Неверный муж (СИ) - Коваль Лина

И в то, что между нами было два года назад. Все светлые чувства Андреев затоптал.

Я напрасно утешала себя мыслями, что мы просто справиться не можем с влечением. Для него это всего лишь выход из положения.

- Ладно, Ева, приятно было встретиться, - прощаюсь быстро. – Удачи тебе.

- И тебе удачи, Вика, - неподдельно улыбается девушка. – Спасибо, что поговорила со мной. Ты очень светлый человек.

Очень. Даже не поверишь, насколько светлый, - горько про себя усмехаюсь и выхожу из ресторана.

Внутренности разъедает серной кислотой. Выбираюсь на парковку, приземляюсь в машину и забрасываю пакеты с покупками на заднее сидение.

Набираю на телефоне номер Андреева. Пальцами выколачиваю ритм на кожаном руле.

- Да, - отвечает Матвей чуть ли не шепотом.

- Ненавижу тебя, - цежу разъяренно. – Я так тебя ненавижу, что когда-нибудь скончаюсь от этого чувства.

- Вы там вина тяпнули на обеде? – спрашивает он иронично.

- Не твое дело. Больше никаких сред, понял?

Матвей увесисто вздыхает, с кем-то объясняется, прикрыв динамик, и затем живо произносит:

- У меня сейчас нет времени выслушивать твои истерики.

Он что меня истеричкой назвал?!

- Да пошел ты в задницу, Андреев. Я тебя ненавижу!

Меня просто раздирает от ненависти. На кусочки размалывает. Кажется, если не буду повторять это, меня подорвёт изнутри. Взлечу на воздух.

- Я не понимаю, о чем ты. У меня…, - замолкает. – Я освобожусь через час. Потом встретимся у нас на квартире.

- У нас? – скалюсь едко. – Нет никакого «у нас» и не будет, понял?

- Приди в себя и успокойся. Через час жду, - бесчувственно заявляет перед тем, как сбросить звонок.

На автомате доезжаю до места.

Открыв дверь ключом, скидываю туфли и усаживаюсь на диван в гостиной. Подгибаю ноги под себя, растираю пульсирующие виски пальцами.

Я больше так не смогу.

Не смогу больше. Хватит.

Надо подумать, куда можно уехать отсюда. Из нашего города, от разрушающих воспоминаний. От него. Подальше. Марка придется перевести в другую школу, но он справится.

Иначе я просто опущусь на дно заживо. Под грудью безжалостно припекает и горит.

Когда слышу, как отворяется дверь, резко подхватываюсь и поправляю юбку.

- Привет, - говорит Матвей, проходя в комнату и швыряя ключи на журнальный столик. – Че за итальянские страсти, Вика?

Он сваливает пиджак в кресло и держит путь на кухню. Я как заведенная шагаю за широкой спиной. Не издав ни звука, слежу, как набирает воду в стакан и жадно пьет.

- Так и будешь молчать? – спрашивает прищурившись.

- Ненавижу тебя, - шиплю, цапая попавшуюся в руку вазу со стола и метясь в него.

- Ого, - отвечает, в последний момент поймав снаряд. – И в чем мне предъявляют обвинение?

- Ты, - голос срывается, поэтому иду обратно в комнату и продолжаю. – Пользуешься мной пока жене нельзя. Пока она лечится от бесплодия.

- При чем здесь Ева, вообще? Ты больная? – догоняет и отчаянно хватает меня за локоть.

Тело прошибает переменным током, и я вспыхиваю.

- Ненавижу тебя, - резко разворачиваясь, бью кулаком по твердой груди. – Тысячу раз повторю. Ненавижу. Ненавижу. Люто ненавижу.

Энергичные руки хорошенько встряхивают обмякшее тело, но я точно заведенная продолжаю воспроизводить одно и то же.

- Ненавидишь? – цедит Матвей сквозь зубы, вырывая прозрачные пуговицы на моей рубашке. - Давай посмотрим, насколько сильно?

Сорочка оказывается на полу, туда же отправляется юбка и белье. Грубые пальцы вдавливаются в промежность и растирают предательскую влагу.

- Твоя ненависть такая мокрая, - хрипит он, вгрызаясь в мои губы. Толкается в рот языком и жестко целует, выбивая стоны. Яростно тереблю короткие жесткие волосы на макушке.

Во мне словно сражаются свет и тьма. Свет кричит, что надо незамедлительно это остановить. Как оказалось, Андреев просто пользуется мной, а тьма… Тьма упивается похотью и возбуждением и умоляет получть ещё.

Ещё и ещё.

Сложно ли свету победить тьму?!

Очень.

Тем более, когда Матвей проворно вскрывает замок на брюках и переворачивает меня лицом к прохладной стене.

Вонзаюсь зубами в согнутую руку и сипло визжу, когда ощущаю максимальный напор и растяжение внутри. Размашистые движения бёдер отчётливые и выверенные. Ладони сжимают и трут заострившиеся соски, а я словно бабочка порхаю на грани безумия и удовольствия.

Когда все внезапно заканчивается, сильные руки подхватывают мое подрагивающее тело и стряхивают на диван.

Матвей оседает рядом и заслоняет покрасневшее лицо ладонями.

Наши отношения словно перешагнули грань, стали обреченными. Тьма победила свет, а впереди только чернота.

Полнейшая тишина вскрывает вены и артерии. И я спешу наполнить вакуум, вскакивая с места.

- Я понимаю, что два года назад сделала тебе очень больно…

- Больно? – Матвей стискивает зубы, идеальные черты лица морщатся. – Много на себя берешь, Свободина.

- Тогда зачем ты меня мучаешь? – непонимающе спрашиваю, собирая свои вещи по комнате. - К чему эти встречи? Отпусти и иди к жене.

- Мою супругу не трогай. Я ее люблю.

Прикрываю глаза, чтобы сдержать досадные слёзы.

- А ты будешь делать то, что я сказал, - договаривает он.

- Не буду, - упрямо прикрикиваю, запуская в него порванной блузкой. – Не буду! Умру, но больше не буду!

Наверное, это был мой допустимый предел, потому что я как осина на ветру разламываюсь и падаю на ковровое покрытие. Закрываю лицо руками приговаривая:

- Не буду. Не буду больше.

- Да блд. Что с тобой сегодня? Ты же сама согласилась?

Мотаю головой со всей силы.

- Согласилась, – ору, возводя на него бешеные глаза. В груди нестерпимо натягиваются стальные веревки. Дороги назад нет. Дальше только хуже. – Потому что я люблю тебя.

В светло-серых глазах одна за одной взрываются гранаты, а их хозяин словно перестает дышать на несколько считаных секунд.

- Любишь? – проговаривает он пораженно. Ладонью судорожно проходится по затылку.

Моя гордость окончательно разваливается, когда бессильно обхватываю свои колени и уже не сдерживаясь, всхлипываю. Блестящие слезы выходят сумасшедшим потоком, словно два года их кто-то тормозил внутри. Отпускаю на свободу себя и предоставляю им выход.

Пусть восторгается своей победой, надсмехается, делает что хочет.

Матвей опускается рядышком на колени и обнимает меня так, что сейчас, кажется, ребра хрустнут.

Его сердце колотится с перебоями, будто встроенный мотор вот-вот сломается.

Горячие губы прокладывают влажную дорожку на моей шее. Сквозь гул в ушах раздается хриплый шепот:

- Пздц, малыш. И как мы очутились в этой точке?!.

Глава 21. Виктория.

Тишина вновь поглощает время.

Среди нашего тяжеловесного дыхания выделяется только звук капель из не закрытого Матвеем крана.

Он словно отсчитывает заключительные секунды.

Мое тело продолжает сотрясаться.

- Замерзла вся, - шепчет и легко подхватывает на руки.

Срывает покрывало с кровати и укладывает под одеяло. Сам как есть, в одежде, растягивается рядом.

Бесконечно долго гладит по голове, пока я успокаиваюсь и внутренне настраиваюсь дать ему последний отпор.

- Расскажи мне. Что тогда произошло? Два года назад. Ты испугалась? Это из-за Марка? Что случилось?

- Сейчас уже не важно, Матвей, - слабо проговариваю.

- Важно. Для меня важно, блд, - его руки становятся жесткими.

- Что бы тогда ни случилось, в данный момент ты сделал чудовищно много, чтобы не иметь морального права даже заводить этот разговор, понимаешь?Он нервозно сглатывает слюну.

- Я… снова сделал тебе больно?

Усмехаюсь, ощущая в носу аромат его туалетной воды. Повсюду меня преследует этот запах. Какое-то наваждение…

- У меня в детстве жила черепаха, - облизнув сухие губы, произношу.

- Мне уже не нравится ход твоих мыслей.