Самсон - Маша Сандлер

плюсны! Он ничего не заметит. Не услышит, как я осторожно выйду из кабинета Алёны, пройду на цыпочках по коридору к последнему боксу и бесшумно нажму на кнопку. Лишь бы не услышал, как зашуршит стекликовая дверь.

Это был шанс попробовать записать гризли на смарт, и я собирался воспользоваться им. И вовсе не думал о том, что мне придётся войти в бокс к медведю совсем одному, без защиты и даже не взяв с собой шокер или что-то подобное.

И чёрт побери, когда я в самом деле, едва переводя дыхание, проделал это, медведь оказался в аниме!

Я понял это не сразу, ведь думал только про то, как сделать всё как можно тише, поэтому, когда дверь отъехала в сторону, я шагнул в бокс, повернулся поскорее к двери и, нажав кнопку, закрыл её изнутри. И только потом посмотрел на зверя. А он в аниме! Зверю запрещено находиться в аниме днём, когда в бокс могут зайти люди. Именно поэтому Сава всегда привязывал этого медведя. А теперь, видно, не стал по настоянию Алёны. И вот я стою перед ним, совершенно безоружный и беззащитный, а он лежит на полу, вытянувшись во весь рост, гигант даже среди оборотней.

По всем правилам я должен бы пулей выскочить из бокса и позвать Саву. Но по правилам я вовсе не должен был заходить к зверю тайком. И раз уж зашёл…

Медведь, очевидно, меня заметил — ноздри его большого чёрного носа подрагивали, но маленькие глазки были полуприкрыты. Я не видел его анимы с того самого первого раза, когда Сава заставил его обратиться прямо на наших глазах. И она была… Зверь был страшен, конечно. Даже обычный медведь таких размеров, окажись вы в двух шагах от него, напугал бы вас, не то что оборотень! Но всё-таки он был и красив. Под густой светло-коричневой шерстью скрылись шрамы, уродовавшие его гомункула, голова не казалась ни слишком большой, ни непропорциональной, в нём вообще теперь не было видно несоразмерных черт. Когда он поднял голову и поглядел на меня, немного приоткрыв пасть, мне показалось, что он усмехнулся почти точно так, как усмехался раньше, видя меня, — издеваясь над моей слабостью и трусостью.

И тут я понял, что совершенно его не боюсь.

Глава 9. Самсон

— Привет, — сказал я вполголоса.

Медведь поднял голову и посмотрел на меня.

— Вообще-то я хотел записать на смарт, как ты разговариваешь, — добавил я быстро, не сразу вспомнив, что зверь понимает только английский. — Но если ты отдыхаешь, то…

Мне не хотелось уходить, так и не сделав того, зачем пришёл, не зная, когда ещё может выдаться удобный случай. Потребовать от него перехода? Это был единственный выход, хотя смотреть на оборот у меня не было никакого желания.

Я подошёл к зверю, достал смарт и уселся на кушетку.

— Мне нужен твой гомункул, — сказал я, медленно выговаривая английские слова, — хочу записать на смарт, как ты говоришь.

Медведь медленно поднялся. Громко сопя, понюхал смарт в моей руке, затем обе ладони и легонько ткнулся носом в мой живот.

На мгновение прежний страх вернулся: вдруг это было каким-то наваждением, всё это я просто придумал, просто совпало, и теперь я сижу рядом с бессмысленным кровожадным зверем, который обнюхивает свой сегодняшний обед?!

— Гомункул, — я попробовал ещё раз, глядя медведю в глаза, надеясь увидеть в них искру понимания. — Снимай шкуру.

Я повторил команду, которой Сава заставлял медведя оборачиваться, в надежде, что до него хоть так дойдёт смысл сказанного.

И это сработало. Зверь фыркнул, отошёл на пару шагов и начал переход. Я тут же зажмурился. Никогда раньше не обращал внимания на то, сколько странных звуков издаёт живое тело в процессе трансформации. И дело не только в тяжёлом дыхании — это-то как раз не удивительно, ведь переход даётся огромными потерями энергии. Кости! Они скрипят, знаете ли, кишечник издаёт утробные звуки, лёгкие сжимаются с сипом. В общем, слушать почти так же неприятно, как и смотреть. Пока медведь оборачивался, я успел почувствовать сожаление, что не сфотографировал его аниму. Просто так — очень уж красивой она выглядела по сравнению с гомункулом даже в сером карантинном боксе.

Я открыл глаза, вздрогнув, когда медведь дотронулся до моей щеки влажными после перехода пальцами. Это прикосновение, такое обыденное, если подумать, обыкновенное среди людей, поразило меня из-за того, что сделал это зверь. Откуда он мог взять такую человеческую осторожность, даже аккуратность?

Он стоял, выпрямившись во весь рост, возвышаясь надо мной ещё больше, чем обычно, из-за того, что я сидел.

— Хорошо, — сказал я и ткнул в кнопку камеры на смарте. — Ты понимаешь меня?

Медведь хрипло выдохнул:

— Да.

— Ты умеешь произносить слова? Разговаривать?

— Да.

Тут я замешкался. Простое «да» выглядело не слишком впечатляюще, нужно было что-то другое. Нечто, что точно докажет владение речью. Я никак не мог придумать, медведь в это время стоял молча, хмуро сведя брови и мрачно на меня глядя. К счастью, я вспомнил Чарли!

— У тебя есть имя? — бодро спросил я.

— Да.

— Как тебя зовут?

Медведь оскалился, показывая все зубы, и издал короткий рык, который вовсе не был похож на слово.

— Это твоё имя?

— Да.

— Кто дал тебе его?

Медведь молчал какое-то время. Я смотрел на безобразное лицо, увеличенное на экране смарта. Брови его хмурились, верхняя губа дрожала, нос сморщился. Он думает? Подбирает слова?

— Сам я, — ответил он и снова рыкнул.

В этот момент на экране смарта поверх видео повисло сообщение — пришло письмо на электронный адрес, и — ого! — оно было от Лайлы Доббс.

Я остановил запись и открыл его.

Лайла Доббс не оправдала моих ожиданий, сообщение оказалось слишком вежливым и гладким. Однако из него следовало, что медведя доктор знает и действительно с ним работала.

Недолго думая я написал быстрый ответ: «Кстати, прямо сейчас могу дать вам поговорить по слайпу».

Нажал «отправить».

И тут же, точно она ждала у компьютера, звякнул ответ: «Да, пожалуйста» — и номер слайпа.

Пока я возился с письмом, медведь устал стоять, опустился на пол рядом с койкой и с равнодушным выражением наблюдал за мной.

Я быстро подключился, и через минуту на меня из окошка программы посмотрела женщина средних лет. Было плохо видно, потому что у них там уже стемнело и доктора Доббс освещал только свет от смарта. Но слышно отлично.

— Вы Никитенко? — спросила