Правое дело (ЛП) - "fictorium"

- Алло, Миранда?

Не совсем удачное начало. К чему этот вопросительный тон, когда имя Миранды было совершенно ясно выведено на экране? Сопротивляясь желанию ударить себя, Энди затаила дыхание, пока Миранда не ответила.

- Андреа.

Вопросы и темы для разговора, о которых Энди думала вот уже несколько часов, совершенно покинули ее, теперь, когда она больше всего в них нуждалась. Ей хотелось расспросить о девочках, о «Подиуме», обо всем, что могло бы заставить Миранду понять, что она нечто большее, чем просто случайный человек в ее жизни. Но Миранда, как обычно, взяла на себя руководство разговором.

- У меня назначена встреча с судебным приставом и сотрудниками ФБР в том самом месте в центре города.

Только Миранда могла заставить «Федерал Плаза, 26» звучать как «грязная однокомнатная квартира», и Энди инстинктивно вздрогнула, оглядывая свою собственную.

- И когда встреча?

На мгновение Энди испугалась, что Миранда откажется от подробностей или унизительно переадресует ее Эмили, но редактор со вздохом продолжила:

- Завтра в десять утра. Что, конечно, совершенно непрактично, но в последний раз, когда я заставила этих мелких бюрократов перенести встречу, они выдвинули против меня обвинения. Возможно, уступка не убьет меня.

Это было больше, чем ожидала Энди, чтобы указать, но подобное мученическое самосознание Миранды вызвало улыбку на губах Энди.

- Почему они хотят встретиться с тобой? Они предлагают тебе сделку?

Тут она услышала какой-то фоновый шум, который заставил Миранду на мгновение прикрыть трубку рукой. Приглушенная тишина длилась недолго, прежде чем Миранда вернулась.

- Честно говоря, Андреа, ты думаешь, что это эпизод сериала «Закон и порядок»? Почему ты ожидаешь, что я буду все знать о внутренней работе министерства юстиции, просто выше моего понимания.

Энди закатила глаза. Трудно. Некоторые вещи действительно не меняются.

- Во-первых, «Закон и порядок» это сериал про полицию Нью-Йорка, а не про федералов. Во-вторых, я подумала, что они могли бы рассказать тебе, зачем они тащат тебя на встречу в понедельник утром.

Миранда издала один из своих маленьких “хм” раздражения, но не ощущалась слишком оскорбленной явным отсутствием уважения Энди в настоящее время.

- Они должны “оформить” меня. Отпечатки пальцев, фотосессия и тому подобное.

- Я думаю, ты имела в виду “фото фас и профиль”.

Короткая напряженная тишина. Одно дело сарказм, но поправлять Миранду Пристли все равно было тяжким преступлением.

- Да, конечно. Ты знаешь, что я имела в виду. Я думала о съемках в пятницу, то была полная катастрофа. - Энди слушала, она знала, как Миранда набирает обороты, и не стоило ее прерывать. - Я думаю, что у Мейзеля какой-то кризис среднего возраста, и бог знает, но он, вероятно, заплачет, когда я велю ему все переснять. Мир не перестал вращаться, потому что у меня есть некоторые юридические проблемы, понимаешь?

Энди понимала, хотя ей приходилось постоянно напоминать себе об этом. Хотя ей это и нравилось большую часть времени, было положительно мазохизмом строить весь свой мир вокруг Миранды, даже когда она, казалось бы, не требовала этого.

- Что ж, мы с моим блокнотом будем там.

Миранда даже фыркнула на это, как будто Энди была упрямой студенткой, которая отказывалась видеть очевидное перед собой.

- Кто сказал что-нибудь о твоем блокноте? И в любом случае, это 21-й век, Андреа, разве ты не должна делать заметки на чем-то более цифровом?

Игнорируя совет по ее репортерскому оснащению, Энди остановилась на факте того, что Миранда не хотела, чтобы она делала заметки. Какого черта?

- Тогда, если я не пишу об этом, почему ты рассказываешь мне все это?

Энди встретила такая полная тишина, что она дважды проверила, не повесила ли Миранда трубку. В конце концов, она получила ответ.

- Я не могу все время находиться рядом с этими адвокатами. А Эмили начинает нервничать еще больше, что на самом деле невозможно в любой официальной ситуации, подобной этой. Я думала, что было бы неплохо иметь кого-то, с кем можно поговорить, кого-то, кто не упадет в обморок от напряжения или не будет изливать на меня свой юридический жаргон. Хотя у тебя явно есть дела поважнее, так что…

Прикусив губу, Энди все больше и больше удивлялась маленькому откровению Миранды, но она ни за что не собиралась оставлять его без ответа.

- Миранда! Если мы собираемся провести время вместе, ты должна перестать вести обе стороны разговора в одиночку. Я не говорила, что не приду. Увидимся там в десять.

Очевидно, этого было достаточно для Миранды, которая пробормотала что-то в знак согласия и положила трубку. В один прекрасный день Энди собиралась научить ее основам телефонного этикета, и мысль о том, чтобы быть рядом с Мирандой достаточно долго, чтобы сделать что-то подобное, вызывала у нее глупый трепет. Не то чтобы Энди была настолько невменяема, чтобы думать, что Миранда действительно послушает ее, но все равно это было интригующе.

***

На следующее утро Энди обнаружила себя на другой стороне площади напротив здания Окружного суда США, в попытке выглядеть так, как будто она принадлежит этому месту. Само здание было довольно внушительным, хотя Энди определенно становилась более пресыщенной к архитектурным изыскам, как любой приезжий житель Нью-Йорка. Два года назад она бы вытянула шею и уставилась на архитектуру вокруг себя. Сегодня она потягивала остатки своего латте из Старбакса и ждала появления печально известного мерседеса Миранды. Кроме того, яркий свет от стеклянного фасада здания был довольно резким, а она не подумала взять солнцезащитные очки. Некоторые люди не носят их каждый день, и уж точно не в сентябре.

Миранда вышла из машины, задерживая движение на оживленной улице, и два внушительных человека в одинаковых костюмах поспешили за ней. Она поднялась по ступенькам так грациозно, как будто была на балу, и приветственно кивнула Энди, прежде чем поморщиться при виде зеленовато-лимонных узких скамеек. Должно быть, это больно, вот так идти по жизни с эстетическим чувством, которое так легко оскорбить, в который раз подумала Энди.

Снова почувствовав себя скромным помощником, Энди пошла в ногу с небольшой группой. Они представились на стойке регистрации и прошли проверку безопасности без жалоб, прежде чем их увезли в лифте. После того как Миранду заставили ждать в коридоре, прежде чем она встретится с судебным приставом (Джейк, другой главный адвокат Миранды, поспешно объяснил, что Миранда была проинформирована о штрафах за неявку на судебные заседания и других формальностях), Энди почувствовала облегчение, когда Миранда вышла из душной маленькой комнаты.

Для остального мира тщательно отработанное безразличие Миранды было явлено в полной силе. Энди подумала, что у подобного безразличия могут быть какие-то свойства силового поля, настолько эффективно оно заставляло людей отводить глаза или бормотать какие-то извинения. Но она знала, куда смотреть, и в самых уголках глаз Миранды одна-две морщинки противоречили ее скрытому напряжению. Возможно, другие считали рефлекторное сгибание правой руки Миранды в кулак признаком агрессии или непреклонности, но Энди знала по многомесячным наблюдениям, что Миранда была близка к тому, чтобы проявить беспокойство. Энди едва удержалась, чтобы не обнять ее, хотя и знала, что последствия такого жеста будут далеко не приятными. Она сдержалась.

Затем наступила очередь малоприятной части в комнате с надписью “идентификация”, где Миранда подверглась целой процедуре фотографирования и снятия отпечатков пальцев. Энди по долгу репортерской службы пару раз видела, как это проделывали с другими в нескольких полицейских участках города, но впервые она почувствовала себя оскорбленной яркостью фотовспышек (хотя Миранда воспринимала их как очередное свое появление на красной дорожке) и прикосновением пальцев, которые, как теперь знала Энди, были мягкими и нежными. Агент, казалось, не знал и не заботился о том, кто такая Миранда, и, несмотря на все ее принципы, отточенные на маршах протеста и дебатах в колледже, что никто не должен быть выше закона, Энди была расстроена, увидев, что с Мирандой обращаются как с обычной преступницей.