Та, что стала Солнцем - Шелли Паркер-Чан
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Настоятельно задумчиво произнес:
– Снаружи, за нашими стенами, растут хаос и насилие. Чем дальше, тем труднее нам сохранять свое положение между мятежниками и монголами. Как ты думаешь, почему я так решительно настаиваю, чтобы мои монахи были образованными людьми? Не сила, но знание станет нашим лучшим орудием выживания в тяжелые времена, которые ждут впереди. Нашей задачей будет сохранить свое богатство и положение в мире. Дня этого мне нужны монахи, у которых есть ум и желание понять, как устроен мир, и способность манипулировать им в нашу пользу. Монахи, которые смогут сделать то, что необходимо сделать.
Он встал и посмотрел на нее сверху вниз:
– Не у многих монахов такой характер. Но послушник Чжу, у тебя есть потенциал. Почему бы тебе не поступить на работу ко мне до рукоположения? Я научу тебя всему, чему ты бы не научился даже у самого благочестивого монаха, кого бы я ни выбрал вместо наставника Фан. Узнаешь от меня, как работает мир на самом деле. – Понимающая улыбка собрала в морщинки массивное лицо Настоятеля. – Если ты этого хочешь.
«Одной воли недостаточно, чтобы гарантировать выживание». После встречи с наставником Фан Чжу все еще до костей пробирал страх, и ей не нужно было думать дважды перед ответом.
На этот раз она не унижалась и голос ее не дрожал. Глядя снизу на Настоятеля, она воскликнула:
– Этот недостойный будет благодарен за любые знания, которыми его удостоит наградить досточтимый Настоятель. Он обещает делать все, что необходимо!
Настоятель рассмеялся и вернулся за свой стол.
– Ах, послушник Чжу. Не давай обещаний раньше, чем узнаешь, что именно от тебя потребуют.
1354 год. Девятый месяц
Было еще темно, час Тигра едва наступил, когда Чжу проснулась в своей комнатушке в ризнице, услышав, как кто-то дергает дверь. Через несколько секунд вошел Сюй Да и сел на край ее лежанки.
– Поверить не могу, что тебе позволили спать в ночь перед посвящением, – сурово произнес он. – Наставник Фан заставлял нас медитировать всю ночь.
Чжу села и рассмеялась:
– Ну, наставник Фан ушел. И почему ты всегда ведешь себя так, будто твое собственное посвящение состоялось давным-давно? Тебе всего двадцать три года! – Формально Чжу было девятнадцать – оставался еще год до возраста посвящения, – но она избегала слишком много думать об этом, как и о большинстве остальных своих отличий от Сюй Да. Даже спустя два спокойных года после инцидента с наставником Фан она все еще беспокоилась, что, если она даже самой себе признается в существовании этих отличий, Небеса заподозрят, что не все обстоит так, как должно. Через мгновение глаза Чжу привыкли к темноте, и она разглядела на Сюй Да соломенную шляпу и дорожную накидку. – Но ты уже уходишь? Ненадолго же ты вернулся.
Его улыбка полумесяцем блеснула в темноте:
– Возникло кое-какое дело. Наставник Вэнь занят посвящением в монахи, поэтому он попросил меня заняться им. Можно узнать твое мнение? Дело вот в чем: жители одной деревни отказываются платить аренду. Говорят, что мятежники только что были у них и взяли налог на поддержку восстания, поэтому у них нет денег. Должны ли мы настоять на оплате или отказаться от своих требований? – Сюй Да, как и остальные монахи, знал, что Чжу, благодаря близости к Настоятелю, не хуже самого Настоятеля подскажет, как действовать в интересах монастыря.
– Не может быть, чтобы это приходили сами мятежники, – заметила Чжу. – Они сражаются с войсками Великой Юань с начала месяца. Но, возможно, что-то действительно случилось: этот год был урожайным, и я не понимаю, почему они вдруг не хотят платить ренту. Возможно, это были бандиты, притворившиеся мятежниками. – Слово «бандиты» вызвало у нее тяжелые воспоминания, но она не обратила на них внимания. – Предложи им отложить уплату до следующего урожая. У них должно остаться достаточно для весеннего сева, если мы сейчас не выдвинем непосильные для них требования. Назначь проценты, но в половину обычного размера. Мы не можем ожидать, что они откажут повстанческой армии, но если бы у них была полиция, они бы могли успешно сопротивляться бандитам. Назначение процентов должно их заставить организовать свою охрану.
– Им придется быть более смелыми, чем я, чтобы сопротивляться бандитам, – лукаво сказал Сюй Да. – Бедные глупцы. Но это разумный выход. Спасибо. – Он тепло обнял ее, собираясь уходить. – Однако мне грустно, что я пропускаю твое посвящение. Удачи тебе! Когда мы снова встретимся, оба будем монахами.
Когда он ушел, Чжу зажгла свечу из фонаря в коридоре и провела омовение. Она занимала комнату рядом с комнатой Настоятеля, ее обычно отводили уже посвященному монаху, занимающему должность личного секретаря Настоятеля. Чжу тихо постучалась в его дверь и, услышав разрешение, вошла.
Настоятель стоял у открытой двери на террасу.
– Послушник Чжу, – приветствовал он ее. – Еще рано. Не мог уснуть?
– Монах Сюй разбудил меня перед тем, как уйти.
– А! Жаль, что он не смог быть здесь в такой большой для тебя день.
Становилось все светлее. Звенели птичьи трели, на террасе дул прохладный осенний ветер, наполненный серебристым ароматом росы. Над долиной по небу проплывала череда облаков, похожая на волну. Вдалеке, на широкой равнине, виднелось темное пятно.
– Господин Эсэнь в этом году вклинился глубоко на территорию мятежников, – заметила Чжу. Стареющий Великий князь Хэнань еще несколько лет назад передал командование армией старшему сыну. – Почему он проявляет такое рвение?
Настоятель задумчиво смотрел на далекую армию.
– Я тебе этого еще не говорил, я и сам только что это узнал. Полагаю, Великая Юань реагирует на известие о появлении Сияющего Принца. У мятежников. – И прибавил: – У Красных повязок. Так они теперь себя называют.
Потрясенная Чжу смотрела на него. Сияющий Принц, вестник начала нового. Его появление означало: грядут перемены, настолько колоссальные, что весь мир преобразится. Пламя всех свечей в комнате Настоятеля наклонилось под воздействием чего-то такого, чего даже Чжу не видела, и она задрожала.
– Он всего лишь ребенок, – сказал Наставник. – Но есть свидетели, как он выбрал те вещи, которые принадлежали его последней реинкарнации, поэтому в его идентичности сомневаться не приходится. Неудивительно, что монголы боятся. Что еще может означать его присутствие, как не конец империи Великая Юань? Судя по всем сообщениям, Небесный мандат императора светит не ярче, чем огонь тонущей лампы, и его видели в последний раз, когда он осмелился показать его публично. К настоящему моменту, возможно, он совсем лишился его,
