Кому же верить? Правда и ложь о захоронении Царской Семьи - Андрей Кириллович Голицын

менее трёх. Около машины были вооружённые люди в солдатской форме, человек пять. Лобухин-младший попросил, чтобы ему дали бензину, и один из охранников налил ему полную бутылку.

«Многие видели, – подытоживая рассказ Лобухиных, написал Соколов, – как возили бензин. Оценивая показания свидетелей, я утверждаю, что его было доставлено на рудник самое меньшее сорок пудов» (640 килограммов).

Бензин на грузовиках довозили до того места за переездом № 184, на которое указывали Лобухины, а дальше к руднику уже перевозили на лошадях. Кроме бензина на рудник, как установило следствие, было привезено более 11 пудов серной кислоты. Соколов этот факт устанавливает документально. Большевики, покидая в спешке Екатеринбург, многие документы не успели уничтожить, что для следствия явилось очень важным доказательным материалом. В протоколе Следственного дела от 16 декабря 1919 года Соколов приводит тексты предписаний, адресованные на имя управляющего аптекарским магазином «Русское Общество»:

1. «Предлагаю немедленно, без всякой задержки и отговорок выдать из вашего склада пять пудов серной кислоты предъявителю сего. Областной Комиссар Снабжения Войков».

2. «Предлагаю выдать ещё три кувшина серной кислоты». Получатель тот же, предписание подписано тем же лицом и тем же днём: 17 июля.

Касательно этого вопроса Соколов допросил Ивана Матвеевича Сретенского, бывшего, как указано в протоколе, «в момент февральского переворота уездным исправником», который показал: «Я сам осмотрел кислоту на складе. Она была в японских глиняных кувшинах, а кувшин помещался в ящике (те самые, которые видели Лобухины в кузове грузовика. – А.Г.). Они (ящики) были довольно толстые: иначе они и не могли быть сделаны, так как кувшин кислоты весил два пуда и тридцать один фунт» (это более 40 килограммов).

Итак, следователем Соколовым было установлено, что на рудник в урочище Четырёх Братьев было в общей сложности привезено не менее 650 литров бензина и 176 литров серной кислоты.

«Что же привозил на рудник грузовой автомобиль в ночь на 17 июля? – задаёт вопрос Соколов. – Что прятали на дне шахты? Зачем привозили сюда кислоту и бензин? Самый лучший ответ на все эти вопросы дадут предметы, которые были найдены на руднике».

Пьер Жильяр, наставник Цесаревича Алексея Николаевича, вместе с Вильтоном принимавший участие в расследовании Соколова, вспоминая дни, проведённые на руднике, писал: «Следственные власти предприняли систематические изыскания в лесу. Каждая пядь земли была изрыта, ископана, испытана, и вскоре шахта, почва лесной поляны и трава по всей окрестности выдали свою тайну. Сотни предметов и обломков вещей, по большей части затоптанных и втоптанных в землю, были открыты; их принадлежность была установлена, они были классифицированы следственной властью. Были найдены среди прочего…» Жильяр приводит перечень многих предметов, найденных в самой шахте и в округе Ганиной Ямы, принадлежащих как членам Царской Семьи, так и их окружению. «Наконец, – пишет он далее, – кости и куски обгоревших костей, частью разрушенные кислотой и частью носящие на себе следы режущего орудия или пилы; револьверные пули (те, вероятно, которые остались в трупах) и довольно значительное количество расплавившегося свинца».

Соколов даёт более точное юридическое заключение: «24 кусочка свинца, 2 пули от револьвера системы Нагана и одна оболочка от такой же пули. Форма кусочков свинца весьма характерна. Свинец расплавился в огне и, охлаждаясь затем, сохранил неправильную форму застывшей массы. Пустая оболочка от пули – закопчена. Из неё вытек свинец под действием огня» (24 кусочка свинца – это, возможно, 24 пули, расплавленные в костре, а если это так, то застрять они могли не в одежде, а в телах убитых. – А.Г.).

Возле рудника Соколов обнаружил следы двух кострищ, сохранившихся с прошедшего года. Один костёр находился совсем рядом с шахтой, в восьми с половиной метрах от неё, круглой формы и диаметром в один метр. Другой костёр немного в стороне, в двадцати девяти шагах от первого, как отметил Соколов, был значительно крупнее, занимая территорию в три метра в диаметре. Территория костров, глиняная площадка, на которой был разведён один из них, вся местность вокруг открытой шахты были подвергнуты тщательному обследованию. Большинство находок было сделано именно там. Там же была обнаружена часть костных останков.

На руднике вскоре после бегства большевиков побывал лесничий Василий Гаврилович Редников. На допросе у Соколова 4 августа 1919 года он сообщил: «Утром я, Зубрицкий, Тетенёв и пять человек из нашей команды пошли со мной туда на рудник. Мы обследовали тогда, как могли, состояние открытой шахты. Около шахты было кострище, другое кострище было дальше, у старой берёзы. Мы стали копаться в кострищах и нашли в обоих кострах следующие вещи: несколько обгорелых планшеток от корсетов, несколько фестонов от обуви, как нам показалось, три топаза, горелые всевозможные пуговицы. Я не могу теперь сказать, – продолжает далее Редников, – какие именно вещи и в каком именно костре мы находили, но я точно помню и категорически удостоверяю, что тогда мы в костре у шахты нашли несколько мелких осколков раздробленных обгорелых костей. Это вовсе не были кости какого-либо мелкого животного. Это были осколки крупных костей крупного млекопитающего и, как мне тогда казалось, осколки трубчатых костей. Они, повторяю, были обгорелые. Мы их находили в самом кострище».

В тех же кострищах при более тщательной обработке грунта Соколов уже в следующее лето обнаружил ряд вещественных улик, не замеченных Редниковым и его спутниками, в том числе, как отмечено в одном из протоколов, «куски сальных масс, смешанных с землёй». А со дна открытой шахты, где в течение месяца Соколов проводил раскопки, были извлечены труп маленькой собачки, женский палец и осколки костей «млекопитающего», разрезанные, разрубленные и сильно обожжённые. Все эти находки были засыпаны землёй с глиняной площадки, на которой сохранились остатки одного из кострищ.

«Крушение власти Адмирала, – писал Соколов, – не позволило мне произвести научное исследование этих костей, какое бы я желал. Однако врач Белоградский, которому они были предъявлены мною на допросе, показал: “Я не исключаю возможности принадлежности всех до единой из этих костей человеку. Вид этих костей свидетельствует, что они рубились и подвергались действию какого-то агента”».

Следствие в своих выводах пришло к полной убеждённости, что в подвале дома инженера Ипатьева была умерщвлена Царская Семья и Её верные слуги. Трупы убитых были вывезены из Екатеринбурга через Верх-Исетск в сторону деревни Коптяки. Следователь Соколов уже в эмиграции, подводя итог своим изысканиям на руднике и вещественным находкам, там найденным, написал:

«Рудник выдал тайну Ипатьевского дома.

Вечером 16 июля Царская Семья и жившие с Ней люди были живы.

Ранним утром 17 июля, под покровом ночной тьмы, грузовой автомобиль привёз их трупы на рудник в урочище Четырёх Братьев.

На глиняной площадке у открытой шахты трупы обнажили. Одежду грубо снимали, срывая и разрезывая ножами. Некоторые из пуговиц при этом