Твоя половина мира - Евгений Прошкин

Элен бросила окурок и сощурилась на облако. Только что она ничего не видела. Впереди была лишь дорога, дорога и дорога, а по приезду — неприятный разговор с начальством. Заметив, что индикатор тахометра втягивается в отметку “ноль”, Элен не поверила глазам. Она не знала, в чем причина поломки, ей было плевать, что там за железки потеют под капотом “Лексуса”, — об этом всегда заботился форвертс, но сегодня почему-то вышла осечка. И уже не первая.

Элен представила, как по правой полосе подъезжает вчерашний блондин, и мгновенно замерзла. На мосту, как и в лифте, деваться было некуда.

Блондин не приедет. Но кое-кто появится. Скоро.

— О, нет...

Темно-зеленый “Хаммер” притормозил и, медленно объехав “Лексус”, подал назад.

Альберт вылез из кабины и непринужденно подошел к перилам.

— Рад встрече, Леночка!

— Давай обойдемся... — Она посмотрела на часы.

— Механики твои запаздывают, у них у самих проблемы, — он улыбнулся, — с дорожной полицией.

— Надолго?

— Не-ет!

Из-под моста, стуча по воздуху лопастями, неожиданно выскочил патрульный вертолет — завис на уровне автострады, покрутил выпуклым носом и, развернувшись, полетел вдоль набережной.

— Отлично сработано, Леночка... — заметил Альберт. — Результат оптимальный. Возможно, нам с тобой...

— Какой еще результат? — перебила его Элен.

— Ульрих Козас мертв, но портрета убийцы у твоей Компании по-прежнему нет. Именно это от тебя и требовалось.

Она потрясла головой.

— О чем ты, Альберт?..

Тот выплюнул под ноги жевательную резинку и тут же кинул в рот новую. Элен успела прочитать на упаковке: “Deepexedrin”.

— Какая по счету? — спросила она.

— Я их не считаю.

— Глушишь себя?

— Расслабляюсь. Иногда это необходимо.

Элен опять закурила и прислушалась. Бригада ремонтников застряла всерьез.

— Я что-то не очень про Козаса... Кто он такой?

— Форвард. Был.

Она наконец поняла. Это он — Вовик, Славик, Женя... В действительности — Ульрих. Лысеющий прагма-Тик, несостоявшийся супруг. Компании все было известно, потому они и послали ее вешать камеру в коридоре. Как до этого посылали к Полушину, которого застрелили из “стейджера”. Она сменила “стейджер” на “ангус”, и у блондина оказался... тот же “ангус”. А кто мог знать, что за ствол лежит у нее в Кармане?..

— Нет, — сказал Альберт. — Это делает форвард, а йторого форварда у твоей Компании нет. И я далек от мысли, что Леночка Лаур прикончила троих мужиков, просматривающих будущее не хуже ее самой.

Элен вздохнула. Люди, произносящие больше пяти слов подряд, вызывали у нее раздражение.

— Далек хотя бы потому, — монотонно продолжал Альберт, — что знаю, кто их убил.

Элен вздернула брови.

— И знаю, кто следующий, — добавил он.

— И снова не будешь препятствовать?..

— Не угадала. На этот раз буду. Даже очень.

— Потому, что следующий — ты.

— Да, — спокойно ответил Альберт. — Но это вариант, не более того. Вариант. Один из многих.

Он достал очередную подушечку и положил ее на язык. Похоже, ничего, кроме надежды, у него не было. И пока не подошло время, он притуплял свой форвертс, Чтобы не спятить от ужаса.

— На сколько ты видишь? — осведомилась Элен.

— Вопрос ниже пояса. — Он покатал во рту жвачку и отвернулся к реке. — На день.

— Я не про полный расклад, я про...

— Сутки. Дальше не вижу.

— Фью-у-у!.. Ты ведь, считай, и не форвард. Слушай, где же ты так пристроился-то? Со своими... не слишком выдающимися способностями... если у тебя вся московская полиция в прикупе? Кстати, они-то тебе помочь ничем?..

— Московская? — Он оттолкнулся от перил и задрал голову, намереваясь, очевидно, расхохотаться, но смеха не получилось. — Полиция всей Восточной Европы. И не только полиция. Все Содружество.

Вначале она решила, что он перебрал транквилизаторов, но стоило ей сосредоточиться...

— Договорились, Леночка. Завтра по Первому каналу. У Хрыча встреча с представителями общественных организаций. Присутствовать я не обязан, но... приду. Махну тебе рукой. Вот так. — Он показал, как махнет, и теперь засмеялся.

Действительно помашет. Завтра, по Первому. Из новостных выпусков этот жест вырежут, но в прямую трансляцию он попадет.

Элен увидела Альберта прилизанным, гладко выбритым, в старомодной “тройке” и в бордовом галстуке. Типичный молодой функционер. Крысенок.

Сидит за огромным овальным столом слева от Президента Славянского Содружества. В кадре еще четыре лица, на переднем плане — десяток жирных затылков. Президент что-то бубнит. Крысенок демонстрирует почтительное внимание. Камера чуть сдвигается, и он, оторвав ладонь от полированного дуба, делает ею бай-бай. “Привет, Леночка, это я, Альбертик”.

— С ума сойти... — выдавила Элен. — Ты... правда Советник?

— Правда-правда. Даю Хрычу советы, такая у меня работа.

— Что ты можешь насоветовать со своим форвертс? Один день!.. Какой от тебя прок?

— У нас хорошая аналитическая служба, всегда просчитывает альтернативные шаги. Моя задача — выбрать из них лучший. Плохих предложений аналитики не готовят, а идеальных не бывает в принципе.

— И ты... пальцем в небо?!

— Главное, Хрыч уверен, что делает все возможное для Содружества. А когда человек уверен, у него и сон крепче, и пищеварение в норме. Я, между прочим, этой стране зла не желаю. Я в ней живу. — Альберт прогулялся вдоль ограждения и с печалью посмотрел на бли-кующие стены даун-тауна. — Ты думаешь, я один такой? В Австралийской Автономии был Мартин Крафт, а при Европарламенте был Патрик Штальманн.

— Были?.. Почему “были”?

— Сейчас они здесь. Я же говорил, все собираются здесь. Зачем?.. — Он пожал плечами.

— Тебе это недоступно.

— Тебе тоже. Какая-то причина есть, но неявная. Все было бы проще, если б наши предки не разбрелись по свету. Из трех прадедов здесь остался только один, мой. Двое других подались на Запад, тогда было самое время.

— И ты бы на их месте уехал.

— Естественно. Кому охота сидеть в заднице?

— А что, на Востоке действительно была задница?

— Я-то откуда знаю? Вроде да, и очень глубокая. Но для меня это как падение Римской Империи. Что там упало, куда упало... Люди живут настоящим. А в настоящем между бывшей Россией и бывшей Голландией разницы нет. Ты ведь не обращаешь внимания, Леночка...

— На что?

— Как мы с тобой разговариваем.

— Как все в Европе...

— Половина корней славянские, половина — германские. Сто лет назад нас бы не понял ни русский, ни немец.

Элен равнодушно хмыкнула и проверила время. Сервисной службы все не было.

По эстакаде продолжали нестись машины — яркие, вычурно раскрашенные “Самсунги”, авангардные “Мерседесы” и консервативные “Вольво”. Мимо, обдав теплым ветром, пролетел классический “Ролле”. Редкие водители замечали, что два похожих автомобиля у фальшборта — черный “Лексус-Т2” и темно-зеленый “Хам-мер” — совсем не одно и то же. Модный азиатский новодел и снятый с консервации прототип — морально устаревший, но тем-то и ценный.