Франклин Рузвельт. Человек и политик (с иллюстрациями) - Джеймс Бернс

Президент разделял оптимистические ожидания того времени по поводу использования американской воздушной мощи на обоих континентах. Весь 1943 год сотни бомбардировщиков «В-17» и «В-24» наносили удары по целям в Германии, выбирая первоочередными мишенями шарикоподшипниковые заводы в Швейнфурте и авиазаводы в Регенсбурге и Бремене. Какие-то бомбардировки имели блестящий успех, другие обходились трагически дорого — например, потеряно 60 из 228 бомбардировщиков, участвовавших в середине октября в воздушном налете на Швейнфурт. Довольно часто оценки ВВС ущерба и сбитых самолетов противника сильно преувеличивались. Командование ВВС и сам президент питались непомерно раздутыми оптимистическими сообщениями и надеждами.

В январе 1944 года дотошные сотрудники британской разведки докладывали, что ударная мощь ВВС Геринга возрастает. Заводы сметены с лица земли, рабочие уничтожены, но машина производства жизненно важного оборудования вновь приводится в действие. Немцы рассредоточивали по стране производственные мощности ключевых военных заводов. Эта ситуация снижала эффект бомбардировок внутренних районов Германии и не предвещала ничего хорошего операции «Оверлорд», которая нуждалась в абсолютном превосходстве союзников в воздухе. «Хочу обратить ваше внимание на то, — писал Арнолд командующим 8-й и 15-й воздушными армиями в день наступления Нового года, — что крайне необходимо уничтожать ВВС противника, где бы они ни обнаружены — в воздухе, на земле, на авиационных заводах». Поступление в начале 1944 года истребителей дальнего радиуса действия обеспечило бомбардировщики необходимым прикрытием во время выполнения заданий. В конце февраля небо над Германией очищено от авиации противника; 3300 бомбардировщиков 8-й воздушной армии и 500 бомбардировщиков 15-й воздушной армии сбросили почти 10 тысяч бомб при потере 226 самолетов. В начале марта 8-я армия впервые подвергла массированной бомбардировке Берлин. Однако в центре Европы люфтваффе еще оказывало сильное сопротивление.

Берлин, Анцио, Кваджелейн, Бирма — все это лишь булавочные уколы по сравнению с мощными ударами на востоке. В январе 1944 года русские прорвали блокаду Ленинграда. В феврале и марте советские войска окружили в районе Корсунь-Шевченковского, у Днепра, несколько нацистских дивизий и в ходе наступления, в непролазной грязи, приблизились к границам Румынии. В апреле они освободили Одессу. Теперь русские уничтожали и брали в плен немцев десятками тысяч. Их собственные потери были, как всегда, значительными. Сталин, который не упускал удобных случаев поздравлять союзников с успехами в 1943 году, в первые месяцы 1944 года хранил молчание — он тоже дожидался «Оверлорда».

Глава 15

ВЛАДЕНИЕ МАРСА

Центр вооруженной страны, впавшей в состояние напряжения и нервозности, Белый дом казался зимой 1944 года более спокойным, чем десятилетие назад. Одетый в белую мантию снега, он демонстрировал спокойствие властителя бури, равнодушного к окружающему его гомону. Посетители, помнившие суету внуков, мастеров балета, левых лидеров, политиканов, интеллектуалов, детей Рузвельта и их друзей, замечали теперь, что санки Систи и Баззи валяются без употребления в груде хлама под портиком. Сам Белый дом, с колоннами, облезлыми до основания, нуждался в побелке.

Окружавшие президента люди изменились, но структура взаимоотношений между ним и этими людьми оставалась прежней. Болезнь Гопкинса перешла в критическую стадию, зимой и весной он оставался не у дел; его роль в военной сфере частично исполнял Лихи, а во внутренних делах — Бирнс. Элеонора Рузвельт, как обычно, много путешествовала — на 39-ю годовщину своего бракосочетания она побывала в Бразилии. Анна, посетив Белый дом осенью 1943 года, решила остаться там для оказания помощи отцу. Марвина Макинтайра больше не было, но в феврале президент вынес бодрым голосом приговор «военного трибунала» седому, сутулому, невозмутимому Хассету, назначив его своим основным секретарем и обозвав «редкой помесью Роже, Бартлетта и Баркли». Грейс Талли и другие секретари помогали сохранять обстановку неторопливой эффективности. Фале исполнилось четыре года, ей преподнесли торт на день рождения, но она отказалась угождать фотографам, ожидавшим, что она станет поглощать угощение перед фотокамерами.

Рузвельт продолжал следовать старой привычке — читал и работал над документами в постели до позднего утра. Затем ехал в инвалидном кресле в Овальный кабинет, посещал по пути вместе с Лихи картографическую комнату, чтобы оценить перемены в диспозициях войск, обозначавшихся флажками и булавками. В полдень принимал посетителей, диктовал около часа свои лаконичные письма; потом возвращался в особняк для коктейля и позднего обеда. Однако ритм жизни несколько замедлился, анекдоты удлинились, число посетителей уменьшилось, вечерние бдения стали короче.

Утром 4 марта 1944 года Рузвельт встретил начало двенадцатого года своего президентства приемом 200 посетителей в восточной комнате. Присутствовали старые бойцы «нового курса», новые воины Пентагона и флота. Доктор Пибоди, которому исполнилось 86 лет, твердым, раскатистым голосом попросил помощи Господа — для «твоего слуги Франклина» и для «нашего спасения от ложных предпочтений».

Предводителю воинства стукнуло 62; зимой 1944 года он выглядел больным и усталым. Несколько раньше, в январе, перенес после поездки в Тегеран грипп; по вечерам жаловался на головные боли. Те сотрудники Белого дома, которые видели президента чаще, особенно Анна Беттингер и Грейс Талли, все больше тревожились за его состояние. Он испытывал необычную усталость даже в утренние часы; случалось, клевал носом во время разговора; однажды заснул, подписавшись под письмом наполовину и оставив лишь длинную завитушку. В конце концов Анна обратилась за помощью к доктору Россу Макинтайру. Адмирала, специалиста по уху-горлу-носу, казалось, тоже беспокоило здоровье Рузвельта, однако он уклонялся от беседы с президентом. Анна потребовала, чтобы он переговорил хотя бы с Элеонорой. В итоге президента уговорили пройти обследование (начиная с 27 марта 1944 года) в госпитале в Ботесде, штат Мэриленд. Обследовать Рузвельта поручили капитан-лейтенанту Говарду Дж. Бруенну, кардиологу, заведовавшему отделением электрокардиологии госпиталя.

Молодого флотского врача вызвали так срочно, что он не успел познакомиться с историей болезни необычного пациента до встречи с ним. Впрочем, он быстро успокоился, когда увидел, как Рузвельт едет по коридору в инвалидном кресле, болтая со своим преклонного возраста спутником и дружелюбно помахивая рукой медсестрам и пациентам, собравшимся в холлах или глядевшим на него из углов. Когда пациента поднимали на стол для обследования, он, на взгляд Бруенна, не проявлял в связи с этой процедурой ни беспокойства, ни раздражения — но и ни малейшего интереса.