Духи дельты Нигера. Реальная история похищения - Сергей Медалин

передвижение в этот вечер вызывало у всех вопросы – куда он идет и как быстро вернется. Когда все разошлись по своим местам и нам уже готовы были сунуть телефон для звонка, его хватились. Поначалу обыскали весь лагерь. Найти его не смогли. До кого-то дошло, что он мог сбежать. Все стали гадать, кто мог его предупредить. На нас не подумали, решили, что это его соплеменник из верхнего лагеря. Притащили его к нашей палатке, но тот, естественно, ничего не знал. Позвонили Пятнице и спросили, где он. Он ответил, что его послали за едой для белых. Тут же связались с Питером, который, естественно, сказал, что никого никуда не посылал. Снова набрали Пятнице, долго орали, что ему лучше вернуться по-хорошему, что убивать его не станут, только немного побьют, а если не вернется, то догонят и порубят мачете на кусочки.

Для Пятницы их доводы, видимо, были крайне убедительными, потому что он имел глупость поверить им. Когда он вернулся в лагерь, была уже глубокая ночь. Конечно, смысла звонить переговорщикам уже не было. Его избили и спросили, кто его предупредил. Он, заглянув опухшей от побоев мордой в палатку, ткнул пальцем в меня. Я притворился спящим.

ИЗ-ЗА ТУЧ ПОЯВЛЯЕТСЯ ЛУНА. КАКОЙ-ТО ПРЯМО МАРСИАНСКИЙ ПЕЙЗАЖ – МАНГРОВЫЕ КОРНИ И ВЗРОСЛЫЕ ДЕРЕВЬЯ В ЛУННОМ СВЕТЕ. ИДТИ СТАНОВИТСЯ ЛЕГЧЕ, НО СИЛ УЖЕ НЕТ.

Когда все вышли из палатки, я растолкал Костю и сказал, что Пятница меня сдал. Охранники тут же позвонили Питеру и сказали, что я предупредил Пятницу. Тот сказал ждать его решения до завтра.

Настал День святого Валентина. День прошел обычно: по радио передавали праздничные программы. А часов в восемь вечера появилась лодка, и кто-то пробежал по лагерю с воплями, что на заводе смогли достать наши анкеты (их мы заполняли на английском еще при оформлении на работу), и там написано, что я коп (полицейский), который работал всю жизнь на государство, а значит, меня однозначно надо прикончить. Возник спор, в котором кто-то вдруг обронил, что 14 февраля – это святой праздник и проливать кровь в этот день – большой грех. Все, на удивление, с этим согласились. Решено было оставить это дело до следующего дня.

Разговор продолжился обсуждением того, как удалось достать анкеты. Выяснилось, что люди у них есть везде, в том числе на заводе. После этого все неожиданно вернулись к вечеру нападения на коттеджный поселок. Кто-то рассказал, как Питер накануне осады напугал охранявших поселок военных и убедил их, что если они вовремя убегут, то стрелять в них не будут, а если окажут сопротивление, то убьют всех. Потом так же уговорили полицейских не высовываться и не оказывать сопротивления, пообещав, что только попугают иностранцев, ничего больше.

Хотелось кричать, что нас предали и продали, но правда была в том, что боевики даже денег не дали, просто напугали! Это никак не укладывалось в моей голове. Впав в эйфорию от своей крутости, безнаказанности и вседозволенности, боевики успокоились и вскоре потянулись спать, кидая на меня злобные взгляды.

15 февраля 2009 года утром мы проснулись от споров. Наши похитители разбились на две группы. Одна считала, что убить надо «маленького» – Костю, поскольку от него проку нет, язык не знает и статус его гораздо ниже, чем мой. Во главе этой группы стоял Джулиус, родственник Питера. Вторая группа, под предводительством Харрисона, считала, что грохнуть надо меня, что я – потенциальный источник их бед и я их всех сдам. По-видимому, четкого решения, кого из нас убивать, не было. Они попеременно звонили то Питеру, то Абудже. И то один, то другой прибегали, радостно крича, что их взяла.

К середине дня Абудже это надоело, и он сказал, чтобы ему не звонили, а решали все сами. Снова приходил Принц Саракай и пытался убедить Харрисона и Джулиуса, что никого из нас нельзя убивать – мы представляем ценность только вместе, и за одного могут вообще не заплатить. Судя по всему, особым правом голоса он действительно не обладал. Споры не прекращались.

Наконец, когда стало ясно, что ситуация зашла в тупик, было решено сыграть в «русскую рулетку». По замыслу, Джулиус и Харрисон выбирали себе одного из нас, а затем занимали позицию с пулеметами; в это время мы с Костей должны были убегать от них на какое-то расстояние. Каждый стрелял в чужого «игрока», а победить должен был тот, кто останется в живых. С такими условиями игры наши шансы остаться в живых вообще обнулились.

Неожиданно позвонил Питер и потребовал всю группу пулеметчиков к себе – ему надо было куда-то ехать. Харрисон с Джулиусом договорились закончить свой спор после восьми часов вечера, когда все вернутся обратно. Не успел Джулиус уехать к Питеру, как Харрисон опять набрал Абуджу, и неизвестно, как это ему удалось, но он вытащил из него разрешение убить меня. На этот раз распоряжение было окончательным: меня убить, Костю пытать, но оставить в живых и вывезти потом в новый лагерь в Восточном Опобо.

В нашем лагере оставалось трое охранников около нашей палатки и четверо – в верхнем лагере. Часа в два позвонил Абуджа и сказал, чтобы в три часа дня на радиостанцию «Серебряная Птица» отправили смс о том, что один заложник погиб, а другой ранен.

Настало три часа дня, но новость в эфире не прозвучала. Позвонил Абуджа, отругал всех и потребовал послать еще одно сообщение с тем же текстом. Вторая новость тоже не прозвучала в эфире. В четыре Абуджа позвонил опять и сказал, что денег точно не будет, а потому кончать надо обоих. Он предупредил, что, поскольку его приказы уже несколько раз нарушались, то он ставит временные рамки; палача для пыток он пришлет.

В час ночи нас начнут пытать, к двум часам ночи мы будем едва живы. Потом Абудже должны позвонить и сказать, что мы еще теплые, потом нас должны убить и отчитаться перед ним, и тогда он скажет, куда привезти трупы. Если за нас не удалось получить денег, то, по крайней мере, другим должно быть неповадно торговаться. Этим он собирался насолить и губернатору штата Аква-Ибом. Осознав после этого звонка, что ночь может выдаться бессонной, Харрисон бросил матрац на развилку дерева и завалился спать.

Глава 17

Побег

Подслушав окончательный приговор, я сказал Косте, что, похоже, надежды больше нет и пора делать ноги. По крайней мере, я не собираюсь безвозмездно давать ковыряться в себе ножичком. С нас собирались содрать кожу и натереть рыбой. Ощущения для меня незнакомые, но в том, что они болезненны, я вполне верил боевикам, имевшим богатый опыт мучительства.

– Что, так все плохо? – спросил Костя.

– Похоже, для нас это единственный шанс спастись,