Глубокая печаль - Син Кёнсук

Я поняла, что если ты считаешь даже мои ресницы,

значит, ты непременно любишь меня.

Любовная грусть

Распустившаяся зелень деревьев покрыла густой тенью утренние улицы. Прошла нежно-зеленая весна, и наступило лето. Листочки гинкго, едва вдохнувшие в себя весну, совсем еще крошечные – всего лишь размером с ноготок, – как только наступило лето, стали прямо на глазах раздваиваться на половинки, окрашиваясь в более насыщенный зеленый цвет.

Ынсо стояла в зеленой тени гинкго и смотрела на дорогу напротив своего дома. Машина Вана должна появиться со стороны магазинчика возле перекрестка, но там пока только один молодой человек поливал насаждения из лейки. Если бы это было в другой день, то перекресток был бы заполнен машинами, но сегодня воскресенье, и поэтому вокруг все было тихо.

Ынсо отвела взгляд от перекрестка и натянула на себя шляпку, которую держала в руках, обернулась и посмотрела в сторону своей квартиры.

Когда-то так обильно цветшие деревья всего-то за одну дождливую ночь также обильно обронили свою красоту. Да так, что оставалось только поражаться – сколько же лепестков упало, чтобы так плотно покрыть все вокруг? Вся площадка перед квартирами была сплошь покрыта свежими цветочными лепестками. «Неужели они цвели так пышно для того, чтобы вот так опасть?» – подумала Ынсо, и ей захотелось сесть на эти лепестки, толстым слоем покрывавшие землю, словно на пушистую перину.

От того, что цветы так живо опали, оставшаяся на их месте зелененькая отметина зияла, словно глубокая рана.

Ынсо посмотрела на часы. Ван обещал быть в семь, но прошло уже почти десять минут с обещанного времени, и она почувствовала, как в сердце стало просачиваться беспокойство. Так, в ней начала зарождаться тревога, вызванная ожиданием. Минуло десять минут, потом двадцать, а потом и тридцать. Наконец Ынсо решила уйти.

«Но сегодня, – Ынсо мотнула головой, – он обязательно придет! – и рассмеялась. – Да, обязательно, потому что прошел только час после его звонка».

Целую весну от него не было ни единой весточки, а тут он позвонил сам час назад. Сколько раз она набирала ему до этого, но каждый раз он отвечал, что занят.

За то время, пока Ван не мог уделить ей времени на встречу, прилетели белые и серые цапли. От весенних перепадов температуры то замерзали, то снова оттаивали корни фруктовых деревьев.

По телевизору она видела, как из-за весенней засухи горели поля и горы. Сначала огонь бушевал в горах, а потом спускался и переходил на поля. Людям ничего не оставалось делать, как только наблюдать за бегущим пламенем, похожим на море буйно цветущей красной пушницы. Пламя распространялось гигантскими скачками по горным хребтам и вершинам, по полям и равнинам.

Взлетали вертолеты. С экрана телевизора день за днем к ней рвался жар бушующего огня.

Прошли и дни песчаных бурь, в которые нельзя было даже открыть глаз, а Ван все не мог найти время для нее.

Так невозвратно прошла весна.

И вот час назад позвонил Ван и, словно они встречались только вчера, неожиданно произнес:

– Я сейчас еду в Кёнчжу, хочешь поехать со мной?

Это было ранним воскресным утром.

Полусонная Ынсо притянула трубку к уху и даже не успела сказать «алло», как Ван выпалил все это.

Только спустя какое-то время она поняла, что говоривший в трубку человек – Ван, и у нее само собой вырвалось удивленное:

«Ах! – какое-то мгновение она сомневалась: – А может, это вовсе не он?» – но тут же улетел куда-то окутавший ее сон, и испарилась депрессия, месяцами томившая душу.

– Я не отдыхать еду, а по работе. Поедешь?

Хотя Ынсо хорошо помнила, что обещала Сэ встретиться в десять часов, чтобы вместе поехать на свадьбу друга детства Юнсу из Исырочжи, не задумываясь, произнесла:

– Еду. Что мне нужно делать?

– Через час выходи из дома. Я подъеду.

«Через час? – Ынсо положила трубку и посмотрела на настенные часы. Было шесть часов. – Не сон ли это? – подумала она и тут же вскочила. – Что же делать, ведь я обещала Сэ? Может, ему позвонить и предупредить, что не могу поехать на свадьбу и чтобы он ехал один? А ничего, что в такую рань? Ну и что, что так рано, зато он не будет меня ждать, это будет гораздо лучше».

Она на минуту замешкалась, думая, что бы сказать Сэ, но тут же бросилась к умывальнику. И пока доставала полотенце с полки, намазывала белую зубную пасту на щетку, забыла про Сэ.

Приняла душ, вымыла голову, под теплым воздухом фена высушила волосы, круглой расческой, не торопясь, уложила с загибом внутрь волосы – надо создать приятное впечатление.

Одевалась и красилась, а изнутри поднималось и переполняло ее теплое радостное чувство. Лицо горело от прилива крови так, что приходилось его остужать, делая примочки ваткой с лосьоном.

Ынсо открыла шкаф и стала прикладывать к себе то одно, то другое платье, и тут ее сердце екнуло. «Боже мой!»

Пристально посмотрела на женщину в зеркале с пылающими щеками. Еще вечером, да-да, до вчерашнего вечера ее лицо было без единой капельки жизни, и вдруг – от одного-единственного телефонного звонка оно так преобразилось.

«Неужели тебе так хорошо?» – поразилась Ынсо. Прослезилась, испытав к себе жалость, и отвернулась.

Вчера ночью, чтобы заставить себя заснуть, словно заклиная, она твердила, что Ван ей не пара, что нельзя больше так близко принимать все к сердцу и терзать душу. А если он и позвонит, надо сказать, что больше не хочет его видеть. А сейчас? Что с ней происходит?

Прошло уже полтора часа.

Не сводя глаз с теней деревьев, от дуновения ветра плавно меняющих свою форму, она сняла шляпку, посмотрела на часы.

Когда прошло десять минут после назначенного времени, она явно ощутила растущее беспокойство. Прекрасно понимая, что, сколько бы она сейчас ни ждала, он не придет, она продолжала растерянно стоять в тени, но, может, это и к лучшему.

Душа увядала, а воздух вокруг оказался напоен запахом зелени, с которым смешивался запах шампуня от ее вымытых волос.

Первые тридцать минут Ынсо успокаивала себя, что он все равно приедет. По прошествии тридцати минут… начала сомневаться: «Может быть, что-то случилось?».

Стоило так подумать, как она почувствовала себя крайне несчастной.

Она еще немного постояла и тут спохватилась: «А может, что-то случилось, и он оставил сообщение, что опаздывает?».

Пробежала между домами к городскому телефону и набрала свой домашний номер. Автоответчик, если набрать пароль, позволял прослушивать оставленные сообщения. Чтобы лучше расслышать, плотно прижала трубку к уху.