Игра на вылет - Darina West

Пока мы не подошли, я сказала Дженне:

— Знаешь… мне кажется, Майкл начал мутить с той девушкой с факультета бизнеса. Помнишь? Она в одной компании с Анной.

— Хмм, — протянула Дженна. — Не замечала. Но ты ведь знаешь — об этом мы с тобой узнаем последними. Как в прошлый раз. Когда узнали, что он встречался с Моникой… после того, как они уже расстались.

— Думаю, это его месть за то, что мы как-то обсуждали... — я прищурилась. — ...разницу между «плохим сексом» и «сексом, после которого нужно взять выходной».

Дженна прыснула со смеху:

— О, точно! Ему тогда стало так неловко, что он сбежал на десятой минуте. Думаю, с тех пор он и решил нас фильтровать.

Подойдя к Майклу, мы поздоровались и направились в аудиторию.

— Мне хочется сдаться прямо сейчас, — сказал он, потягиваясь. — Почему понедельники такие… бесчеловечные?

— Потому что всё человечное осталось в субботу, — ответила Дженна. — А воскресенье просто накидывает сверху тревожную шапку.

— Ага, кстати, — я посмотрела на него. — Что там у вас с ребятами?

Он оживился:

— Мы нарыли, что старое здание по Ривер-стрит, помните его? Красный кирпич, как будто из фильмов про мафию?

Мы синхронно кивнули.

— Так вот, — продолжил он, — его раньше арендовали под художественную студию. А на деле там была… точка продажи психотропов. И один из преподов, между прочим, оказался в теме. Мы нашли пару записей. Сейчас всё пытаемся подтвердить.

— Это сильно, — подытожила Дженна.

С такой серьёзной темой мы дошли до аудитории, и начались пары.

На обеде мы пошли в столовую: я, Дженна, Майкл и ребята из его команды — Лиам и Оливия. После того как они в воскресенье нащупали, за что зацепиться в проекте, у них проснулся интерес, азарт и вообще жизнь заиграла новыми красками. Если мы с Джен уже неделю варились в своей теме, то ребята только-только начали, и сейчас, казалось, им нужно было выговориться за все потерянные дни.

Мы не стали разделяться. Мне было интересно послушать их идеи, а Аве и Мэйсону я уже накануне сбросила план, и теперь всё упиралось в одно: когда Хантер даст зелёный свет на интервью.

Мы с Дженной выбрали что-то съедобное — и спойлер: это определённо не салат. Сидели, ели и слушали обсуждения ребят, подкидывали свои мысли. Майкл, как всегда, звучал максимально уверенно и даже немного драматично.

— Я говорю: если мы докопаемся до правды про ту галерею на Ривер-стрит, то нас либо возненавидят, либо номинируют на студенческую Пулитцеровскую.

— Это где, — уточнила Дженна, — тот самый препод, который вёл «Современное искусство» и читал рэп на лекциях?

— Он самый, — хмыкнула Оливия. — Там вообще была какая-то схема. Картинная выставка прикрывала продажу рецептурных таблеток. Через художников. Через спонсоров. Там реально можно закопаться.

Лиам добавил:

— У нас уже есть один бывший студент, который согласен рассказать. Если что, мы его лицо размоем. Но чувак знает много. И у него остались переписки.

— Ну что, Майкл, — сказала я, поднимая бровь. — Кажется, ваш проект будет жарким.

Он кивнул, жуя, и попытался выглядеть скромно. Получилось плохо.

Мы продолжили обсуждение, и я уже почти заканчивала есть, когда почувствовала, что что-то изменилось. Атмосфера слегка сместилась. Я мельком взглянула в сторону двери. Как обычно — наш состав: Паркер, Салливан, Андерсен и Хантер. С ними шёл Бруклин, я его тоже видела раньше. Хантер что-то говорил ему, на лице — улыбка.

Они неспеша прошли к своему столу и сели. Все выглядели так, будто пришли после тренировки: чуть растрёпанные, в спортивных кофтах, свежие лица. Кто-то потягивал воду из бутылки. Итан — вместе с Лилиан. Мне порой кажется, что у них синхронность уровня «Том и Джерри» — везде вместе.

Мы с Дженной доели, переглянулись, и я кивнула ей.

— Ребята, мы пойдём, — сказала она, вставая. — Майкл, если что, мы будем на улице — наслаждаться солнцем и жизнью.

Майкл кивнул, не отрываясь от беседы с Лиамом, у которых в тот момент явно шло обсуждение скрытого смысла одной из инсталляций галереи. Мы с Дженной взяли подносы, двинулись к месту сброса посуды — и тут...

— Ве-ро-ни-ка, привет! — раздалось громко, с диким акцентом… на русском.

Я дёрнулась так, что поднос чуть не полетел на пол. Повернула голову — и увидела Хантера. Медленно идёт к нам, как будто снимается в замедленной сцене из фильма. А с его столика наблюдают все. Отлично. Опять дышать забыла.

— Чёрт, Хантер! — сказала я, ставя аккуратно поднос от греха подальше. — Предупреждать надо, если начал учить русский!

Он уже подошёл ближе, а сбоку я услышала смешок от Дженны. Этот языковой герой глянул сначала на меня, потом — на неё. И, знаете, начал её оценивать. Ага, именно вот так — взглядом, в котором было написано «ммм, одобряю». Эй, парень, ты только позавчера клеился ко мне!

— Что ж, — произнесла я, — Хантер, это Дженна, моя соседка и подруга. Дженна — это Хантер. Он… ну, ты знаешь.

Дженна кивнула, сохраняя спокойствие. А Хантер, расплывшись в улыбке, проговорил:

— Почему я только сейчас узнал, что на втором курсе журналистики такие красивые девушки учатся?

— Ну, не хочу говорить очевидное, но… может, ты просто смотрел не туда, — усмехнулась я.

— Сто процентов! — воскликнул он. — Дженна, рад познакомиться.

— Взаимно, Хантер, — ответила она, улыбаясь. — Сразу скажу: у меня есть парень. И я больше по бейсболу.

— Да ладно? Ты шутишь?! Как можно быть больше по бейсболу? — возмущённо произнёс Хантер, явно не веря в такое предательство.

Мы с Дженной переглянулись и не выдержали — рассмеялись.

Вот уж мужское эго... Одна беда — когда девушка говорит, что у неё есть парень. Но совсем другая — когда она ещё и не разделяет твою любовь к спорту.

Хантер при этом выглядел до невозможности милым. И я, не удержавшись, подошла ближе, подняла руку (забыв, что он чертовски высокий) и, чуть привстав на носочки, потрепала его по плечу.

— Да, представляешь, бывает и такое!

— Но только не в моей вселенной! — протянул Уильямс, покачав головой, будто не мог поверить в происходящее.

— Ты подошёл, чтобы сообщить, что выучил приветствие на русском? —