего рода фарсовой. Он понимал это и думал, что Линда тоже понимает. Однако угнетения он не ощущал. Медицинская карьера привлекала его с детства, он, вероятно, стал бы врачом, если бы не был вынужден бросить обучение, чтобы опекать своих родителей, и то, что двигало им в десятом классе, когда он на занятиях по биологии препарировал лягушек и коровьи глаза, давало ему воодушевление и сейчас. Это была потребность знать. И он узнает. Вероятно, не все, но, по крайней мере, что-то.

«Так мертвые помогают живым. Не так ли Линда говорила?»

Неважно. Он был уверен, что они помогут, если есть чем.

— Над телами, которые я вижу, еще не проделаны косметические процедуры, но все четыре уже были бальзамированы. Я не могу знать, доведен ли этот процесс до завершения, но имею подозрение, что скорее всего нет, потому что зажимы из бедренной артерии не удалены.

— Анджела и Доди, извиняюсь, Дороти, были очень избиты и тела их находятся в довольно разложенном состоянии. Коггинс также был избит — и жестоко, судя по его виду, — он тоже в состоянии разложения, но не таком глубоком; мышцы его лица и рук только начали обвисать. Бренда — Бренда Перкинс, имею в виду… — он замолчал, наклонившись над ней.

— Расти? — разнервничалась Линда. — Милый?

Он протянул руку в резиновой перчатке, передумал, убрал ее, и взялся голой рукой за горло Бренды. Потом поднял ее голову и нащупал гротескно большой узел немного ниже затылка. Аккуратно опустил голову и перевернул тело на одно бедро, чтобы осмотреть ее спину и ягодицы.

— Господи, — произнес он.

— Расти? Что?

«Во-первых, она так и осталась обосранной, никто не смыл с нее дерьмо», — подумал он… но это не для записи. Даже если только Рендольф или Ренни услышат пусть первые ее шестьдесят секунд, прежде чем растоптать кассету, а потом еще и сжечь то, что от нее останется. Он не озвучит такой пикантной подробности.

Но сам об этом не забудет.

— Что?

Облизнув себе губы, он сказал:

— Посмертная синюшность кожи на ягодицах и нижней части бедер Бренды Перкинс указывает, что она умерла более двенадцати часов тому назад, вероятно, четырнадцать. На обеих щеках у нее характерные травмы. Следы ладоней. У меня нет в отношении этого никаких сомнений. Кто-то схватил ее за лицо и рывком повернул ее голову влево, поломав атлас и эпистрофей, первые два шейных позвонка, C1 и C2. Вероятно, также сломав ей и позвоночник.

— О Расти, — простонала Линда.

Расти нажал большим пальцем сначала на одно веко Бренды, потом на другое и увидел то, чего боялся.

— Травмы на щеках и петехии склеры — точечные кровоизлияния в белках глаз этой женщины — указывают на то, что умерла она не мгновенно. Она потеряла способность вдохнуть воздух и погибла от асфиксии. В это время она могла быть как в сознания, так и нет. Хочется надеяться, что нет. К сожалению, это все, что я сейчас могу сказать.

Девушки — Анджела и Дороти — умерли раньше всех. Степень разложения их тел подсказывает, что хранились они в теплом месте.