Птице нужно небо. Часть III и IV (СИ) - Икан Гультрэ

— Совершенно верно.

— Тогда — сканирование. И еще кое-что… — чиновник холодно воззрился на меня, дожидаясь, пока я соберусь с мыслями. — Я хотела бы выступить со встречными обвинениями. Заранее, потому что не знаю, насколько дееспособна буду после… процедуры.

— Вы хотите выдвинуть обвинения против герцога Алейского?

Я кивнула.

— Какие?

— Я обвиняю этого человека по нескольким пунктам. Во-первых, шантаж. Выкупив игорные долги барона мер Ирмаса, герцог вынудил барона не только пообещать ему в жены свою дочь, но и наложить на магически одаренную девочку храмовую защиту, тем самым нанеся серьезный ущерб ее телесному и душевному здоровью. Во-вторых, в намерении совершить над невестой темномагический ритуал, — при этих словах у чиновника департамента магической безопасности блеснула искра неподдельного интереса, — при котором к нему перешла бы магическая сила девочки. В-третьих, в запугивании и доведении до самоубийства несчастной Тэнры мер Ирмас. Признаю, что самоубийство невесты в намерения герцога не входило, но оно стало именно тем событием, которое привело к моему появлению в этом мире. Потому что последнее обвинение, которое я выдвигаю, касается на этот раз уже не намерения, а состоявшегося темномагического ритуала призыва души, покинувшей тело и ушедшей за грань, который герцог Алейский совершил над телом своей невесты. На его призыв откликнулась моя душа.

— Я протестую, это полная чушь! — возопил герцог. — Я настаиваю на том, чтобы вместо сканирования, при котором опытный демон может подсунуть менталисту ложные воспоминания, демонический разум был подвергнут блокированию, а моя невеста — возвращена мне. Даже если ее собственный разум не вернется, я желаю заботится о ней сам. В конце концов, в брачном обряде я получаю право и на ее тело!

— В подобных вопросах сканирование является стандартной процедурой, — возразил чиновник, — альтернативой может быть только смертная казнь. Обвиняемая выбрала сканирование. Это ее право. Если же во время проверки выяснится, что она человек, ее обвинениям против вас дадут ход, и вы также будете подвергнуты проверке, — с этими словами дознаватель обернулся к императору. — Ваше величество, в связи с тем, что обвинения против герцога очень серьезны, я настаиваю на том, чтобы он был оставлен сегодня под стражей во дворце.

— Будет, — кивнул император.

— Процедура сканирования будет проведена завтра с утра. У вас есть какие-нибудь пожелания по этому поводу? — обратился дознаватель ко мне.

— Если это возможно, я бы хотела, чтобы сканирование проводил присутствующий здесь магистр Релинэр. Я ему доверяю.

— С магистром Релинэром я знаком и подтверждаю его достаточную квалификацию для этой процедуры, — откликнулся чиновник.

— В таком случае у меня остался только один вопрос: где я проведу сегодняшнюю ночь? В тюремной камере?

Дознаватель подошел к императору и обменялся с ним несколькими фразами, после чего вновь повернулся ко мне:

— Вам также будут предоставлены покои во дворце. Естественно, охраняемые.

Глава 15

Покои состояли из спальни и небольшой уютной гостиной. Прежде чем мои сопровождающие покинули комнаты, я попросила принести мне письменные принадлежности — мне предстояло написать письмо. Я еще не знала точно, каково будет его содержание, но уже догадывалась, кому я попрошу его передать. Мне следовало подумать.

Сначала — о тех словах герцога, которые всколыхнули что-то в моей памяти. Казалось, я услышала их не этим же вечером, а неимоверно давно. Словно сегодняшнее дознание провело очередную черту, которая делила мою жизнь на «до» и «после». Итак, там что-то было о крови… «свидетельство крови» или как-то так. Кровь символически обозначает, что человек именно тот, кем его считают или за кого он себя выдает. Кровь свидетельствует. Кровь определяет мужа или жениха, когда он входит в ритуальный круг. Кровь позволила мне поделиться змеиным даром с умирающим от яда Лехом. Кровь на амулете дала эльфийскому преступнику возможность прикрыться именем невиновного. Кровь, позволяющая выдать одно разумное существо за другое, — и для этого когда-то давно был придуман ритуал. Я… видела… видела схему в той папке… в закрытом хранилище! Я долго пыталась додуматься, как обойти фигуру жениха в ритуале, а мне просто нужна его кровь!

Какая нелепая ирония судьбы! Я думала — «рано или поздно»? Да, моя память заработала, но скорее поздно, чем рано. Кто знает, пригодятся ли мне эти знания, если завтра, увидев мои воспоминания техногенного мира, дознаватели сочтут увиденное чем-то демоническим? Если я не переживу завтрашнего сканирования, утрачу разум или память? Да вообще, нужна ли мне такая жизнь — без разума и памяти? Жизнь, в которой уже не будет меня, какой я себя знаю? Тут ответ однозначный — нет.

И я задумалась о том, как избежать такой жизни. По всему выходило, что предусмотреть уход надо именно сейчас, пока я в состоянии отвечать за свои действия. И я уже примерно представляла себе, как это сделать. Есть такая штука — игла. Собственно, она устанавливается тоже в темномагическом ритуале, но это если на кого-то другого. Я в ритуале не нуждалась, только в твердом решении. Только… какой срок себе назначить? До какого времени шанс вернуться в разум еще реален? В принципе, реален всегда, разум — штука тонкая, непредсказуемая. Но вот сколько времени я сама согласна прожить, не имея связи с этой тонкой штукой? Декаду? Или больше? Подумав, я выделила себе месяц. Надеюсь, за это время друзья, которые будут за мной ухаживать, не успеют меня возненавидеть. Впрочем, в Рьене я была уверена. А вот в Дэйнише… Тем не менее, письмо я собиралась писать именно ему…

Приняв решение, я поднялась с кровати, на которой позволила себе развалиться, вышла в гостиную. Подходящий грифель нашелся в ящике стола — и я, откинув в сторону пушистый ковер, начертила на полу комнаты ритуальный круг. Не для ритуала как такового — для концентрации.

Села. Настроилась на потоки. Порадовалась, что меня не поместили в специальную тюремную камеру, в которой было бы невозможно воспользоваться магией. Погрузилась в транс, поймала первую волну. Ощутила: вот теперь я дома. Не в том мире и не в этом. А в мире чистых энергий… Я окунулась в поток, позволила себе по-настоящему расслабиться. Я себя не торопила: кто знает, смогу ли я проделать это еще когда-нибудь? Надо жить сейчас, в те минуты, которые пока еще принадлежат мне.

Наконец, вкусив наслаждения, я заставила себя вернуться к действительности. Зачерпнула из потока, зацепив густую фиолетовую струю, прибавила к ней тонкую нить чистейшего серебра, обвила, закрепила благородной черной сетью… Игла была прекрасна!.. Если, конечно, не задумываться о том, чему она должна служить. Но — это мой выбор. И красота тоже только моя. И я еще раз позволила себе полюбоваться иглой, прежде чем вонзить ее в одну из нитей защитного плетения, в самый ее исток, в точку, из которой она брала свое начало. Спасибо иллюзионисту Марвелу, я теперь точно знала, где она находится и могла найти не глядя. Охнула от нежданной боли — не физической, это все мое существо противилось варварскому повреждению магической сути и не только — пройдя через узел, игла проткнула насквозь магические резервуар и коснулась центра жизненной энергии.

Придет время — и игла развернется в воронку, через которую стремительно улетучится сначала моя магия, а затем и сама жизнь. Только я этого уже не пойму — если уж дойдет дело до самоуничтожения, это будет означать, что я забыла себя и не могу избавиться от иглы. Будучи в здравом уме и твердой памяти, я легко смогу ее извлечь без всяких последствий для своего здоровья.

Оставалось только задать время — я назначила себе месяц, — а также скорость и направление вращения воронки. Это не имеет большого значения, но уж лучше бы все произошло побыстрее. Все-таки умирать — это неприятно, даже будучи не в своем уме, так что не хотелось бы затягивать процесс.

Вот теперь — всё.

Я затерла ритуальный круг на полу, вернула ковер на место. Всплакнула — от страха, от безысходности, от жалости к себе. Потом взяла себя в руки: оттого, что я кисну, ничего не изменится. А мне ведь еще письмо писать…

На письмо, слова для которого я подбирала с мучительной тщательностью, ушло не меньше часа. За окном уже давно сгустилась ночь, а я все сидела и мусолила безрадостные мысли. О смешных планах, которые строила. О том, как просила свободы у божества. Что ж, даже смерть является своего рода освобождением, такие мысли посещали меня и прежде. Непонятно только, о какой плате шла речь. Ну да не нам вникать в божественные замыслы, — я горько усмехнулась.

Все-таки заставила себя встать. Разделась донага — гардероб был пуст, гостевые пижамы программой принудительного пребывания в императорском дворце предусмотрены не были. Правда, в ванной меня ждала совершенно новая зубная щетка и нераспечатанная баночка с пастой, что, несомненно, радовало.