Неостывший лед (СИ) - Мандрова Анастасия

— Вот и у нас тоже.

— Николь, я пойду, — сказала я, поднимаясь с качелей. — Не хочу бездельничать, когда впереди много работы.

— Ладно. Уговорю дядю сделать тебя моей собственной прислугой. И тогда будем гулять сколько угодно!

— Это было бы здорово, — ответила я и направилась в сторону кухни.

Честно говоря, я злилась… Вот как легко северяне играют судьбами южан, не спрашивая, хотят они этого или нет. Избалованная, маленькая девчонка эта Николь! Конечно, жаль, что она потеряла родителей и росла в этом ужасном доме, но кто дал ей право распоряжаться мной! Злилась и на себя. Ну нельзя быть такой эмоциональной, это может навредить моему делу, моей цели. Скорей бы уехать на Край и никого из этой семейки больше не встречать!

Я зашла в подвал, изо всех сил стараясь, чтобы не хлопнуть дверью. Нет, все-таки я излишне импульсивна, надо сдерживать себя. Как этому так быстро научиться? А ведь, хочешь не хочешь, придется.

Свет включился сам собой, хотя никаких выключателей я не нажимала. Осмотрев все вокруг, я поняла, что проработаю здесь долго. Везде были накиданы большие коробки, полки завалены непонятными вещами, все это оказалось еще и очень пыльным. Я то и дело чихала, пока протирала поверхности коробок и полок. Даже наш маленький подвал был намного чище, чем этот! А еще говорят, что это у нас все грязно и запущено. Я вытерла ладонью пот со лба и порадовалась, что не успела помыть волосы утром после темной комнаты. Конечно, мне до сих пор мерещилось, что кто-то копошился в моих волосах, но это, видно, виновато мое воображение. На самом деле, ничего там нет. Я подошла к стене, за которой находилась моя ночная темница. Ни двери, ни рычага, чтобы стена отъехала, я не нашла. Странное место. Вот так забудет про тебя тот, кто посадил в эту комнату, и ты навеки заперта там. Я поежилась от такой мысли и сделала шаг назад.

— Эту комнату не открыть. Только Жан может.

Николас подошел так неслышно, что я вскрикнула от испуга и неожиданности.

— Как можно так пугать? — спросила я, разворачиваясь к нему, и обнаружила Николаса совсем близко от себя.

— Разве после этой ночи ты еще хоть чего-нибудь боишься?

Вот нахал! Еще имеет наглость спрашивать такое!

— Я никогда ничего не боюсь, — ответила я, стараясь придать своему голосу твердость и решительность, но, боюсь, это прозвучало слишком пафосно, как обыкновенная бравада.

На его лице промелькнула ухмылка, а затем она сменилась привычным выражением скуки. Неужели на Севере недостаточно развлечений, чтобы эту скуку убрать? Занялся бы учебой в конце концов, или работой… Экберту вот совсем некогда скучать, ему и отдыхать-то с такой работой некогда!

— Извини за то, что тебя закрыли там из-за меня.

Мне наверное послышалось. Не может быть, чтобы этот напыщенный индюк просил прощения у меня!

— Шутка такая?

Николас смерил меня пронзительным взглядом и быстрым движением откинул челку со лба.

— Второй раз я извиняться не собираюсь. Слишком большая честь для южанки!

— Я и первого раза не просила, — произнесла я, скрестив руки на груди.

— Это я для себя, чтобы угрызений совести не было.

— А они у тебя могут появиться? — съязвила я.

Выражение лица Николаса изменилось и стало обиженным.

— Я не помню, чтобы разрешал прислуге обращаться ко мне на "ты", — сухо сказал он.

— Я тоже не разрешала.

— Хочешь опять туда? — Николас кивнул в сторону стены, за которой была темная комната. — Ты, южанка, не смей так со мной разговаривать! Чего ты усмехаешься?

"Если бы ты только знал, что во мне есть и северная кровь!" — думала я про себя. Но что я делаю? Судя по моему поведению, во мне закипает южная кровь, иначе как объяснить очередное отклонение от запланированного? Дать мне волю, так я сожгла бы весь этот дом с его темной комнатой! Но я должна вести себя по-другому! Наверное, сегодняшняя ночь все-таки аукнулась во мне… Или я всегда такая с людьми, которые мне неприятны? Но с Жаном я такого себе не позволяла, а Нику почему-то грубила, хотя он пришел извиниться. Не такой уж он плохой, раз смог это сделать, а я, получается, не слишком хорошая.

— Извините. Я не знаю… — я не договорила, потому что просто не знала, что сказать.

Затем, растерянная, вернулась к вещам, которые нужно было разобрать. Когда же я решилась посмотреть на то место, где стоял Николас, там никого не было.

К обеду с подвалом было закончено. Все тяжелые коробки идеальными рядами стояли вдоль стенки, а то, что полегче и поменьше размером, разместилось на полках. Я была очень довольна собой, и даже обед, на котором присутствовали трое друзей Николаса, с такими же высокомерными манерами северян, не испортил мне настроения. Я не обращала внимания на их обидные шуточки в отношении южан и меня в частности, но со скрытой радостью приняла предложение Бонни самой довести обед до конца. Сев рядом с Ларри и Брамсом за стол на кухне, я даже смогла нормально поесть. Потом отнесла обед охраннику по имени Эдвард, которому строго-настрого было запрещено отходить с рабочего места. И у меня уже оставалось так мало сил, что еле стояла на ногах. В моем распоряжении было немного личного времени. Я добралась до своей комнаты и легла на кровать. До подготовки к ужину еще несколько часов, а мне очень нужно хоть немного отдохнуть… Последнее, о чем я подумала, проваливаясь в сон, была книга, все так же лежащая на боковом столике в столовой. Сегодня она будет моей!

Меня разбудила Николь, которая щекотала травинкой по моим глазам, щекам и носу, пока сон окончательно не пропал от моего чихания.

— Чихаешь как маленький котенок. Будь здорова! — как ни в чем не бывало произнесла Николь и села на край кровати.

— Спасибо.

В ногах лежало платье светло-серого цвета. Николь проследила за моим взглядом и произнесла:

— Я тут покопалась в своей одежде и нашла еще одно подходящее для тебя платье. Нравится?

Я не успела ничего ответить, как Николь соскочила с кровати и потянула меня за собой. Прислонив ко мне платье, она оценивающе оглядела и вынесла вердикт, что оно мне идет больше, чем ей.

— Красивое, — произнесла я, касаясь кружевных оборок. — А оно точно тебе не нужно?

— Да у меня полно другой одежды! И я не знаю, как у вас на Юге, а у нас девушки больше любят носить брюки. Потому что холодно…

Я вспомнила свой дорожный костюм, состоящий из единственных брюк и кофты, и с грустью вздохнула. Сейчас он был в неприглядном состоянии, весь в грязи и пыли, но я не теряла надежды вернуть ему прежний вид.

— Тоже ходим, но редко. Чаще шорты или платья, потому что жарко.

— Шорты? — поморщилась Николь. — Я думала этот вид одежды давно уже в прошлом.

— Так мы на Юге и остались в прошлом. Все современное у вас, — высказалась я, но сразу осеклась.

— А в прошлом тоже много всего хорошего. Но точно не шорты! Пойдем! Через два часа Жан придет, а у нас много дел.

Я вздрогнула от имени хозяина дома, и тут же пошла за Николь. Ее светлые волосы к вечеру были красиво уложены в замысловатый пучок, и я невольно залюбовалась прической, зная, что мои волосы сейчас далеки до идеальных. Я собрала их в хвост, пока мы шли в холл, чтобы они не мешали. Какое-то время мы сидели на диване и просматривали журналы, в которых красовались северянки в ультрамодной одежде. Николь загибала страничку, если ей нравилась блузка или платье, чтобы потом заказать их. Долго заниматься такой чепухой я не смогла и под предлогом помощи в готовке отправилась на кухню к Бонни. Она дала мне самое легкое задание — порезать овощи на салат, что я и принялась делать. Бонни вспоминала Пустошь, и ее страшные рассказы о несправедливой, почти рабской жизни там, придавали мне уверенности, что я на правильном пути, и мои усилия не должны быть напрасными. Мир должен стать лучше. Ничего хорошего северяне нам не дали, наоборот, лишили нас высокой культуры, обобрали, принизили и сделали это нормой. Подумать только, вся прислуга в этом доме — южане! Себя я тоже причисляла к ним, потому что не желала хвалиться северными корнями даже в своем подсознании.