Фантазии Дарио. Тру-крайм с поразительной развязкой - Пабло Тринчия

черными волосами, в основном сидела дома. Она не выходила в одиночестве, потому что тут же терялась и нервничала, из-за чего не умела водить и даже ездить на велосипеде. Да и дома дел хватало: их семья росла и росла. Джакко уехали далеко от родного города, но создали свой неаполитанский уголок в сердце Паданской низменности. Дети в основном говорили на диалекте. Маргерита, младшая из шести, родилась в 1989 году. Она была самой избалованной: Мария разрешала ей спать вместе с ней и Санто в большой кровати и прогуливать школу, когда не хотелось учиться. Сама Мария в школу и вовсе не ходила, а потому и читать не умела, так что относилась к образованию своих детей спокойно. Для нее школа была местом, куда стоило ходить, только если на это было время. Ей не нравилось будить Маргериту по утрам, так что она позволяла ей спать сколько угодно, а прогулы и мнение учителей мало ее тревожили.

Остальные отпрыски Джакко уже выросли, некоторые к тому моменту даже завели своих дети. У одного из братьев Маргериты были мелкие проблемы с законом, но в остальном семья не привлекала внимания властей… пока мать подружки Маргериты, Антония, не насторожило поведение девочки. Теперь полиция Мирандолы хотела понять, что творилось у них дома. В частности, они хотели узнать, о каком видео говорила Антония. Порядок действий был следующим: они пришли домой к Джакко после обеда, где-то через месяц после того, как школа Маргериты уведомила их о проблеме. Санто только вышел из душа, когда заметил полицейские огни со двора. Он выглянул в окно, увидел 5 или 6 патрульных машин и подумал, что кто-то покончил с собой. Однако полицейские позвонили в их дверь, сказав, что они с Марией – подозреваемые в ограблении. «Кто-то видел, как вы заходите в магазин, а ваша жена ждет в машине».

Санто посмотрел на них, как на сумасшедших:

– А вы с кино не перепутали? Моя жена даже водить не умеет.

Офицерам было плевать. Они пришли обыскать дом, и им просто нужен был предлог.

– Господин Джакко, где ваше оружие? – спросил один из них.

– Я строитель, а не оружейник, – с привычной насмешливостью ответил каменщик из Афраголы.

– Неудачное время для шуток.

Пока Санто ждал конца обыска, он заметил, что полицейские забрали его коллекцию видео. В основном это были экшн-фильмы и голливудские блокбастеры. Он не понимал, как это связано с ограблением, но не стал спорить. Копаясь в кассетах в гараже, они нашли одну с голой женщиной на обложке. Сын Санто сказал полиции, что это его. Санто пожал плечами, как бы признавая, что у любого мужчины может заваляться подобная кассета. И опять же: при чем тут ограбление? Через 2 часа мужчину отвезли в полицейский участок Мирандолы. Он вернулся домой уже поздно вечером, пребывая в уверенности, что обыск и обвинения – это всего лишь недоразумение, которое вскоре разрешится.

Когда через месяц Маргерита не вернулась из школы, родители не подумали, что эти события как-то связаны, – решили, что кто-то ее похитил. Они были в замешательстве, когда социальные работники и психологи пришли рассказать про предупредительное дистанцирование и попросили Марию и Санто посещать еженедельные встречи. Что уж говорить о непонятном новом слове, которое все повторяли из раза в раз – петофония. Или педофония. Они все никак не могли расслышать.

– Это когда насилуют ребенка, – объяснили им.

– Я думал, их называют маньяками, – все еще не понимал Санто.

Как-то вечером в середине весны Лара и Маргерита сидели в гостиной после ужина. Маргерита жила у Лары уже дольше двух месяцев и постепенно начала ей доверять. У Лары был мягкий характер, и она тепло приняла девочку в семью. Маргерита спросила, можно ли поговорить с ней наедине, и поведала, что однажды кое-кто сделал ей больно. Это был человек из бара в Финале-Эмилии. Ее родители часто туда ездили, в гости к брату, который как раз жил над баром. Иногда, когда они уходили к нему, они оставляли ее внизу поиграть в видеоигры. Одну. И однажды какой-то мужчина отвел ее в ванную и трогал ее там, внизу.

– Что за мужчина? – спросила Лара.

– Тот, кто носил нам кофе.

Вероятно, она имела в виду бармена.

– А как назывался бар?

– Не помню. Ла-Торре… а может, Иль-Кастелло.

Лара начала листать телефонную книгу Модены. Финале-Эмилия. Бар. Там был бар под названием Ла-Корте-дель-Ре.

– Да, это он, – сказала Маргерита.

Лара была расстроена и попросила Маргериту все записать. Она полагала, что это поможет ей что-то вспомнить, потому что чувствовала – девочка все еще что-то недоговаривает.

– Есть что-то, что она не может сказать про отца. Если она что-то расскажет, пожалуйста, сообщите, – обратилась к Ларе доктор Донати после одной из сессий с Маргеритой.

В дневнике Маргерита писала, что видела, как загадочный мужчина говорит с ее отцом. Отец пугал ее. Однажды, когда они были дома, а мамы не было, он показывал ей порно. Из-за этого и других причин, о которых девочка пока не решалась рассказать, она не хотела его видеть. Как и возвращаться к своей семье.

Маргерита так и не обвинила никого из членов семьи в насилии, но это был вопрос времени. Социальные работники Мирандолы точно знали, что рано или поздно это произойдет. После травмы дети сталкиваются с психологическим блоком, который действует неделями или месяцами. У Маргериты первые признаки снятия блока появились через 2 месяца, у Дарио – через 3, а у Марты – через 6. Абсолютно нормальное явление. В конце концов, они жили в извращенном мире, где люди, которые должны были любить их и заботиться о них, причиняли им боль. И пусть даже они были достаточно взрослыми, чтобы различать хорошее и плохое, им не хватало интеллектуальных и эмоциональных способностей, чтобы понять, что произошло.

Главная задача психологов состояла в том, чтобы завоевать доверие детей, создав дружественную и комфортную обстановку, в которой те наконец смогут все вспомнить и не побоятся об этом рассказать. Только так психологи могли пробиться через броню надежной вербальной и физической защиты, через все «не знаю» и «не помню». Они проявляли упорство в стремлении помочь детям найти смелость и силу рассказать правду, облегчить их бремя. Чтобы им стало лучше. А может быть, после этого они смогли бы все забыть. Главное – не отступать. Спрашивать решительно или мягко, но настаивать на своем. Первые откровения всегда бывали неуверенными, почти незаметными, но потом ужасные и скандальные истории лились одна за другой. Тогда-то