Косарев - Николай Владимирович Трущенко
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Вскоре Александр Косарев вернулся в Бауманский райком комсомола, к друзьям и единомышленникам по работе: Кормилицину, Точисскому, Павлову, Федорову, Хорупко, Егорушкину, к тысячной армии комсомольцев.
ТРОЦКИСТЫ ЗАШЕВЕЛИЛИСЬ
Осень 1923 года выдалась в Москве теплой, солнечной. Казалось, что бабье лето решило накрепко обосноваться в столице. Общественная же жизнь была раскаленной.
Партийные организации, а вслед за ними и комсомольские ячейки буквально кипели политическими страстями. В Болгарии, а вслед за ней в Германии разыгрались революционные события. Каждое утро Косарев буквально впивался в газеты. Они пестрели заголовками: «Эрнст Тельман поднял героическое восстание гамбургского пролетариата», «Баррикадные бои», «Беспримерное мужество восставших»… В московских партийных организациях собрания проходили под лозунгом — быть готовым в любую минуту дать отпор международной реакции и помочь германским товарищам. Отзывчивая молодежь Бауманского района тотчас же приступила к сбору и отправке продовольствия детям восставших гамбургских рабочих. В некоторых московских комсомольских комитетах без ведома партийных органов даже начали запись добровольцев. Куда? На это никто толкового ответа не давал.
В Цекамоле была уверенность, что восставшие немецкие пролетарии обратятся за помощью к рабочим Советской России. Во всех губкомах на всякий случай возникли мобилизационные комиссии.
Революция в Германии! Было трудно даже представить, сколько благотворных перемен она могла принести с собой.
Однако и другие события накаляли политическую атмосферу в партии.
— Слыхал?! — с этими словами поздно вечером, когда в здании наступала тишина, в комнату райкома комсомола стремительно вошел Николай Николаевич Мандельштам.
Саша встретил его недоуменным взглядом.
— Троцкий, а за ним еще сорок шесть партийцев, в том числе некоторые члены ЦК, подали в Центральный Комитет письма с критикой политики партии.
— Да как же так? — не удержался Косарев. — Война на носу, а в ЦК разногласия! И опять — Троцкий. Еще в сентябре слух прошел, что он в Совнарком не ходит, а на заседаниях Политбюро читает французские и английские романы… Что же эти «сорок шесть» критикуют?
— Внутрипартийный режим, весь партийный аппарат, ЦК…
— А за что?
— За бюрократизм будто бы. Пишут, что если так будет продолжаться, ЦК приведет страну к гибели. Требуют свободу группировок в партии. Внутрипартийный режим, установленный X съездом РКП(б) и запретивший в ней фракции, Троцкий объявил «режимом фракционной диктатуры большинства».
— Но ведь резолюцию «Об единстве» писал сам Ленин. Вы же нам на политзанятиях об этом рассказывали! — вырвалось у Косарева.
— Вот в этом-то и все дело! Так получается, что Троцкий пользуется болезнью Ленина. Пытается легализовать свою фракцию. Он и его сподвижники стремятся сыграть на недостатках партийного аппарата, оставшихся в наследство от времен «военного коммунизма».
— А ты, Косарев, — продолжал Николай Николаевич, — хотя и молод, но на ус себе наматывай: Троцкий с дружками своими подыгрывают меньшевичкам да эсерам, да новой буржуазии, которые прямо-таки жаждут выйти в условиях нэпа на открытую политическую арену. Так что, Сашок, готовься к боям.
Боевая обстановка действительно накалялась. Только фронт открылся с другой, чем ожидали, стороны. Думали: «Германия!», а получилось иначе.
Газеты сменили тон: «Защитники красной крепости — Гамбурга — окружены», «Кровью залиты улицы и площади города». В последних числах октября пало коалиционное правительство левых социал-демократов и коммунистов в Саксонии, а вслед за тем германскому рейхсверу и-фашистам удалось потопить восстание рабочих в Гамбурге. Коммунистическая партия и комсомол Германии были объявлены вне закона и ушли в подполье. В Болгарии реакция восторжествовала еще раньше.
Лихорадка ожидания близких перемен оборвалась. События развернулись не так, как хотелось бы.
Теперь все внимание переключилось на события внутри партии. Острота международного положения до этого момента как бы не позволяла партии заняться своими внутренними делами вплотную.
Пленум ЦК и ЦКК РКП(б) призвал к укреплению начал рабочей демократии внутри партии. По предложению Дзержинского он осудил выступления Троцкого и «платформы 46-ти» как фракционные. Постановление пленума не публиковалось, но партийный актив о нем был осведомлен. Сторонники оппозиции (это слово стало уже пробиваться в разговорах) продолжали нагнетать обстановку, готовились к дискуссия.
В шестую годовщину Октября «Правда» открыла широкое обсуждение вопросов партийной жизни. В статьях, заметках и речах на партсобраниях обсуждалось положение дел в ячейках и во всей партии.
Многие из вступивших в РКП(б) после Октября не знати о дореволюционном прошлом Троцкого. Ходили слухи о расхождении его с Лениным по крестьянскому вопросу. В связи с этим «Правда» поместила статью Троцкого, в которой тот напоминал, что подобные слухи он еще в 1919 году опроверг печатно. Однако дыма по бы то без огня: кто знал историю партии, тот понимал, что опровержение 1919 года не затрагивало факта ранних расхождений Ленина с Троцким по поводу его теории «перманентной революции» и отрпцания революционной роли крестьянства.
5 декабря Политбюро ЦК и Президиум ЦКК РКП(б) приняли резолюцию «О партстроительстве». Приняли единогласно. В партийных ячейках вздохнули удовлетворенно: «Наконец-то удалось договориться!» Резолюция призывала изживать недостатки, обновляя «снизу» партийный аппарат путем его перевыборов. Но, говорилось в пей, рабочая демократия «вовсе не предполагает свободы фракционных группировок, которые для правящей партии крайне опасны, ибо всегда грозят раздвоением или расщеплением правительства и государственного аппарата в целом…».
Прошло всего два дня. Москвичи еще читали свежий номер «Правды» с этой резолюцией, а троцкисты уже расползлись по партийным ячейкам с очередным пасквилем своего лидера. Это был «Новый курс (Письмо к партийным совещаниям)» — фракционный манифест Троцкого против ЦК партии. Вскоре появился и сборник его статей «1905 год» с предисловием «Новый курс». В них Троцкий изображал всю предшествующую историю партии как «приготовительный класс» для нового курса. Он обвинял руководство РКП(б) и прочил старым большевистским кадрам перерождение, проводил связь между ними и скомпрометировавшими себя социал-демократическими лидерами II Интернационала: Виктором Адлером, Карлом Каутским…
Спасти большевистские кадры от перерождения, а партийный аппарат от бюрократических методов, «превращающих молодое поколение в пассивный материал для воспитания», утверждал Троцкий, должна учащаяся молодежь.
В тот же вечер Косарев сидел у Мандельштама со сборником Троцкого «1905 год».
— Ты посмотри, Николай Николаевич, чего он пишет. —
