Ниневия - Андрей Евгеньевич Корбут

о своих приготовлениях, — не хотел выглядеть в глазах любимой слишком прозорливым.

Пусть уж лучше она считает меня недоумком, чем тем, кто видит ее насквозь. «Дай только срок, и я приберу тебя к рукам», — самонадеянно думал об их отношениях Нимрод.

На широких мраморных ступенях, ведущих во дворец, ему встретился Нерияху.

— Дорогой Нимрод! Не видел тебя с самого утра! Готовишься к скачкам? Наместник выделил для победителя десять талантов золота — есть за что побороться!

Царский колесничий подумал о нем с неприязнью: «Этого жалкого еврея беспокоит только золото. Увы, за него не купишь ни любви принцессы, ни милости богов».

— Разве у меня есть достойные соперники? — высокомерно отозвался Нимрод.

— Аракел, — все больше оживлялся казначей, показывая свои кривые и желтые зубы.

У него всегда неприятно пахло изо рта, который Нерияху не имел привычки ни чистить, ни ополаскивать. Невысокий, косолапый, щуплый, но хитрый как лиса, он оказался вполне достойным сыном Иерусалима и поэтому жил там, где ему было комфортно. Син-аххе-риб ценил его за ум и непревзойденный талант находить средства для ведения войн в самых безвыходных ситуациях, а еще — за умение находиться в тени, как будто его не существовало вовсе.

— Аракел! — настойчиво повторил Нерияху, — племянник Ашшур-дур-пании, колесничий царицы. В твое отсутствие на празднике в честь дня рождения Ашшур-бан-апала он без труда выиграл состязание, обогнав соперников на целый круг.

— К чему ломать копья! Завтра и посмотрим, — спокойно ответил Нимрод, направляясь своей дорогой.

Вдогонку послышался вопрос:

— А не видел ли ты Мар-Априма?

Юноша, не оборачиваясь, отрицательно покачал головой и подумал: «Иди и сам поищи этого павлина».

Нерияху провожал колесничего насмешливым взглядом, улыбался и бормотал:

— Тот, кто быстро едет, никогда не видит, что творится по сторонам.

Табшар-Ашшур и Шульмубэл ждали Нимрода в небольшом саду, расположенном сразу за личными покоями министра двора. Встретившись, все трое церемониально поклонились друг другу, справились о здоровье, воззвали к богам, чтобы те послали царю и его близким здоровья и благополучия… и после этого неловко замолчали, осторожничали. Нимрод понял, что если сейчас же не пустить коней рысью, эта встреча так и завершится ничем.

— Друзья, наследник рассчитывает на нашу поддержку.

Все понимали, о ком и о чем идет речь, не знали только, как далеко каждый из них готов пойти.

Шульмубэл согласно закивал, а Табшар-Ашшур всем своим видом изобразил искреннее внимание.

Нимрод продолжал:

— К возвращению Арад-бел-ита в Ниневию царь должен издать указ о престолонаследнике. Подумайте о том, как склонить к этому решению нашего отца; о тех, чья помощь была бы нам полезна, а также о тех, кто не чтит ни закон, ни богов, ни обычаи предков.

Глашатай снова со всем соглашался, тогда как его сын задал вопрос в лоб:

— Наследник? Или принцесса?. . Кто рассчитывает на нашу поддержку?

Колесничий не растерялся:

— Не стоит недооценивать влияния Хавы на отца.

— Согласен… Но это серьезный шаг. Прольется много крови. Наследник намерен идти до конца? Против царицы, всего жречества, доброй половины наместников?. .

На этот раз стрела точно попала в цель.

— Царицы? — смутившись, переспросил Нимрод.

— Ты полагал, будет иначе?

— Тогда надо подумать о том, как заставить весь этот сброд от нее отступиться.

Помолчали. Шульмубэл подозвал слуг, приказал накрыть стол; мгновенно принесли фруктов, красного виноградного вина, сладости. Собеседники подождали, пока останутся одни, вернулись к разговору. Маски были сняты, об оговорках и приличиях — забыли.

— Ашшур-дур-пания, Скур-бел-дан, Набу-аххе-риб — кравчий, наместник Харрана и жрец из Калху. Уберем этих троих с пути — лишим Закуту силы, — с выражением, как он умел, произнес царский глашатай.

— Ты опережаешь события, уважаемый Шульмубэл. Может быть, все-таки начнем с указа? — усомнился в правильности выбранного пути Нимрод. Каждое из этих имен внушало страх, за каждым была огромная власть и несметное количество золота.

— Отец прав, — вмешался Табшар-Ашшур. — Этот клубок так просто не размотать. Царица не зря укрыла царя в своей половине на время пира. Говорить сегодня об указе поздно. Инициатива не на нашей стороне. А вот позаботиться о будущем следует. Что мы можем сделать к возвращению Арад-бел-ита в Ниневию? Показать нашим врагам, что мы как никогда сплочены, уверены в себе и если нас вынудят. . .

— Да, да, — порывисто перебил его Нимрод. — И я знаю способ показать всем, кто пресмыкается перед царицей, чего на самом деле стоит ее защита. Мы уберем ее колесничего Аракела, племянника Ашшур-дур-пании. Что может быть опаснее скачек? К тому же тогда у нас появится еще один союзник. Аракел, кажется, хочет породниться с Мар-Зайей: познакомился с его сестрой и уже навел мосты. Писцу эта мысль не очень понравилась.

— Отличный выбор, — согласился Шульмубэл, — но сделать это надо так, чтобы никто не мог открыто обвинить нас в его смерти. … А несчастный случай был бы очень уместен, согласен.

— Так и будет. Вот только как передать это послание? У наших врагов не должно возникнуть и тени сомнений об истинных причинах происшествия.

Подсказал Табшар-Ашшур:

— Через Мар-Зайю. Он должен понимать, что нуждается в нас так же, как мы в нем. Так и решим: Нимрод возьмет на себя Аракела, я — писца.

— В таком случае мне стоит поторопиться. Осталось не так много времени, а человек, на которого я рассчитываю, живет далеко.

После этих слов колесничий стал прощаться и почти сразу ушел.

Отец и сын провожали его долгим взглядом, а когда их сообщник покинул сад, обменялись впечатлениями.

— То, что он решителен и смел, — хорошо. Куда хуже — что он глупец каких мало, — заметил Шульмубэл.

— Да. Он и понятия не имеет, какую схватку затевает. И угораздило же принцессу влюбиться в такого болвана.

— Не думай о нем, сын мой. Он будет первым, на кого обрушится гнев царицы, как только она лишится Аракела. А значит, его звезда скоро зайдет. Нам это на руку.

— Отчего же?

— Все это детская забава по сравнению с тем, что планирует Набу-шур-уцур.

— Вот как? И я узнаю об этом только сейчас? Ты несправедлив по отношению ко мне, отец! Тогда к чему вся эта история с Нимродом и Аракелом? Из желания досадить Ашшур-дур-пании? Или царице?

— Все складывается как нельзя лучше, как нельзя лучше… — рассмеялся Шульмубэл, давая понять,