Класс. История одного колумбайна - Павел Алексеевич Астахов

ждать, – принял решение Юрий Александрович. – Сейчас все берем свои вещи, выстраиваемся в колонну по двое и спускаемся к выходу.

– В колонну по двое? – фыркнул парень с веснушками.

Юрий Александрович холодно взглянул на школьника.

– Именно, Константин.

– Может, еще за ручки возьмемся?

– Если я сочту, что так будет нужно, возьметесь, – сдержанно парировал Колышев.

– Ага, тогда уж лучше…

– Заткнись, – оборвал Игорь не в меру разговорчивого одноклассника, и Константин тут же прикусил язык. Одно дело напоказ перечить молодому учителю и совсем другое вступать в дискуссию с этим «шкафом» Игорем, который, в случае чего, снесет его с ног одним щелбаном.

Школьники осторожно вышли в коридор.

– Игорь, ты будешь замыкающим, – велел Юрий Александрович, оценивающе глянув на массивную фигуру юноши. Тот невозмутимо кивнул.

Преподаватель, замолчав, двинулся вперед, и вереница учеников послушно потянулась следом.

Никто из них и представить не мог, что в это же время по параллельной лестнице другого крыла школы поднимался Дмитрий Свободин. Вооруженный убийца, карманы которого были забиты под завязку патронами, а на плече висела сумка с «коктейлями Молотова».

Уже в пролете между вторым и первым этажами стал явно ощущаться дым.

– У кого есть платки, закройте рты и носы, – громко сказал Юрий Александрович. – Глубоко не вдыхайте!

Про себя он с досадой подумал, что эти платки вообще-то нужно было смочить в воде, причем вода в классе была – в лейках для полива цветов на подоконниках. Но уже было поздно, не возвращаться же…

Сверху прогрохотал очередной выстрел, и сигнализация неожиданно умолкла.

– Ой, девочки, я боюсь, – послышался сдавленный голос одной из школьниц.

– Без паники, – как можно спокойней проговорил Юрий Александрович, осторожно спускаясь на первый этаж. От увиденного ему едва не стало дурно.

Весь холл был заполнен плотной завесой дыма, который, клубясь, удушливыми щупальцами полз наверх.

Кто-то испуганно вскрикнул, дернулся в сторону. Кто-то случайно задел преподавателя, и он, покачнувшись, едва не растянулся на полу. Колышев больно ударился коленом об лавку напротив раздевалки, мысленно выругавшись. Лавка внезапно ожила, зашевелившись, и издала испуганный писк.

– Тут есть кто-нибудь? – моргая от нещадно выедавшего глаза дыма, спросил Юрий Александрович.

– Есть. Я, – произнес дрожащий комочек, съежившийся в самом углу.

Преподаватель наклонился, с изумлением глядя на крошечную девочку лет семи-восьми. Огромные, широко раскрытые глаза смотрели на него со страхом и надеждой.

– Как ты здесь очутилась?!

– Я… Я к маме шла, – сказала она и всхлипнула. – Я ключ потеряла, а мама тут работает.

– Мама работает? – переспросил Юрий Александрович, и кроха кивнула.

– Моя мама учительница. Дядя Егор меня пропустил, я пошла, а мамин кабинет закрыт, – продолжала она, закашлявшись. – Я пошла в туалет, а потом снова к маме, а у нее закрыто. Я пришла сюда, а тут везде дым.

– Юрий Александрович, похоже, горит сам выход, – известил Игорь, подбежав к Колышеву. – Что будем делать?

– Где моя мама? – захныкала девочка. – Она сгорит?

Преподаватель сел перед ней на корточки.

– Никто не сгорит, – мягко произнес он. – Ты пойдешь с нами, а потом будем искать маму. Вдруг она тебя на улице ждет?

– Я на разведку, – неожиданно объявил Константин. – Вдруг там не все так страшно.

И прежде чем Колышев успел вымолвить слово, школьник прикрыл рот невесть откуда взявшейся у него банданой и осторожно двинулся вперед.

– Васильев! – испуганно крикнул Юрий Александрович.

– Послушайте, ждать пожарных долго, – снова заговорил Игорь. – Нужно выбираться самим.

– Как? На окнах решетки! – возразил преподаватель.

– Мы можем подняться на второй этаж, – сказал парень. – Сорвем занавески и сделаем канат.

Юрий Александрович с сомнением покачал головой. Больше, чем горящая дверь, его тревожили звуки стрельбы в школе.

– Кто-нибудь обязательно сорвется. Где тут огнетушитель? И куда Костя подевался?! – спохватился он, вспомнив про школьника.

Игорь огляделся.

– Костян! – закричал он.

– Сделайте уже что-нибудь! – закричала срывающимся голосом рыжеволосая девушка.

Девочка, сидящая на лавке, уткнула лицо в коленки и заплакала.

Юрий Александрович стиснул зубы. Еще пару секунд, и ситуация станет неконтролируемой.

«Какой же я дурак, – выругал он сам себя. – Нужно было сразу звонить и в полицию, и пожарным».

Пока он нащупывал телефон, бережно гладя незнакомую девочку, из облака дыма появилась фигура Константина. Юноша слегка покачивался, его волосы курились струйками дыма. Словно загипнотизированный, учитель не отрывал взгляда от ладони юноши, которая была испачкана чем-то ярко-красным. Подняв голову, Константин растерянно улыбнулся и протянул руку вперед:

– Я споткнулся об него. Дядя Егор, наш сторож… У него полголовы нет.

Кто-то истошно закричал.

Запасной выход

– В дверь стучат, – шепнула директриса, устремив свой взгляд на Павлова, и эта фраза прозвучала по-детски глупо и наивно – стук в дверь актового зала был слышен всем.

Она быстро подошла к Артему:

– Может, это Егор, охранник? Давайте откроем!

Адвокат покачал головой.

– Вряд ли. В лучшем случае он лежит где-нибудь связанный. В худшем ранен или убит.

И без того бледное лицо Карины Романовны стало совсем белым, разительно контрастируя с ярко накрашенными губами, которые все больше напоминали кровавый разрез. И эти губы сейчас тряслись мелкой дрожью.

– Вы… это доподлинно не знаете, – задыхающимся голосом произнесла она.

– Я больше чем уверен, что это так, – невозмутимо ответил Павлов. – И снаружи сейчас не охранник и не пожарные. А теперь, пожалуйста, не мешайте мне.

С этими словами, он, примериваясь, нанес короткий удар ногой в замок двери, которая вела на балкон. Раздраженно звякнуло стекло, но преграда не шелохнулась.

– Пожалуйста, Артемий Андреевич, – начала директриса, но теперь уже от мощных ударов начала сотрясаться дверь актового зала. Карина Романовна вздрогнула. Снаружи послышался хриплый смех.

– Пришла расплата, малыши! – лающим голосом из-за двери прокричал мужской голос.

Кто-то испуганно взвизгнул. Толстяк, закрыв дочь телом, попятился вместе с ней в сторону сцены.

– Подвиньте пианино! Закройте выход! – крикнул Артем, но все остальные, охваченные каким-то гипнотическим оцепенением, продолжали стоять, словно завороженные.

На помощь ему бросилась лишь молодая учительница. Метнувшись к глянцево-черному пианино, которое высилось слева от сцены, она обернулась, сверкнув глазами:

– Что?! Мужчин больше нет?! Быстро, взялись!

Павлов ударил снова. Мощный пинок отозвался в ноге пронзительным разрядом боли, но он даже не поморщился. Все, что его волновало – свободный путь к запасному выходу.

Третья попытка. По матовому стеклу пошла паутинка трещин, дверная коробка нехотя шевельнулась.

Тем временем четверо мужчин усиленно толкали пианино к входной двери, которая то и дело вздрагивала от сыпавшегося града ударов. К мужчинам присоединились несколько выпускников, и через пару секунд пианино почти полностью загородило выход. Сразу же после этого снаружи все стихло. Казалось, противник взял тайм-аут на раздумья.

– Почему же так