Убийства в Полянске - Алексей Кротов

не восхищённая публика. Повторяю: освободите помещение и не мешайте вести допрос.

– Я лишь хочу помочь своей дочери, хочу оградить ее от вашего пыла. Ваши вопросы…

– Ваша дочь – взрослая женщина, – прервал ее Попов, – и прекрасно сможет ответить на вопросы без вашей помощи. Последний раз спрашиваю: вы уйдете или нет?

– Мама, я прошу тебя уйти, я в состоянии отвечать на вопросы следователя, – поддержала Попова Зоя.

– Я с места не сдвинусь, – глухим басом пророкотала Цепкина.

– Ну что ж, – вздохнул следователь, – придется применить силу. Владимир Андреевич, проводите гражданку.

Скворцов, все это время стоявший в дверях, подошел к Пелагее Егоровне и спокойно сказал:

– Пойдемте, Пелагея Егоровна.

Цепкина не шелохнулась. Тогда Скворцов положил ей руку на плечо и сказал уже более жестко:

– Пойдемте, вы мешаете следствию.

Цепкина сбросила руку лейтенанта со своего плеча и пододвинула ближайший стул, намереваясь сесть. Однако этому намерению не суждено было осуществиться. Скворцов внезапно схватил Цепкину за руку и завернул ее за спину. В следующее мгновение застигнутая врасплох Коробочка уже была в дверях.

– Произвол! – завопила она, приходя в себя. – Я буду жаловаться прокурору!

– Да хоть Горбачеву! – крикнул вдогонку закрывающейся двери Попов.

Зоя, с улыбкой наблюдавшая за этой необычной сценой, внезапно звонко расхохоталась.

– Моя мать – очень импульсивная женщина, – пояснила она, немного успокоившись. – Иначе как силой её с места не сдвинешь.

– Да, широкая натура, – согласился Попов.

– Спрашивайте, Кирилл Александрович, – предложила Зоя.

– Отлично. Скажите, вы здесь круглый год живете?

– Да что вы, – искренне удивилась она. – Что бы я стала делать в эдакой глухомани?

– Значит, вы живете здесь постоянно, исключая зиму?

– Приезжаю в начале апреля, уезжаю в конце октября.

– Так-так. А ваша мать?

– Она уезжает в ноябре. Никак не может расстаться со своими запасами.

– Вы замужем, Зоя Васильевна?

– Да, три года.

– Понятно. Скажите, когда вы последний раз видели Тишкину живой?

– Вечером накануне убийства.

– А в самый день не видели?

– Нет.

– Какие у вас были отношения с покойной?

– У меня со всеми хорошие отношения.

– Так уж и со всеми? – недоверчиво воскликнул Попов.

– Такой уж характер. Если с кем и ссорюсь, то только с мамой. С ней трудно не ссориться. Да вы же сами видели.

– Да, иногда с родителями бывает тяжело, – сочувственно вздохнул следователь. – Скажите, а почему вы пошли с Анной Дмитриевной Тарасовой?

– А я забыла у неё кофту.

– Давно это было?

– Дня за два до убийства.

– А часто вы вообще забываете вещи?

– О да, я ужасная растеряха.

– Скажите, вы хорошо знаете родственников Тишкиной?

– Нет, я мало с ними разговаривала.

– А кто-нибудь дружит с ними в деревне?

– Не думаю. Они варятся в собственном соку.

«Хорошо сказано», – подумал Попов. Следователю всегда нравился мягкий, сочный деревенский язык.

– Зоя Васильевна, как думаете, кто бы мог совершить это убийство?

– Не знаю, – тут же ответила Редькина. – Я стараюсь об этом не думать.

– Прекрасно вас понимаю, – мягко произнёс Попов. – Я надеюсь, что вы уже пришли в себя после вчерашнего и сейчас обстоятельно повторите ваш рассказ начиная с того момента, как обнаружили тело. Не спешите, время у нас есть.

Зоя повторила свои вчерашние показания и подписала протокол.

– А теперь пригласите Пелагею Егоровну, она так рвалась ко мне, – пряча улыбку, попросил следователь.

Пелагея Егоровна появилась в сопровождении лейтенанта Скворцова.

«Я временно подчиняюсь силе, но я не сломлена», – казалось, говорил её вид.

– Присаживайтесь, Пелагея Егоровна, – любезно предложил Попов. – Что-нибудь выпьете?

– Нет, – буркнула Цепкина, не поняв иронии.

– Ну, рассказывайте, Пелагея Егоровна, – обратился к свидетельнице Попов. Скворцов, сидевший на стуле немного поодаль, едва сдерживал смех.

– Чего рассказывать-то? – удивилась Цепкина.

– А разве вам нечего рассказать? – притворно изумился следователь. – Вы ведь никак не хотели уходить, и я вот подумал… – он не договорил, потому что Пелагея Егоровна вдруг вскочила и резко отбросила стул.

– Записывайте! – рявкнула она. – Диктую фамилии, кого надо взять на заметку. Тут она скороговоркой отбарабанила около десятка фамилий, которые в большинстве своем ничего не говорили следователю.

– Ну и кто они такие? – ленивым, незаинтересованным тоном спросил он.

– Начну с Дудкина, – оживилась Пелагея Егоровна. – Он, знаете ли, себя музыкантом зовет. А из него музыкант, как из меня Топтыгин.

«А что, – подумал Скворцов, разглядывая Пелагею Егоровну в профиль, – если доставить её в зоопарк и немного привести в порядок, то вполне сошла бы за Топтыгина». Цепкина уже ни на что не обращала внимания. Фонтан прорвало. Она в красках расписала Дудкина, Сапфирову. Бочкина и других. Попов слушал в полном восхищении.

«Ну и язык, – мысленно восторгался он. – Стоило приехать, только чтобы её послушать». Через полчаса источник красноречия начал понемногу выдыхаться.

– И самый подозрительный из них Дудкин. Он уже не раз милицией за пьянство и галдеж привлекался, – доверительно сообщила Цепкина. – Я бы ему этот барабан на голову надела, чтоб ходил не снимая, – снова вернулась она к прежнему тону.

– Не стоит, – тут же отсоветовал Попов. И, воспользовавшись паузой, быстро произнес: – Расскажите лучше о Тишкиной и её родственниках.

Цепкина тут же разнесла их в пух и прах. По её словам, покойница была явно того, а её родственники если бы еще немного с ней пообщались, то наверняка бы спятили. Адскую она назвала ощипанной курицей, которую не едят по причине её чахоточности, а Люгерова обозвала слюнявым поросенком.

– Во всей деревне есть только один по-настоящему приличных человек, – безапелляционно заявила она. И обратилась к следователю с торжеством в голосе: – Как вы думаете, кто?

– Просветите же меня скорей, – изобразил на лице заинтересованность Попов.

– Я! – гордо вскинув голову и просияв, вынесла решение Цепкина. Это звучало как аксиома. Скворцов с удовольствием наблюдал этот бесплатный спектакль. «Превосходные актеры, – подумал он. – Кирилл Александрович-то играет, а вот она, не знаю».

Попов между тем изобразил восхищенного зрителя, оставалось только похлопать и попросить Цепкину выйти на бис. Но следователь был не в балагане, потому не стал ни хлопать, ни просить исполнения на бис. Спокойным тоном он сказал:

– А теперь шутки в сторону, Пелагея Егоровна, поговорим серьезно. Когда вы вернулись домой с автолавки, вас кто-нибудь видел?

– Нет, – не задумываясь ответила Цепкина, – Амфитрион уже успел улизнуть.

– Амфитрион – это кто? – задал вопрос Попов.

Но Пелагея Егоровна не успела ответить, за дверью послышалась какая-то возня, и в ту же секунду она распахнулась. В проеме появилось дикое, озирающееся лицо с всклокоченными волосами и круглыми, как сливы, сумасшедшими глазами.

– Вы спрашивали меня, кто такой Амфитрион? – победно воскликнула Пелагея Егоровна. – Так он перед вами, – и она торжественно указала в сторону лохматой головы.

Глава