Неостывший лед (СИ) - Мандрова Анастасия

— Ешь, Леона. У Бонни всегда все вкусно, — произнес Ларри, а Брамс кивнул с полным ртом, подтверждая.

Глядя, как быстро расправляются мужчины со своим завтраком, я попыталась поесть. Пирожок с вишней, приготовленный Бонни, наверняка, был вкусным, но я ничего не чувствовала. Просто машинально жевала его и запивала горячим чаем. Возможно, так мой организм реагировал на мой внезапный отъезд на Север, а возможно, у меня все-таки было сотрясение мозга. Я читала в одной книге из Храма, что при сотрясении совсем нет аппетита. И да, его не было.

— Леона, тебе не нравится еда? — спросила Бонни, глядя, как я медленно справляюсь с пирожком.

— Очень нравится, — заверила я ее. — Никак не могу прийти в себя после этой комнаты…

— Бедняжка! — всплеснула руками Бонни. — Взяла всю ответственность на себя, хотя я и забыла сказать про серый цвет. Так закрутилась с ужином.

— Вы не виноваты. Я должна была спросить. А это вы мне положили на кровать платье?

— Нет, у меня нет ничего подходящего для тебя. Предыдущая девочка сбежала отсюда, забрав все вещи с собой.

— Это я дала тебе платье, — прозвучал голос Николь.

Она внезапно появилась на кухне, отчего мужчины, уже поевшие и говорившие о различных пустяках, тут же засобиралась по делам. Бонни, собрав тарелку еды нашему охраннику, ушла вслед за ними.

‍​‌‌​​‌‌‌​​‌​‌‌​‌​​​‌​‌‌‌​‌‌​​​‌‌​​‌‌​‌​‌​​​‌​‌‌‍

— Спасибо, — произнесла я, вставая из-за стола.

— Продолжай свой завтрак. Ты такая худенькая.

Я опять присела. Николь расположилась рядом со мной.

— Знаешь, Николас не хотел, чтобы все закончилось вот так. Мой брат хороший человек, он сделал это не со зла. — Я хмыкнула про себя, услышав полное имя этого сноба. — Мы все сидели там. И мы понимаем, что это ужасное наказание.

— Ничего особенного. В темноте спокойно и лучше думается, — сказала я, поведя плечом, хотя, конечно, это было не совсем так. Более того, это было совсем не так!

— А ты смелая, — похвалила меня Николь, и не заметила, как я дрогнула из-за воспоминаний об этой ночи.

Я незаметно дотронулась до своей коленки, потому что мне показалось, что по ней кто-то опять ползет.

— Ты мне нравишься, Леона. Давай дружить.

— Давайте.

— Обращайся ко мне на “ты”.

— Хорошо, — медленно проговорила я,

Вообще, мне все это не очень нравилось. Для Николь я была своего рода новой забавой, развлечением. Пообщается со скуки и забудет обо мне. С одной стороны, хорошо иметь кого-то на своей стороне, с другой — большого веса в этом доме Николь не имела. Если Жан захочет снова запереть меня в темной комнате, он это сделает, никого не слушая.

— Наверное, ты хочешь знать, как мы, такие хорошие и добрые, оказались в этом доме? — с невеселой улыбкой спросила Николь, а ее рука тем временем потянулась к кусочку сыра, лежащего на тарелке.

— Если вы… ты захочешь мне рассказать об этом.

— Ты когда-нибудь доешь свой пирожок? Глядя на тебя, я уже второй раз позавтракала. Я всегда, когда нервничаю, много ем. А эту неделю особенно часто. Ты знаешь, я скоро замуж выхожу. — сказала Николь, отправляя в рот оливку. — Мужчина достойнейших кровей… — помедлив, произнесла Николь.

Я поняла, что последней фразой она спародировала Жана и чуть улыбнулась.

— Это же хорошо?

— Ну конечно! — хлопнула в ладони Николь и прикрыла на секунду глаза. — Лучшая кандидатура для меня. Подумаешь, что он возраста моего дяди, зато намного богаче нас. Не слишком красив, но разве в красоте дело!

— Да, дело совсем не в красоте, — подтвердила я.

Глядя на Николь было понятно, что ей особо радоваться нечему. Я видела счастливых невест у нас на Юге, их глаза светились радостью. Девушки как будто парили над землей, готовясь к своей свадьбе. А у Николь был удрученный вид, потухший взгляд, как будто она готовилась к своим похоронам.

— Теперь ты мне будешь помогать в подготовке моей свадьбы, — чуть веселее произнесла Николь. — Возможно, мне даже удастся взять тебя с собой в мой новый дом, и никто не будет запирать тебя в подвале.

— Это отличная идея, — сказала я, но сразу осеклась, подумав, даст ли на это согласие Жан.

Я отправила в рот последний кусок пирожка, чтобы больше не отвечать Николь. Я еще никогда не общалась такими простыми фразами. Похоже, маска на моем лице теперь держится крепко, и совсем другая Леона сидит на этой кухне.

— Пойдем, я покажу тебе сад, — потянула меня за руку Николь, когда заметила, что я закончила с завтраком.

— Я бы с удовольствием, но мне нужно разобрать подвал, — вздохнула я.

— Дядя вернется только вечером. Пойдем подышим воздухом!

— Ну если на чуть-чуть.

Мы пошли в сад, столкнувшись в дверях с Бонни, которая пожелала нам хорошей прогулки. Утренняя прохлада бодрила, воздух был свеж, ветер разносил пряные запахи каких то трав.

— Почему-то я всегда думала, что на Севере круглый год снег и холод…

Я внезапно поняла, что сказала эту фразу вслух, и это было первое, что прозвучало от настоящей Леоны.

— Глупости! Север разный, — запальчиво, с оттенками превосходства произнесла Николь.

— А почему место называется Ледяная Долина? — поинтересовалась я.

— Захотели красивое название и придумали. У нас холодно только зимой, вот тогда все действительно становится похоже на Ледяную Долину. А сейчас лето. Тепло и хорошо. Тепло и хорошо… — она задумчиво повторила последние слова.

"Ну, у нас все равно теплее", — подумала я, обхватывая себя руками, чтобы согреться. Какой-то холодок все же добрался до меня. Мы шли по дорожке, выложенной серым мрамором, а вокруг росли причудливые цветы и деревья синего и все того же скучного серого оттенка. Лишь розы, которые окружали беседку, красиво мерцали розоватым цветом, а тяжелые капли росы, упавшие на лепестки и листья, казались серебряными слезами, отчего розы выглядели немного поникшими. Или мне просто так казалось. Я привыкла к различным оттенкам растений, что мне было очень странно наблюдать скучную монотонность в цвете.

— Как тебе сад? — спросила Николь и остановилась около бледных небольших цветов, похожих на незабудки.

— Очень необычно, — вздохнув, ответила я.

— Да, точное определение. А в нашем саду, в саду нашего с братом детства, были все цвета радуги… И это было так красиво, что я никогда не смотрела на радугу в небе, потому что она была со мной на земле.

— В моем саду тоже было много красок, — воскликнула я, и на глазах появились слезы.

— Скучаешь? — в голосе Николь слышалась грусть.

Такой вопрос люди не задают на Юге. И так понятно, что каждый скучает по прошлому, особенно, когда настоящее преподносит сюрприз за сюрпризом, не всегда, совсем не всегда являющимися радостными и приятными.

— Конечно скучаю!

— Я тоже. Но ты ведь добровольно отправилась сюда, а нас с братом забрали. Наши родители погибли, когда мне было тринадцать, а брату четырнадцать. Ты знаешь, когда мы сюда только приехали, здесь была еще наша бабушка. Только благодаря ей мы не сбежали из этого места, потому что она так любила нас, была так добра к нам. Даже странно, что у нее оказались два сына такими разными. Один, наш папа, был великодушным и отзывчивым. Все южане мечтали работать в нашем доме… А второй — мой дядя. И ты сама, наверное, уже поняла, какой он.

Николь остановилась у синей ели и присела на двухместные качели. Я села рядом с ней, мой взгляд устремился вверх, к небу… А небо здесь было такое же, как и у нас, высокое, голубое, с молочно-белыми облаками, неторопливо плывущими по нему.

— У меня тоже есть старший брат.

Вот опять! Опять я сказала вслух то, что говорить не хотела. Настоящая Леона стала показываться все чаще, а ведь Николь мне совсем чужая. О том, что она из стана недругов, мне почему-то не хотелось думать. Может быть я уже подпала под ее обаяние?

— Надо же, как здорово! Тоже ругаетесь по мелочам?

— Всякое бывало, — неопределенно ответила я.