Я украл чужую жизнь - Алексей Андреевич Корнелюк

решим вопрос, крепко по-братски обнимемся, вытащим из крутого пике компанию, а дальше я спасу отношения с женой. А впереди, как говорят в сказках – «И жили они долго и счастливо». Но увы, жизнь не сказка, и между просто «жить» и «жить долго и счастливо» есть большая разница. Но есть ещё и третий вариант, где нет ни жизни, ни счастья. А какой из них выпадет мне, я узнаю совсем скоро.

Мы поставили пустые кружки на стол, синхронно встали и вышли на улицу.

У бордюра уже стоял на аварийке чёрный Майбах, нас поприветствовал водитель и открыл дверь.

Я мысленно кинул жребий между тремя ожидающими меня вариантами и вспомнил, как иногда за редким исключением, когда игрок кидает кости, кубик может встать ребром, в нерешительности зависнув между вариантами.

Зависнуть… между… вариантами…

Вдруг картинка роскошного Майбаха пошла рябью, как сломанный телевизор, и я вжался в кресло.

Глава 34

Виски сдавило, внутри черепа словно взрывались петарды одна за другой. Я скривился от боли и, закрыв лицо рукой, почувствовал, как Энтони схватил за локоть. В закрытых глазах вспыхивали всполохи света, похожие на те, когда резко встаёшь после долгих посиделок.

Я что-то слышу где-то вдалеке. Где-то далеко-далеко голос Энтони разбивается о невидимую преграду, и до меня долетают лишь ломаные обрывки фраз.

Меня трясут. Вторая пара рук хватает меня за кисти и с усилием отдёргивает ладони от лица. Щёки горят, я задыхаюсь, судорожно хватая ртом воздух.

– ГОНИ К АПТЕКЕ!

Дверь захлопывается, и машина срывается с места. Чувствую холодную ладонь на лбу.

Машина останавливается, меня кидает вперёд, но Энтони успевает меня поймать, не давая упасть.

– Брат, я скоро. – выбегает.

Я снова хватаюсь за лицо, чувствуя, как щиплет кожу возле глаз. От нехватки кислорода мой внутренний взор тускнеет, и я проваливаюсь в темноту.

Хлопок. Шуршание. Энтони выругивается и, задев меня плечом, ныряет под кресло.

– КАК СОБРАТЬ ЭТОТ ЧЁРТОВ ИНГАЛЯТОР?!

Снова хлопок. Свист от вкручивания колпачка… опять отдёргивают руки. Через плотно сжатые губы втискивается твёрдый пластик. Сжатие. По горлу к лёгким проносится волна облегчения. Плечи опускаются. Спазм в шее проходит. Что-то касается кожи, и я вздрагиваю, отдёрнув голову.

Открываю глаза.

Энтони напуган. В глазах беспокойство. В руках ватный диск.

– Спокойно, всё хорошо. – подносит он ватку к коже.

– Аййй! – шиплю я.

– Ты лицо исцарапал.

Я вижу, как ватный диск постепенно розовеет. Прохожие пытаются заглянуть внутрь. Водитель открывает окно и матом заставляет их отойти нахрен от машины.

Энтони подкуривает и протягивает сигарету. Я беру, смотрю на тлеющий уголёк. Затягиваюсь… Что со мной?

Мне показалось, что мир рвётся по швам. Это не было похоже на простой приступ. Нет, это было… Снова затягиваюсь. Не знаю, может есть какие-то стадии или обострения? В конце концов это прошлый хозяин жил с астмой, а не я.

Мы медленно трогаемся. Энтони берёт в руки телефон и что-то быстро печатает.

– Уберём активную часть из программы. – не поднимая глаз от экрана, бормочет он.

Водитель протягивает холодную бутылку воды, отпиваю, прикладываю ко лбу.

Что-то подкрадывалось ко мне, сбивало с толка, тревожило. Я сделал ещё глоток и выкинул окурок в окно.

Пока меня охватывал приступ, я слышал посторонние звуки, похожие на те, когда я в детстве, чтобы услышать разговор родителей в другой комнате, прикладывал ухо к розетке. Это были незнакомые мне голоса, приглушённые, но я знал, что голоса эти направлены ко мне, они про меня.

Мы встретились глазами с Энтони, и я прочитал в них сожаление. Или мне просто показалось?

Через минут 10 водитель остановился, и у причала я увидел роскошную яхту, нетипичную для этих мест.

Глава 35

Cтупив на яхту, я оставил позади твёрдый, не шатающийся мир.

Энтони придерживал за локоть и твердил, что мне необходимо расслабиться.

А расслабляются богатые обычно шлюхами, дорогим алкоголем и наркотиками. Можно ли это смешивать? Попробую выстроить последовательность.

Перво-наперво меня познакомили с бритоголовым капитаном. Ничем не примечательное лицо, небольшая щетина и нос с горбинкой. Хотя… Разве что шрам вдоль уха выделялся, добавляя грозности. Жмёт руку, крепко. До хруста. Закурив папироску, он показал каюты, их оказалось 5. Просторных, но покачивающихся… Стало мутить. Получил хлопок в спину и слово: «Привыкнешь». Ну раз привыкну, тогда ладно.

В каждой комнате стояло по ведру со льдом и высунутыми горлышками бутылок шампанского. Энтони сказал, что это лишь декор, а вот сам алкоголь стали заносить три пары рук. Кейтеринговая компания сновала туда-сюда, раскладывая на стол возле палубы одни яства за другими. Я потянулся за бутербродом с икрой, ещё теплой, нежной, масло просто таяло во рту. Как-то в моей руке оказался бокал, пузырьки щекотали верхнюю губу. Делаю глоток… А что, пить можно.

На третьем бокале бравые ребята покинули корабль, уступив место девушкам. Я аж подавился, когда всё увидел. Дело было так…

Я растекаюсь по кожаному сиденью, держа в одной руке наполовину выпитый бокал, а в другой грибную тарталетку. Жую. К яхте подъезжает микроавтобус с тонированными окнами. Дверь открывается, и оттуда с хохотом выходят девушки в плащах. Когда вышла третья, я смекнул, что под плащами ничего нет. Всего ночных бабочек оказалось 10. Напичканных силиконом, надутых, безупречно оштукатуренных тональным кремом. Они проскользнули на борт, и капитал дал команду к отплытию.

Ощущения было такое, словно меня мёдом намазали. Несколько дам расселись у моих ног, затем одна положила голову на грудь, вторая принялась играть с моими волосами, третья массировала плечи. Я млел…

– На, это за счёт заведения. – передал мне колесо Энтони.

После четвёртого бокала я перестал замечать время. Оно текло, уносило прочь по реке, где голые девицы натирали об меня свои упругие задницы и груди.

Когда я решил отлить, я спросил, где туалет, и, пошатываясь, пошёл в указанную пальцем Энтони сторону. Вдруг затылок стало припекать, и я развернулся в поисках источника света. Мурашки с теплом растекались от затылка к шее, а от шеи к плечам.

Я разместил раскрытую ладонь на стенах, оббитых деревом, провёл рукой вверх… затем вниз… В туалет перехотелось.

Одна девушка, завидев меня, подошла вплотную и стала целовать шею. Поцелуи были странные, такие мокрые… Я стоял и трогал стену, а она трогала меня. Я забыл, зачем нахожусь здесь, сейчас существовала только одна стена. Ради интереса я решил попробовать на ощупь другую стену, и она оказалась ещё ЛУЧШЕ! Я был