Тайны Кипеллена. Дело о благих намерениях - Ольга Васильченко

не делали лицо красивым, хотя по идее должны были. Помнится, Делька называла таких «роковыми уродцами». Глянешь, вроде ещё ничего, присмотришься — помыться хочется. Карандаш сам собой прыгнул в пальцы…

— Н-нет, — запинаясь сподобился выдавить рыжий стражник, — Бродски… Марк, младший дознаватель Ночной стражи…

— Где ваш капитан? — едва не срываясь на визг, повысил голос «роковой уродец», размахивая руками прямо у Марека перед носом.

Я невольно поморщилась — ладони у холеного типа бурели чернильными разводами, фу, свинство какое!

— Полагаю, там, где ему и положено быть — в Управлении, — спокойно ответила ваша покорная слуга. — Доброго утра, пан Ремиц, — кивнула подошедшему Габриэлю, — кто ваш невежливый спутник?

В ответ алхимик лишь неопределенно скривился.

— Феодорий Грець, — соизволил напыщенно представиться хлыщ, — внутренние дознания Ночной стражи, сам князь направил меня с проверкой, чтобы наконец разобраться с мракобесием творящемся в этом захолустье! А вы…

— Эээ, художник, — чуть запнулась я, — приглашенный художник-консультант. Вот! — и развернув пачку портретов, сунула их Феодорию под нос.

Габ, рассмотревший мои художества вздрогнул и меленько затрясся, и лишь секунду спустя, я поняла, что этот поганец давится смехом. А пан Грець, чтоб его куць унес, завизжал ещё громче:

— Да вы!.. Да как?! Бродски!! Кто разрешил гражданских лиц?! Я вас всех в отставку!! На каторгу!!

— Так все-таки в отставку или на каторгу? — выдавил Габриэль, наконец уняв смех, но столичный дознаватель продолжал бесноваться.

— Бумага разрешающая где? Для этой х…художницы?!

— А… в у-у… — Марек пучил глаза пытаясь выдать с перепугу хоть что-то членораздельное.

— В Управлении, — подсказала я, и рыжий согласно закивал, ну хоть догадался поддержать мою ложь, и то хлеб.

— Почему не у вас? Барда-ак!!! — он снова уставился на мой рисунок, — Вы-ы!! Вы мне за все ответите!!! — Феодорий попытался вырвать листы у меня из рук, но не тут то было. Вот ещё! Нечего своими чернильными пальцами мою работу лапать. Спас меня, как ни странно, Ремиц.

— Пан Феодорий, у вас ведь наверняка ещё много дел? К голове, например, заехать, или там в Управление, уверен, капитан Вильк будет рад уделить вам минутку.

— С вами, Ремиц, тоже будет еще не один разговор! — Грець, раздраженно посопев, резко развернулся на каблуках и зашагал в сторону надвратной арки, но обледенелая брусчатка оказалась коварна. Взмахнув руками, как ветряная мельница, Феодорий прощально взвыл и с размаху треснулся на камни, проехал на заду добрый десяток футов и скрылся в арке под наш дружный с Габом хохот.

— Де Керси, вы бы все-таки поаккуратнее были, — вкрадчиво произнес алхимик, отсмеявшись, — моя радость от того, что вы с моим другом Бальтазаром так хорошо сошлись, конечно безмерна. Ему определенно необходима периодическая встряска, а вам — сдерживающий противовес, но сейчас ваша выходка всё же лишняя.

— А что?.. — начала заводиться я в ответ и тут разглядела, какой именно портрет увидел столичный Феодорий — свой. Пока он орал на Марека, мои руки сами собой начеркали на листе карикатуру, намеренно выделив горбатый нос и тяжелый раздвоенный подбородок, которые вкупе с намеренно уменьшенными глазами дали поистине дивное сочетание. — Ой… — поспешно выдернув Феодория из общей пачки, я всучила папку Мареку.

— Бродски, — Ремиц повернулся к нему, — немедленно дуйте в Управление, и во имя всех богинь, успейте туда раньше нашего столичного друга…

— Да, Марек, отдадите портреты капитану, — зачастила ваша покорная слуга, наспех инструктируя стражника, — пан Вильк знает, как их уменьшить. Если поблизости окажется кто-то из нарисованных, бумага начнет охлаждаться и… ааа, дайте сюда, так быстрее будет! — вновь забрав у рыжего портреты и опять сунув туда Феодория, чтоб не мешал, ваша покорная слуга быстро записала на верхнем короткое пояснение для Вилька. — Всё! — папка вновь оказалась в руках у Марека.

— И передайте капитану, чтобы подписал разрешение для панны де Керси задним числом! — напутствовал его в спину Габ.

Когда Марек скрылся из виду, мы наконец-то облегченно выдохнули, хотя Ремиц и продолжал насмешливо глядеть ему вслед.

Ну теперь не помешает и основным делом заняться. Да и поставка из Канатецки должна сегодня прийти и… Я застыла соляным столбом! Куць и все его отродье! Оставила карикатуру в папке с портретами! А Марека было уже не догнать…

Из записок Бальтазара Вилька, капитана Ночной Стражи

Прежде чем лекарь забрал одурманенного городского голову, я приказал штатному алхимику взять две пробы, чтобы всё проверить. Но ждать результатов было уже некогда, треклятая делегация итак опережала меня чуть ли не на день. Пора отобрать у них пальму первенства, а то совсем распоясались.

Прихватив вместо использованной пару лишних пробирок, на всякий случай, взялся за долгожданную трубку, но закурить так и не успел. В кабинет с ошалевшими глазами ворвался Марек.

— Быстрее, быстрее, — зачастил он. — Проверяющий из столицы по наши души. Сильно ругался, что внештатный художник рисует подозрительных лиц...

— Подозреваемых, — механически поправил я.

— Ремиц сказал бумагу на неё задним числом…

— Портреты-то сделали? Проверяющий обождёт, не до него сейчас.

Марек передал бумаги и, отдышавшись, выговорил:

— Мерзкий тип.

— Рад за него, — перечитывая записку от Аланы, буркнул я.

Портреты получились очень живыми и запоминающимися. А вот принять эти протокольные рожи за алхимиков, мог только слепой, или умалишённый. Я даже взглянул куда-то в сторону лазарета, в который сейчас увозили городского голову. Но сразу же вернулся к подозреваемым. Стоило немного поколдовать, и в моих руках окажется великолепный инструмент для их поимки.

— А как же бумаги? — испуганно выкрикнул Марек, когда я подошёл к двери.

— Оформляй! Подпишу.

Задержка вызывала досаду, но оставить своего подчиненного безоружным перед столичным хлыщом, не по-капитански. Ему только дозволь разводить тут свои порядки — привыкнет, и шиш его отсюда выгонишь. А зачем нам тут лишние, да ещё глупые глаза?

Пока Марек готовил разрешающую бумагу, я всё рассматривал портреты, перетасовывая листы... Что за куць! Рисунков оказалось семь. Хотя по всем собранным сведениям, выходило, что лжеалхимиков было шестеро. Двоих: Крылу и Грымзу, я приметил сразу, и мысленно отложил в сторону. Подумав, прибавил к ним самого молодого, того, что заменил опытного медвежатника, и в