Историзм против эклектики. Французская историческая школа "Анналов" в современной буржуазной историографии - Юрий Афанасьев

4. Формирование школы "Анналов" и марксизм

Некоторые аспекты вопроса о влиянии марксизма на школу "Анналов" уже затрагивались выше, когда речь шла о формировании мировоззрения основателей этой школы, о научных и социально-политических предпосылках ее образования. Рассмотрение основных взглядов историков школы "Анналов" и представителей других наиболее близких к ней направлений проливает дополнительный свет на этот вопрос и позволяет подвести по нему некоторые итоги.

Что касается самого факта влияния марксистской мысли на французскую буржуазную историческую науку, и в частности на школу "Анналов", то он признается многими и с учетом всего вышеизложенного представляется бесспорным. "Любой историк,-писал Февр,—даже если он никогда не читал ни одной строчки Маркса, даже если он считает себя яростным "антимарксистом" во всех областях, кроме научной, неизбежно проникнут марксистской манерой мыслить, постигать факты и примеры; многие идеи, которые Маркс выразил с таким мастерством, давно уже вошли в общий фонд, образующий интеллектуальную сокровищницу нашего поколения"[159]. Влияние исторического материализма на многих историков школы "Анналов" неоднократно констатировалось французскими марксистами [160], оно отмечается и в некоторых публикациях официальных органов, представляющих французскую историческую науку. Так, в книге, изданной Французским комитетом исторических наук Национального центра научных исследований, читаем: "Немыслимо говорить о течениях, отметивших развитие современной французской историографии, без того, чтобы не воскресить в памяти автора "Капитала""[161].

Наибольший интерес с точки зрения выяснения характерных особенностей и своеобразия "Анналов" как буржуазной исторической школы представляют присущее именно этой школе отношение к марксизму, а также конкретные проявления влияния марксизма на ее общую ориентацию и на трактовку наиболее важных исторических проблем.

Отношение "Анналов" к марксизму во многом определялось тем обстоятельством, что основатели этой школы, как и многие другие объединившиеся вокруг нее историки, продолжительное время довольствовались поверхностными знаниями о марксизме, полученными к тому же из вторых рук уже в извращенном или существенно деформированном виде. Непосредственное знакомство Блока и Февра с трудами основоположников марксизма началось, когда их основные мировоззренческие принципы как ученых уже сформировались, а многие, если не все, наиболее оригинальные их исследования были уже осуществлены.

Весьма показательной в этом смысле является работа Блока "Характерные черты французской аграрной истории". Диффузное воздействие марксизма на автора этой книги проявилось уже в самом выборе темы, в новом подходе к исследуемым проблемам. В отличие от своих предшественников Блок "отважился на обзор аграрного строя всей страны и, кроме того, дал его на широком сравнительном фоне европейского феодализма в целом..."[162]. Стремление разобраться в сущности важнейших проблем социально-экономической истории позволило Блоку "остроумно подметить и объяснить" особенности французского феодализма. Все это было совершенно недоступно традиционному буржуазному мышлению. И в то же время в этой работе Блока проявилось почти полное незнание им марксизма как такового [163]. В сочетании с довлеющим над ним огромным грузом буржуазных представлений это привело к тому, что он оказался не в состоянии преодолеть пропасть, разделяющую буржуазную историографию, в рамках которой возможно познание лишь отдельных сторон исторического процесса, и марксизм, дающий научное познание самого этого процесса в целом. Это можно подтвердить следующим фактом. Заканчивая свой труд, Блок говорит о постижении сущности истории, о непрерывном процессе, каким является эволюция человеческих обществ, об обнаружении связи прошлого и настоящего, о том, что именно этим проблемам посвящено его исследование. Естественно напрашивается вопрос, как же реализовался этот замысел. Во многих случаях Блок увидел и верно объяснил отдельные стороны исследуемого им процесса, но цельной концепции у него не получилось. Ему все казалось, как это очень точно подметила прекрасно знающая творчество Блока А. Д. Люблинская, что он не может добраться до существа дела из-за недостаточной разработанности того или иного вопроса. Так, в противовес многим буржуазным историкам, видящим движущую силу развития истории в росте населения. Блок пытается найти объяснение и самому этому факту, ответить на вопрос, почему становится возможным этот рост. Однако именно здесь, почти вплотную подойдя к первопричине, т. е. к росту производительных сил, он останавливается в недоумении [164]. Откровенность, с которой Блок признается в затруднениях, ставших для него непреодолимыми, характеризует его как исключительно честного исследователя. Вместе с тем это и красноречивое свидетельство ограниченности его исторического мировоззрения. Он приложил огромные, но, увы, тщетные усилия, пытаясь ответить на многие вопросы и не зная, что задолго до него научный подход к их решению был уже найден К. Марксом и Ф. Энгельсом. Такая же участь постигла и многие другие работы историков "Анналов", а также их общую историческую концепцию.

С середины 30-х годов наблюдается некоторое повышение интереса "Анналов" к марксизму. В журнале появляются сообщения об издании трудов К.Маркса и Ф.Энгельса-на некоторые из них даются рецензии,— а также об издании Собрания сочинений В.И.Ленина на французском языке. Наиболее полно отношение "Анналов" к марксизму в это время выразил в ряде своих публикаций Л.Февр.

В 1935 г. группа французских ученых-математиков, физиков, биологов, астрономов, лингвистов, философов — выпустила книгу "В свете марксизма"[165]. В основу ее были положены лекции, организованные научной комиссией кружка "Новая Россия" и прочитанные во Франции в 1933 — 1934 гг. Среди авторов книги психолог А.Валлон, написавший общее предисловие, физик П.Ланжевен, математик Р.Лаберэнн, биолог М.Пренан, историк Ш.Парэн и другие известные французские ученые, получившие всемирное признание. Но книга знаменательна не только в этом отношении. Она подытожила первые результаты работы научной комиссии кружка "Новая Россия", а это был пока единственный случай, когда за пределами Советского Союза не отдельные исследователи, а сразу несколько крупных ученых, объединившись в коллектив, начали, каждый в своей области знаний, сознательно применять материалистическую диалектику как метод научного исследования. "Мы убеждены,-писали авторы книги,- что публикация данной работы повлечет за собой плодотворную дискуссию среди интеллигенции и позволит расширить во Франции круг ученых, занимающихся научными исследованиями на основе марксизма"[166].

Л. Февр, одним из первых откликнувшийся на призыв к дискуссии, опубликовал в "Анналах" рецензию на эту книгу под названием "Техника, наука и марксизм"[167]. По рецензии можно судить о двойственном отношении Февра к марксизму. С одной стороны, в ней было выражено признание научных заслуг К, Маркса и констатировалось влияние марксизма на французскую историческую науку. Именно здесь говорилось о том, что марксизм является неотъемлемой частью интеллектуальной сокровищницы современной эпохи, и такая оценка существенно отличала Февра от очень многих других буржуазных ученых-обществоведов, пытавшихся скомпрометировать марксизм прежде всего как науку. С другой стороны, в рецензии были выражены и взгляды, которые ставили Февра в один ряд со всеми буржуазными историками. Принимая отдельные положения марксизма, он не принял исторический материализм как целостную теорию. Февр смотрел на марксизм с точки зрения его "полезности" для исторической науки в узком, почти деляческом смысле этой полезности. "Читайте Маркса те, кому позволяют способности и кто обладает достаточными знаниями для постижения его сложной мысли,—писал Февр,-читайте также Ленина и тех, кто продолжал усилия Маркса в разрешении ряда трудных и решающих проблем. По своему усмотрению собирайте мед со всех этих цветов. Ваш мед, но не наш. И дайте его нам, историкам, нам, которые не созданы для этого труда. Мы не историки философии, не догматики и доктринеры, мы труженики, находящиеся непосредственно на рабочем месте, наши материалы перед нами, нам надо строить". Вы утверждаете, обращался Февр к авторам книги "В свете марксизма", что знаете методы лучше старых. Раскройте их нам, объясните их нам ясно, просто, без непременных ссылок на Гегеля, Маркса, Энгельса. Говорите конкретно с конкретными тружениками [168]. Следует также обратить внимание на попытки Февра сгладить остроту теоретических противоречий между марксизмом и буржуазной исторической наукой. Идеи Маркса, писал он, живут, смешавшись и объединившись с другими... и не понятно, почему многие слишком озабочены тем, чтобы "вернуться к чистоте марксистских текстов... Пусть эти идеи понемногу сольются в некую анонимность, которая не будет нас скандализировать"[169]. Сказано откровенно. Революционная сущность учения Маркса скандализировала буржуазное сознание Февра, и он хотел бы, как и любой эклектик, видеть в марксизме аморфную совокупность отдельных положений и правил, из которой кто угодно мог бы заимствовать лишь то, что ему подходит.