Тайны Кипеллена. Дело о благих намерениях - Ольга Васильченко

мантии — травником. Я его не знала. У нас травоведение читалось постольку поскольку в курсе цветоведения, а позже — реставрации.

Гном был раздражен. Кажется, ему не терпелось покинуть наконец Школу и отправиться домой.

— А, Вильк, вот и вы! — буркнул он, заметив нас. — Панна?

— Де Керси, Алана, — коротко отрекомендовалась я.

— Студентка? — нехорошо скривился гном.

— Бывшая.

— Отчислили, что ли?

— Выпустилась, — травник начинал меня раздражать. — Балт, чем могу помочь? Давайте наконец-то закончим этот бардак и разъедемся по домам.

Я внезапно поняла, что жутко хочу есть, а ещё больше — сладкой кавы, можно даже той, с Малой Багетной, и жареный пирожок… В животе забурчало. Мужчины, хвала богиням, сделали вид, что не услышали.

— По-хорошему, следовало бы договориться с этой обезумленной кагалой…

— Сыграть на дудочке и увести в залив? Я не Святой Щусь, к сожалению. Но могу попробовать усыпить вещи, вплетя в узор любое заклинание забвения, какое предложишь.

— Упокоение нежити подойдет? — устало спросил Вильк. — Оно самое короткое, если что подлиннее, я сейчас не вспомню…

«Точнее, физически не потянешь», — додумала я.

Работать в связке со мной все равно ему. Ни гном, ни проклятый Ремиц магией не владеют. А Фийона пьяна как чип. Ладно, выкрутимся, не впервой. Лишь бы не скрутило, как тогда в моей комнате, когда полоумный Гжесь Ремиц пытался нас убить.

Деловито пошарив по карманам, я вытащила на свет божий кусочек мела, завернутого в промасленную бумагу. Ха, в закромах у художника, при должном старании, ещё и не то можно найти. Вот убей не помню, зачем пихнула мел в карман… а надо же, пригодился.

Присев на корточки, я принялась рисовать. Ничего сложного, обычный узор-усилитель, уж на нем-то точно не напортачу. Шершавый каменный пол холодил колени, юбке было уже все равно — она и так безнадежно изгажена после мастерской пана Краски: на темном подоле красовалось ядовито-розовое пятно.

На глаз раскидав по секторам узора надиктованное Вильком заклинание, в конце запнулась с сигилами. В итоге плюнула и расставила по наитию.

— Давай, — кивнула Балту, — я вкладываюсь в узор, ты в заклинание. — Линии на полу начали наполняться силой, ладони привычно зазудели. — Давай, — у него на пальцах заплясали лиловые искорки, а сам чародей ещё больше побледнел, как тут….

— Гы-ык… Пастрнись, крсавчик, надорвешься! — раздался над головой пьяненький писк.

— Нет! — только и успела вскрикнуть я, прекрасно зная, что бывает, если в слаженную связку двух магов вдруг влезает третий и бьет под руку.

Ослепительно полыхнуло, оглушительно грохнуло, раздался звучный деревянный треск…

…Сил у Вилька, кстати, хватило… Как раз на то, чтобы дернуть меня в сторону, впихнуть в закуток между книжными шкафами и прикрыть от летящих обломков и щепок.

Когда всё стихло, я опасливо приоткрыла один глаз, потом второй. Вроде жива… И Вильк, кажется, тоже. По крайней мере стоит на своих двоих и ошалело трясет головой, стирая текущую по щеке кровь. Ремица снесло куда-то вглубь зала, изрядно подкоптив его спесивую рожу и подпортив идеальный костюм. Не будь так ошеломлена, позлорадствовала бы. Достопочтенного зеленого профессора взрывной волной зашвырнуло на самый верх приставной лестницы, где он и висел, зацепившись штанами за гвоздь. Гвоздь оказался прочнее и вскоре послышался звучный «брямсь». И только Фийона, как ни в чем не бывало снова дрыхла… аккурат посреди ямы в полу, ещё и похрапывала. Я выдохнула… Все-таки напутала с сигилами, ослабив узор. Что ж, мое разгильдяйство всех спасло. Будь все как надо, снесло бы этот зал прямиком в Полуночную бездну, и нас заодно.

— В порядке? — хрипло выдавил Балт

Ваша покорная слуга лишь судорожно кивнула.

— Толку от вашей помощи, де Керси!.. — злобно прошипел Ремиц, тщетно пытаясь оттереть сажу с лица.

— Габ, — предупреждающе одёрнул его Вильк. — Алана здесь не причем, если бы не вмешалась фея, все было бы нормально.

— Ну-ну, — алхимик спрыгнул в оплавленную по краям яму, забрал свою горе-напарницу и, не произнеся больше ни слова, ушел.

— А что там с обезумленными, тьфу, образумленными вещами? — все-таки подала голос я.

Узор-то был, заклинание тоже… В принципе должно хоть частично сработать.

— Судя по тому, что никакое очумелое ведро Габа в коридоре не сожрало, что-то у нас все же вышло, — устало, но от этого не менее ехидно, ответил Вильк.

— Сработало, — буркнул, приковылявший к нам гном. — Вона в клетке табакерка у Мыша сидела, раньше на пальцы кидалась, а теперь ножками кверху лежит и не шевелится.

— Ох, ну наконец, мы покинем этот дурдом, — обрадовался пан капитан и, подхватив меня под локоть потащил прочь.

Однако это оказался ещё не конец. На воротах, забившись под козырек будки привратника, толпились рыжий Марек, сержант Бырь и хрупкий тщедушный мужичок неопределенного возраста с рукой в наспех сооруженном лубке. Судя по тому, как перекосилось лицо Балта, что-то здесь было не так.

— Пан Вильк, пан Вильк! — Марек выскочил под дождь. — На пана Зденека во дворе Школы книжица какая-то напала. Как вылетит из окна, да как тяпнет за руку, и кость переломала!

— Какая книжица? — запинаясь выдавил начавший снова закипать Вильк.

— Ну, полагаю, вот эта, — я со стоном наклонилась и выудила из лужи толстый гримуар по анатомии, валявшийся в воде разворотом вниз. Со страниц ручьем текла вода. Теперь сушить и смотреть, можно ли спасти книгу… — Скорей всего, сломать пану руку она успела как раз перед нашим заклинанием, иначе так просто он бы не отделался.

— Просто? Просто?! — Балт с паном Зденеком были единодушны в своем слаженном возмущенном вопле.

— Как я теперь работать буду? — простонал Зденек. — Вы ж с меня портретов хотите, срочных! А я недели две карандаш взять не смогу!

— Пан Зденек штатный художник Ночной стражи, — хмуро произнес Вильк, залезая под козырек и втягивая на ступеньки меня, видимо решив, что нечего зря мокнуть.

— А много портретов надо? — тяжело вздохнув, спросила я.

— Три. Со слов привратника. Сумеешь?

— Отчего бы не суметь? Чай не начертательная магия. Если только до завтрашнего утра потерпит. А то сейчас нарисую только «точку, точку, да два крючочка».

— Сойдёт и завтра. Думаю, до утра привратник ничего не забудет, — вздохнул капитан. — Марек,