Цветок забвения. Часть 2 (СИ) - Мари Явь
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
— Можно, — Чили ещё не закончила вопрос, но я уже ответила:
— Да.
Положив свои ладони поверх её, я выгнулась с требованием чего-то выходящего за рамки водных процедур. Чувствовать её прикосновения там оказалось неожиданно приятно.
— Ты такая нежная…
— Не настолько, чтобы ты боялась до меня дотронуться.
— В такие моменты я даже смотреть на тебя боюсь.
— Почему? — Я прильнула к ней, поощряя эту откровенность. — Что тебя так пугает?
Чили покачала головой.
— Тебе нельзя быть такой красивой рядом со мной.
— Нет?
— Я тебе запрещаю, — сказала она почти серьёзно, и я улыбнулась её грозному комплименту.
— Если красота — преступление, то ты виновата сильнее меня, Чили.
— Похоже, так и есть, — ответила она без всякого самодовольства. По факту: её внешность была преступлением. Всё то, что в ней так восхищало — было под запретом здесь.
Повернувшись к ней, я прижалась губами к её губам, шепча:
— Не понимаю, как что-то настолько красивое может так страдать в мире, поклоняющемся красоте. Как мне утешить тебя, Солнце?
— Поцелуй меня ещё раз, — предложила она, но я знала, что этого недостаточно.
— Что мне сделать? Чего ты хочешь? Возможно, для того, чтобы достойно тебя утешить, действительно, понадобятся все женщины на свете…
Её пальцы сжали мои соски, и я ахнула. То, что вначале показалось болью, отдалось сладким зовом там, где Чили ко мне даже не прикасалась.
— Со всеми женщинами на свете меня примиряет лишь твоё существование. Я готов простить им, что угодно, только потому, что ты — лучшая из них. Но представляешь, что произойдёт, если ты продолжишь и дальше так шутить? — спросила она, поглаживая розовые вершинки, жалея. — Не надо говорить о посторонних сейчас. Нам никто не нужен, правда? Хорошо и так.
Хорошо?..
Я изначально пришла сюда побаловать себя. Но то, что происходило теперь, выходило за рамки привычного удовольствия. И когда это волшебное чувство начало ускользать, я попросила:
— Потрогай ещё, Чили.
Прижимаясь к ней, я задела тот самый «изъян», который собиралась не замечать до конца жизни. И раньше бы Чили отстранилась, но теперь наоборот притянула меня к себе, позволяя почувствовать эту форму, длину и твёрдость.
Я потёрлась об неё, слыша в ответ судорожный выдох. Её руки опустились на мои ягодицы, обхватывая, чего-то требуя, и мне захотелось… раздвинуть ноги, прогнуться в спине, найти идеальное положение именно для нас, чтобы выяснить уже наконец, что с нами происходит.
Если это и есть «обретение гармонии», то неудивительно, что вокруг обучения юных Дев всегда столько шума. Рано или поздно мы бы пришли к этому, конечно. Это неизбежно, когда проводишь столько времени вместе, а потом остаёшься наедине. Но, даже мысленно готовясь к чему-то, что сделает меня абсолютно счастливой, я не представляла, что это будут делать простые прикосновения. Какая жалость, что ни темноглазым женщинам, ни людям Внешнего мира не доступен такой вид наслаждения. Гармония. Высшая её ступень, на которую я вот-вот взойду. Но, очевидно, только с чужой помощью.
— Погладь меня здесь…
Когда вместо ответа чужая ладонь тут же оказались между моих ног, я поняла, что Чили сама не знала, как меня об этом попросить. Словно давно хотела прикоснуться там. Сжать. А потом потереть, заставляя податься навстречу этим движениям.
— Чили…
— Ты похожа на цветок. — Её пальцы осторожно заскользили по моим складочкам, раздвигая, изучая, чуть надавливая. — Нежные, гладкие лепестки…
— Ты не любишь цветы, — вспомнила я, но она ответила:
— Этот цветок особенный. Его невозможно не любить. Его мечтают сорвать все мужчины Внешнего мира. Они готовы убивать друг друга и умирать за это.
— Не говори о мужчинах Внешнего мира.
— Его мечтают сорвать и отшельники.
— Мне нет дела до их желаний.
— Об этом мечтаю я.
Я погладила ласкающую меня руку.
— Расскажи.
Раздался тихий стон — отчаянья, а не удовольствия.
— Тебя, в самом деле, не просвещали на этот счёт? Ни Мята, ни Имбирь?
— Что? О чём?
(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-390', c: 4, b: 390})— О настоящем единстве. О том, почему ты такая идеальная для меня здесь. — Чили потёрла чувствительную точку, и я привстала на колени, открываясь для её прикосновений. Будто именно этого добиваясь, Чили потрогала меня ниже, нажимая пальцами на сердцевину между «лепестками». — Вот здесь, да. Чувствуешь?
Я судорожно выдохнула. Было шоком обнаружить там тугие мышцы, которые тут же воспротивились давлению. Чили отдёрнула руку, ещё до того, как я разобралась в ощущениях, поэтому я попросила:
— Ещё…
— Ты слишком узкая. Тебе будет больно.
— Этот цветок — твой, Чили, ты можешь сорвать его, — несмело предложила я, но, почувствовав настойчивое вторжение пальцев, вцепилась в чужое запястье.
— Прости. Я не стану больше так делать. Не бойся. — Давление сменилось успокаивающими поглаживаниями. Чуть сместив пальцы наверх, Чили поласкала нежную вершинку. — Так тебе больше нравится?
— Я хочу, чтобы тебе нравилось тоже. Хочу утешить тебя, — прошептала я.
— Скоро ты сможешь исцелять себя и унимать любую боль. А я научусь защищать тебя… — Она мучительно вздохнула. — Возможно, к этому моменту ты сама захочешь уйти отсюда. Тогда мы сделаем это.
— Почему это должно быть больно? Почему для этого нужно сбегать?
Моё беспокойство заставило её помрачнеть.
— Я всё сделаю правильно, — пообещала Чили. — Тебе не будет больно и страшно. Только не когда к тебе прикасаюсь я.
— Я знаю, — улыбнулась я, не понимая, зачем так горячо убеждать меня в самых очевидных вещах. — Я верю тебе.
Глава 8
Настоящее единство… Узнав о нём, я уже не могла сосредоточиться ни на чём другом, будь то работа в саду или досуг во дворце. Мне не терпелось снова остаться наедине с Чили, чтобы осторожно, намёками вовлечь её в разговор о тайне, которую она скрывает от той единственной, кого могла взять в сообщники.
— Ты делаешь большие успехи в садоводстве, — ненароком заметила я, шагая следом за Чили по фруктовой аллее. — Скажу даже, как садовница, ты заткнула меня за пояс.
— Правда?
— Да. Ты так хорошо разбираешься в «цветах», о которых я должна знать в первую очередь.
Чили обернулась, самодовольно улыбаясь.
— Этот «цветок» — королева сада. Я позабочусь о нём.
— Королева сада? — переспросила я. — Хорошо, что ты так считаешь. Это вселяет надежду, что ни на что другое здесь ты покушаться не станешь.
Я перехватила её руку, которую она протянула к зреющему персику.
— Ты ревнуешь? — уточнила она насмешливо, а мне стало не до шуток, когда я вспомнила Имбирь и её трепетное отношение к схороненной под этим деревом единой.
— Серьёзно, Чили. Можешь рвать какие угодно цветы и плоды здесь, но к персику ты не прикоснёшься, уж я за этим прослежу.
Выслушав меня с понимающим видом, она наклонилась к моему уху, обещая:
— О, Ива, теперь я сделаю это просто затем, чтобы доказать тебе, что у тебя нет соперниц. Когда я причащусь её сладкой плоти, знай, что ты следующая на очереди.
Я ахнула, то ли негодуя, то ли предвкушая. С каждым днём она становилась всё более дерзкой и бесцеремонной. Её хищная натура, проявляющаяся в желании всё испробовать и покорить, пугала. И эти её изощрённые метафоры…
Возможно, поддержание флёра загадочности в наших отношениях, где всё выставлялось напоказ, было правильным решением со стороны Чили. Ей нравилось следить за тем, как я сама разбираюсь в правилах этой игры, прислушиваясь к себе, приглядываясь к её телу, познавая собственные желания. Выдай она мне всю правду разом, я была бы попросту обескуражена. Лишена возможности фантазировать, догадываться и мечтать…
Особенно хорошо у меня это получалось, когда я наблюдала за тем, как Чили помогает Имбирь по саду. Обнажившись по пояс, она работала за десятерых. Её торс блестел на солнце, мышцы двигались под влажной кожей… много мышц, о существовании которых я даже не догадывалась… на руках, плечах, спине, груди, животе.