Шерсть дыбом: Медведи-взломщики, макаки-мародеры и другие преступники дикой природы - Мэри Роуч

охотинспекторы. Наха просит Ашока остановиться. Он хочет подняться наверх и поймать устойчивый сигнал. Аритра говорит мне оставаться в машине.

Наха спускается вниз по лестнице и снова занимает свое место в автомобиле. Он говорит, что мы сейчас всего в 300 метрах от леопарда.

И мы снова едем дальше. Дорога упирается в широкую реку. Наха опять выходит. Он идет вдоль песчаного берега реки, вздымая антенну над собой, словно факел. Ближе к противоположному берегу компания мужчин, стоя по пояс в воде, расчищает заросли водяного гиацинта.

Наха наклоняется к окну и сообщает, что мы в 150 метрах от леопарда. «Тук-тук-тук», – щелкает приемник. Ближе мы подобраться не можем, потому что животное на другом берегу реки. Наха показывает: «Прямо за теми людьми».

Моста поблизости нет, поэтому мы поворачиваем назад. В конце поездки Ашок нарушает молчание. Они с Нахой разговаривают на хинди. Когда Ашок нас высаживает, я спрашиваю Дипаньяна, о чем шел разговор.

«Его отца убил леопард».

Отец Ашока собирал хворост в лесу. Когда он не вернулся домой вовремя, Ашок, которому было тогда двенадцать лет, позвал друзей и отправился на поиски. Они нашли его, еще живого, у реки. В месте, похожем на то, где мы сегодня видели компанию мужчин, стоявших в паре десятков метров от леопарда. «Они отвезли его в больницу, – говорит Наха, – но он не выжил. Он сильно пострадал. Глаза и все такое. Должно быть, леопард его страшно покалечил».

На следующем отрезке пути у нас опять будет новый водитель, и это к лучшему. Мы собираемся в Паури-Гархвал, место, где леопарды представляют особую опасность. Тут все иначе, чем на чайных плантациях, где рабочие иногда могут спугнуть леопарда, спящего под кустом. Тут речь идет о преследовании и умышленном убийстве.

Глава 4

Зловещие пятна

Как леопард становится людоедом?

Дорога в Паури-Гархвал ведет путешественника через Малые Гималаи – малонаселенную гористую местность между подножиями и молчаливыми белыми громадами Больших Гималаев. Поездка приятная, но, как сообщают дорожные знаки, «КРАЙНЕ АВАРИЙНО ОПАСНАЯ». Оползни случаются так часто, что склоны некоторых гор издалека напоминают лыжные трассы. Чем выше забираешься, тем круче подъемы и виражи, так что с какого-то момента приходится входить в повороты вслепую, сигналя и мысленно приготовившись к столкновению.

Дорога идет вдоль старой паломнической тропы, связывающей индуистские святыни, стоящие вдоль берегов Ганга. В прошлые века верующие шли по тропе босиком и спали в простых соломенных хижинах. Главную опасность тогда представляли не автомобильные аварии, но леопарды, чья пагубная склонность проникать в незапертые помещения хорошо известна. Между 1918 и 1926 годами правительственные служащие приписывали 125 убийств одному-единственному леопарду, которого в международной прессе тех дней называли леопардом-людоедом из Рудрапраяга.

Святыни по-прежнему стоят на своих местах, и люди к ним по-прежнему наведываются, только теперь они приезжают на автомобилях и ночуют в отелях. Недостатка в скромных придорожных гостиницах здесь нет: отель «Нирвана», «Ом-отель», отель с подозрительным названием «Шив»[12]. Наш сегодняшний водитель, Сохан, дружелюбен и на первый взгляд невозмутим и не меняется в лице, какой бы сюрприз ни подбросила нам по дороге Индия: коровы, следы оползня, проносящиеся на бешеной скорости мотоциклисты, полуразвалившийся ткацкий станок. Умиротворение сползло с его лица лишь однажды – при виде мужчины, мочившегося на дорожный отбойник. Сохан ведет машину так умело, что я прекращаю нервничать из-за неработающих ремней безопасности на задних сиденьях индийских машин; эта моя озабоченность кажется Дипаньяну забавной. (По поводу подушек безопасности он выразился следующим образом: «Ты имеешь в виду такие выскакивающие воздушные шары?»)

Сегодня и завтра мы посетим три горные деревушки, расположенные в местах, где леопарды представляют наибольшую опасность. Если у нас останется время, мы съездим в Рудрапраяг, который за прошедшие годы разросся и превратился в небольшой городок. В том месте, где известного людоеда застрелил не менее известный охотник на людоедов Джим Корбетт, установлен памятник. В прошлом году Наха совершил собственное паломничество в Рудрапраяг, где попытался отыскать живых потомков свидетелей тех событий. Он тянется с переднего сиденья назад, чтобы показать мне фотографии. Памятник Корбетту нуждается в реставрации. Пьедестал пошел трещинами, а усы великого охотника осыпались. В ту поездку Дипаньяну удалось разыскать внука деревенского священника, помогавшего Корбетту. Среди прочего тот человек рассказал, что, если леопард убивает больше трех или четырех человек, крестьяне считают его злым духом.

В злых духов я не верю, но вопрос, что же случилось с этими леопардами, не дает мне покоя. В Северной Бенгалии, откуда мы только что вернулись, леопард тоже может атаковать человека при случайной встрече. После короткой потасовки застигнутая врасплох кошка убегает. Травмы случаются, но смерти бывают редко. Здесь, в округе Паури-Гархвал штата Уттаракханд, леопарды выслеживают людей как добычу. Каждый год на территории меньше штата Делавэр леопарды убивают от трех до четырех человек. Между 2000 и 2016 годами, докладывает Наха, леопарды нападали на людей 159 раз. И большая часть этих атак – хищнические, говорит он.

Что же заставило животных сменить рацион? Что случилось в Паури-Гархвале?

Корбетт винил во всем пандемию испанки 1918 года. Тогда за короткий промежуток времени умерло столько народа, писал он в книге «Леопард-людоед из Рудрапраяга», что индуистский погребальный обычай переносить тела на Ганг для кремации был на время заменен обрядом попроще. В рот умершему клали горящий уголек и сбрасывали труп вниз по склону в направлении реки. Леопард от такого обеда не откажется, и Корбетт предположил, что, питаясь трупами, хищники из Паури-Гархвала и пристрастились к человеческому мясу. Схожим образом и леопард-людоед из Панара – еще один трофей Джима Корбетта – начал убивать после вспышки холеры. Корбетт утверждал, что, прежде чем он вмешался, этот леопард прикончил четыре сотни человек. (Цифру подвергают сомнению бывший служащий Лесного департамента штата Гуджарат Х. С. Сингх в своей книге «Леопарды в меняющемся ландшафте» – и другие исследователи, в том числе Наха. Корбетт гонялся не только за большими кошками, но и за ростом продаж своих книг.)

Что могло сыграть на руку жителям Северной Бенгалии, так это активная охота на леопардов, которой предавались британские сахибы и их дружки, индийские раджи. Сингх пишет, что между 1875 и 1925 годами охотничьи отряды прикончили 150 000 леопардов. «Звери до сих пор, – говорит Наха, – могут опасаться людей». В моем родном штате пум (горных львов, или кугуаров[13]) давно не убивают ради вознаграждения, но стали ли они меньше остерегаться людей? Письмо с этим вопросом я отправила калифорнийскому исследователю горных львов Джастину Деллинджеру (с которым вы вскоре познакомитесь). Он так не думает. Горные львы не столько пугливы, сколько осторожны, – эволюция оттачивала эту их черту