Обыкновенные монстры - Дж. М. Миро

который осторожно, словно не желая пачкать свою прекрасную одежду, приподнял серебряной тростью заслонку шатра, будто бы он не жил с бродячим цирком и не путешествовал с ним по самым дерьмовым городам Среднего Запада.

– Так вот ты где, – раздраженно сказал он. – Ты что, не слышала, что я тебя звал?

Бринт вытерла свои грязные руки – ладони и костяшки пальцев – о рубаху и посмотрела на него. Она должна была ненавидеть этого человека, не выносить его за то удовольствие, которое явно отражалось на его лице, когда он отдавал Марлоу этой сыщице; черт подери, она должна была сорвать с него модный твидовый костюм и окунуть его голую белую задницу в дерьмо мулов. Но она этого не сделала. Почему? Что удержало ее?

– Ладно, ближе к делу, – пренебрежительно продолжил он. – Как известно, мы не благотворительная организация. Эта повозка рассчитана на двоих, а сейчас здесь живешь только ты, да?

Бринт, вздрогнув, кивнула.

– Хорошо тут и просторно, правда?

– Нет, – ответила она.

Он оглядел ее с ног до головы:

– Хм. Тем не менее…

– Ближе к делу, мистер Бичер, – тихо сказала она.

Он покраснел.

– Дело в том, что я распорядился переселить в твой вагончик миссис Чезвик. Она принесет свои вещи утром.

– Миссис Чезвик…

– Какая-то проблема, мисс Бринт?

– Это которая разговаривает с призраками? А что не так с ее нынешним жильем?

– Не думаю, что это должно тебя волновать. Но сейчас она спит в фургоне-столовой со старым мистером Джейксом. Вряд ли это уместно. И кстати, она общается с духами, а не с призраками.

Он уже хотел выйти, но задержался и ущипнул себя за переносицу:

– И еще кое-что. Не надо мне жаловаться на ее запах. Я о нем знаю, но мне все равно.

Бринт протянула вперед большую руку, желая остановить хозяина:

– Мистер Бичер, подождите.

Он раздраженно взглянул на нее:

– Здесь тебе не рынок, женщина.

– Та сыщица, детектив, с которой уехал Марлоу. Она ведь назвала какой-то адрес, куда собиралась направиться? Куда-то в Шотландию, верно?

Мистер Бичер рассеянно подошел к перилам стойла и поскреб по ним подошвой сапога. Стоявшая внутри лошадь беспокойно встрепенулась. Сидевший поодаль погонщик продолжал выплевывать ругательства. «Проклятый-сучий-ублюдок-вертить-колотить». Бринт не обращала на него внимания.

– Сэр? – произнесла она.

– Элис Куик. Так ее звали. Так ты что, тоже собираешься нас покинуть? Хочешь поехать вслед за мальчишкой?

На лице его промелькнула ухмылка, маленькие усики дернулись. Бринт немного помолчала.

– Возможно, – ответила она наконец.

– Если ты не отработаешь время, указанное в твоем контракте, тебе не заплатят, – резко сказал он.

– Я просто хотела бы написать ему письмо, мистер Бичер.

Он фыркнул:

– Ну, в этом я тебе помочь не могу. Возможно, Феликс знает их адрес. Хотя одному богу известно, сколько из того, что она сказала, было правдой. Я чую ложь, как чуют свежее дерьмо, в которое только что наступили, мисс Бринт. В словах этой женщины не было правды ни на полдоллара.

Бринт подняла голову и встретилась с ним взглядом, ощущая, как краснеют ее щеки:

– И вы позволили ему уехать с ней? Не сказав ни слова?

Бичер усмехнулся.

– Ну и видок у тебя! – подмигнул он. – Да шучу я, женщина. Не бери в голову.

После его ухода Бринт долгое время стояла в задумчивости, а затем вышла из палатки, сжимая в руках лопату, – ей нужен был воздух. Ее серебряная коса, длинная и тяжелая, спадала на одно плечо. Она окинула взглядом заплатанные и покосившиеся палатки и возвышавшийся над всеми ними большой шатер, отбрасывающий на фоне вечернего неба тусклую холодную тень. «Марлоу», – подумала она.

И тут заметила нечто. Некую фигуру, снующую между натянутыми веревками и тросами как неуловимая тень.

Бринт охватила дрожь. У великанши закружилась голова, лопата выскользнула из ее рук и с хлюпаньем упала в грязь. Это был он. Тот самый человек из тени. Фигура из ее Сна, с длинными белыми пальцами, замотанным кашне лицом, в черном как смоль плаще и надвинутой на глаза шляпе.

Незнакомец не смотрел в ее сторону. Он перебирался через лужи, проскальзывал между палатками и двигался довольно быстро. В нем было что-то неправильное, неясное – как будто из его одежды на ходу просачивался темный дым. Он был высоким – пожалуй, таким же высоким, как и она, но не казался таким же сильным. К ее горлу подступила тошнота.

Она знала, кого он ищет.

Марлоу.

Она подобрала лопату, которую уронила в грязь, и, отерев ее рукавом, выставила перед собой, как топор. А затем бросилась за ним. Ее переполняла ярость, которой она не знала раньше. Ей казалось, что, кроме них, вокруг нет ни души. В палатках было тихо. Она следовала за темной фигурой, пробираясь по грязи мимо погасших костров.

Незнакомец два раза свернул налево и появился у дальней стороны повозки. Бринт ускорила шаг. Он ни разу не оглянулся. Ей было все равно, она даже хотела этого, хотела, чтобы он увидел ее, – настолько велика была переполнявшая ее ярость. Она знала свою силу: однажды в маленьком жалком городишке в Мексике она одним ударом свалила горного льва. Это было много-много лет назад; теперь она стала намного старше, но в ней все еще оставалось достаточно сил, чтобы справиться с этим человеком. Страх испытывают лишь коротышки и слабаки.

Незнакомец остановился у палатки Феликса Фокса, а потом заскочил внутрь и исчез. Бринт зарычала и, опустив низко, как бык, голову, принялась, не снижая скорости, размахивать лопатой. У палатки она поскользнулась в грязи, но затем встала на ноги, глубоко вздохнула, откинула лопатой занавеску и вошла внутрь.

Внутри было темно. И тихо. Она остановилась, позволяя глазам привыкнуть к полумраку. Стол, шкаф для бумаг. Три пустых стула. Расшатанные доски покрывала корка грязи. Дальняя половина палатки была отделена занавеской, за которой стояли маленькая кровать Феликса, шкаф и ведро с водой; она заглянула внутрь, но незнакомца, как и самого Феликса, там не было. Хозяин палатки в этот час должен был репетировать номера в большом шатре – это понятно, а вот куда делся незнакомец? Из палатки вел только один выход. Она прошла обратно к нему и, склонив плечи, чтобы не касаться головой потолка, замерла, опустив лопату и прислушиваясь. До нее не донеслось ни звука.

– Нет, ты не сошла с ума, – пробормотала она, рассматривая свое грузное отражение в тусклом высоком зеркале.

Поверхность стола была покрыта тонким слоем пыли. Нагнувшись, она опасливо провела по ней двумя пальцами, оставив на дереве бледный след. Пальцы ее почернели.

Когда Феликс Фокс вышел от своего партнера Бичера, оставив его со всеми бухгалтерскими книгами, колонками цифр и железнодорожными расписаниями, и устало двинулся по грязной площадке к большому шатру, уже наступила ночь. Очки он снял и положил в карман брюк. Впереди горели фонари. У загона тихо пофыркивали лошади. Бичер жаловался, что билеты уже не распродаются, значит, скоро им придется двигаться дальше. Но после того шторма, заставшего их у Блумингтона, им нужно было починить колеса повозок, на которых они перевозили снаряжение, а новый кузнец к завтраку был уже пьян в стельку.

«Вот пусть Бичер об этом и беспокоится», – сказал Фокс сам себе. Его партнер занимался бухгалтерией, организацией, расписанием и заказами. Да что там говорить, в сезон гастролей он практически единолично руководил цирком. Но если Бичер был его мозгом, то он, Феликс Фокс, был сердцем. Артистом. Он изучал комедию дель арте в Болонье, кукольное искусство в Праге, работал с акробатами в залитых солнцем деревнях Прованса. Именно он, Феликс, придумывал оформление, темы выступлений, хореографию; именно он каждый день работал на арене, подготавливая артистов к выступлениям; именно он рисовал декорации, собирал инвентарь и перепроверял узлы на страховочных тросах. Без Бичера не было бы цирка как предприятия, но без Феликса не было бы никакого представления.

У шатра он закурил сигару. Изнутри доносился смех. У входа, засунув руки в карманы, стоял Скутч с билетной кассой на шее.

– Ну что, не очень веселая ночка? – спросил Фокс.

– Тухлая, как задница улитки, – пожал плечами Скутч, откидывая шляпу. – Думаю, здесь всё, сушняк, ловить больше нечего, если вы позволите так выразиться, мистер Фокс, сэр.

– Скоро мы двинемся дальше, парень, – подмигнул ему Фокс. – Свежий ветер и все такое.

И он вошел внутрь. Зал был заполнен едва ли на четверть. Юная Астрид в густом гриме и в раздувающихся шароварах вышагивала по рингу, трубя в горн и выдумывая мелодию на ходу. Талантливая девочка. Ей еще не исполнилось