Мемориал августа 1991 - Андрей Александрович Прокофьев

топтать. Лицо исказилось, губы и без того тонкие слились в узенькую полоску. Глаза сверкали. Увеличившись, они делали Карину симпатичнее. Очки из коллекции ‘’optic gold lux‘’ отсутствовали, мина превосходства была не нужна, от этого глаза Карины приобрели потерянную глубину, она не видела своих глаз, зато они увидели через окно что-то интересное.

Без всяких сомнений – это был Эдя, Эдичка Калакакин. Карина Карловна выдохнула в одно мгновение, отключившись от собственной истерики.

– Господи. Опять обасрался ничтожество – сказала Карина сама себе вслух – Уродец, и есть уродец – продолжила Карина

Как ни крути, а появление здесь знакомого, пусть это даже Калакакин, обрадовало Карину. Настроение заметно изменилось. Карина с удовольствием наблюдала за комичным положением, в которое попал ее бывший супруг. Лицо прояснилось, губы приобрели обычную форму. Глаза еще оставались в необычном ракурсе, не успев принять свою жесткость с ледяным отблеском презрения. Ей стало смешно. Калакакин открывал рот, что-то говоря сам себе. Затем она видела, как над ним смеются посторонние бабы.

– Для баб ты Эдя всегда будешь посмешищем – произнесла Карина, начав поправлять волосы, приводить в нормальный вид то, что называлось халатом. С ужасом еще раз осмотрела свое белье, в виде панталон с кружевами на ляжках, неестественного своей формой лифчика.

– ‘’Тьфу ты‘’ – это единственное, что пришло ей в голову.

Калакакин очистил, как мог пальто. Карина Карловна испугалась, что этот уродец сейчас пропадет, просто отправившись вглубь неизвестной улицы. Исчезнет, как будто его и не было. Карина стала сильно стучать по стеклу с криком.

– ‘’Эдя‘’, но Калакакин не слышал ее. Карина Карловна побежала к двери. Выскочила в парадную, но услышав звук на первом этаже, вернулась к двери. Пьяный голос напевал что-то несуразное. Показываться в таком обличии перед очами пьяного забулдыги, Карина не могла. Это было слишком, не смотря на желание встретиться с Калакакиным. Если кто-нибудь еще вчера, сказал бы Карине Карловне, что она, как озабоченная баба побежит в одном халате навстречу Калакакину, она выцарапала этому или этой сволочи глаза. Это было бы оскорбление, а сейчас она сжимала губы от досады на пьянчугу, что по-прежнему пел какую-то тарабарщину, усевшись своей жопой на ступеньки лестницы между первым и вторым этажом.

Дверь стукнула, кто-то вошел в парадную. Карина Карловна выглядывала между пролетами, надежда ей подсказывала появление Калакакина. Через несколько секунд она увидела его, еще секунда, и зазвучал знакомый голос.

– Товарищ, где здесь квартира номер пять?

– Наверх ступай говнюк, тамбовский волк, тебе товарищ – нагрубил Калакакину пьянчуга, но Калакакин смело обойдя его, двинулся вверх.

– ‘’Точно Иннокентий Иванович говорил о том, что Эдя приходил к нему с такими же проблемами, что и я‘’ – подумала Карина Карловна.

Она бросилась внутрь квартиры, закрыла дверь. После чего вальяжно подошла к зеркалу, посмотреть на себя, в ожидании Калакакина.

– ‘’Кто бы мог подумать‘’– усмехнулась она.

Зеркало в коричневой раме с искусно вырезанными фигурками; ангелочков, звездочек, солнца, луны. Под полотном зеркальной поверхности, нижняя часть рамы, в виде такой же ажурной полочки. Настоящее дерево с глубокой пропиткой.

– ‘’Хорошая вещь‘’ – подумала Карина Карловна.

В этот момент раздался стук в дверь. Поправив халат, еще раз проведя руками по волосам, Карина Карловна попыталась увидеть свои очки, но их не было. Стук повторился.

– Кто еще? – спросила она через дверь, делая свой голос, как можно грубее.

– Это я Эдя, Карина открой, пожалуйста.

– Чего тебе еще надо неудачник.

– Открой дверь – голос Эдуарда Арсеньевича звучал неожиданно смело.

Заскрипел замок, дверь двинулась навстречу Эдуарду. Карина Карловна показалась, ему прямо обворожительной, к тому же на ней не было этих гадких очков, которые, как, оказалось, очень сильно определяли степень стервозности

– Ну и что Эдя – сказала Карина Карловна, как будто Эдя приперся к ней в их обычной реальности.

– Домой пришел, дорогая. Если ты не в курсе, мы с тобой муж и жена. В исполкоме мне дали адрес, и вот я здесь.

– В каком еще исполкоме? – округлила глаза Карина Карловна.

– В обыкновенном исполкоме, где я имею честь служить, на благо народной власти под мудрым руководством совета народных комиссаров, партии большевиков.

Эдуард Арсеньевич уселся на табуретку, оглядывая убранство квартиры с заметной долей обреченности.

– Так значит, здесь мы с тобой живем. Что же совсем неплохо, для нынешнего положения.

Карина Карловна сохраняла молчание, но длилось это не долго.

– Значит так Калакакин, не строй из себя чего-то, как был ты неудачник так им и останешься. Это первое, а во вторых поясни мне, чем тогда занимаюсь я.

– Я не знаю, видимо, прячешься за моей шкурой. Скрываешь свое происхождение, прежнее место работы. Ты же у нас управляющая заводом, верная овчарка эксплуататоров. Вот и сидишь, зубы скалишь.

Эдуарду понравились собственные слова. И то, как он их говорил, и то, как реагировала на них Карина, не зная, что ей сказать и, как себя показать.

– ‘’Совсем неплохо получается. Квартира есть, должность в том же здании. Обустроенности нет, комфорта, да и хрен с ним, стерпеться слюбится’’.

Эдуард понял, что в его голову лезет дурость, какое может быть стерпится, – как попасть домой, вот о чем нужно думать.

– Давай, дорогая раздевайся, будем супружеский долг исполнять.

От прозвучавшей наглости Карина Карловна поднялась со стула, на котором сидела до этого напротив Эдуарда Арсеньевича.

– Скажи Эдя, у тебя при новой власти размер увеличился или как?

Карина Карловна заглядывала Эдуарду в глаза, продолжая вопрос мимикой на лице: – ‘‘Ну, как а? Ну, как Эдя выросла пиписька? ‘’

– Не знаю, не смотрел еще размер, вот сейчас и проверим.

Эдуард Арсеньевич осмелев, обнял Карину Карловну за плечи, сейчас он был готов на все лишь бы удовлетворить свое желание обладать бабой.

Карина Карловна начала вырываться, отпихивая, что было сил Эдуарда.

– Руки убери! – кричала она, Эдуард, от этого лишь сильнее распалялся.

– Отпусти сука, тебе сказала – плевалась слюнями Карина Карловна.

– Нет, это ты Кариночка сука, причем отъявленная. Никто тебе здесь не поможет.

– Ты знаешь, что тебе будет за изнасилование – Карина Карловна применяла последние попытки образумить Эдуарда Арсеньевича.

– Успокойся, ничего мне не будет, потому что и нас с тобой здесь тоже нет.

Эдуард оттащил ее на кровать, жадно тискал грудь, порвал пуговицы на халате. После отчаянных попыток освободиться от Эдуарда Арсеньевича, Карина Карловна потеряла посадочное место своих панталон, они болтались чуть ниже колен, связывая ноги. Еще через минуту, она поняла, что сама хочет сдаться неожиданному напору Эдуарда. Немножко еще по сопротивлявшись, для полного удовольствия, Карина Карловна сказала.

– Ну, хватит пыхтеть, я уже сама готова. Доставай свое хозяйство, может и вправду, подрос твой свисточек.

Эдуард Арсеньевич быстро освободился от брюк, но подштанники не поддавались. Он не мог понять, как они крепятся на его заднице, пока Карина Карловна не развязала завязку сбоку.

Ого! – произнесла она.

Эдуард Арсеньевич не верил