Секс в браке - Елена Ровинская

близнецов. – Дяде Максиму, низзя к мамке пликасацца? Низзя. А васему папке мозна. Да? Мозна папке… Папка сельезный, да? Папка у вас сельезный.

Краем глаза я увидела идущего к нам Диму: видно дверь хлопнула в тот миг, когда мимо нас, по дороге к бульвару, джип пролетел. Прикусила губу, чтобы сдержать ругательства. Кроткий специально выводил меня из себя, чтобы доказать, что я на него на ровном месте бросаюсь. Абсолютно на ровном месте.

– Слушай, Кан, подари одного ребенка!.. – сказал Макс.

– Снимай штаны, – с готовностью согласился Дима.

Я метнула в его сторону разъяренный взгляд, и он рассмеялся, обнимая меня за плечи. За ним засмеялся Макс. Они ржали, словно мальчишки, которые на спор выкрикнули «сиськи», чтобы смутить молоденькую учительницу. Я поджала губы. Меня бесило что Дима не пытается даже поставить своего друга на место.

Скорее, наоборот.

– Мне это остопиздело! – сказала я после прогулки, когда мы посадили няню с помощницей в джип и вместе с детьми отправили в коттедж. – Сколько еще я должна терпеть этого пидора?

– Пидора? – спросил Дима холодно и улыбнулся так тонко, что мне почудилось, будто бы года повернули вспять и я снова вижу его в черном, с красной прокладкой плаще. Упырем. – Тебе ли не знать, что он – далеко не пидор?..

– Это не означает, что я обязана терпеть его до конца моих дней! Если тебе плевать, что он меня унижает, то мне – нет!

– Он просто шутит.

– Ни хера он не шутит! Если бы он так пошутил с тобой, ты разрубил бы его пополам саперной лопаткой.

Дима поморщился, явно сожалея, что поддался опасной слабости: поделился своим сокровенным с бабой. Покачал головой, массируя пальцами переносицу.

– Тебе самому не противно приглашать его в гости, зная, что он трахал твою жену? Не противно? Может, рассказать тебе, как именно трахал? Чтобы радость от его милого общества была полной?!

Его рука упала вниз, как охотничий сокол. Дима гневно сверкнул на меня глазами. Вновь вскинул руку, тыча в мою сторону указательным пальцем.

– Это я тебя к нему в постель затолкал? Я? Или ты сама залезла? Ну?! Кто из нас засунул тебя в его койку?

Я открыла и молча закрыла рот.

– За поступки, Линочка, надо отвечать. Всегда. Скажи спасибо, что я снял с твоей шеи Соньку.

– Спасибо! – саркастически ответила я. – Вот как раз Сонька меня беспокоила меньше.

– Он просто дурачится. Ему мерещится, что ты его любишь, если так бесишься. Пусть думает. Это не имеет значения.

– А что имеет?

Дима помолчал, словно собираясь с духом.

– Лин, ты знаешь, кто я. Так? И то, что теперь все зовут друг друга по имени отчеству, не означает, что мне уже совсем ничего не грозит… Пусть Макс думает, что ты к нему немного небезразлична. Если что-то вдруг случится со мной, это может вдохновить его на геройство.

Я закусила губу, задохнувшись нескончаемым вдохом. Слезы жгли горло.

– Но времена же другие!

– Люди – прежние.

– Тебе что-то угрожает? – слезы полились.

Дима вздохнул, сделал шаг ко мне и провел большим пальцем по мокрой щеке. Поднял руку, глядя на блестевший от влаги палец, словно Терминатор, не понимающий, что такое слезы. Мы пообещали друг другу когда-то: не врать. Никогда. Даже если правда причинит боль. Кан закусил губу.

– Технически, ни что мне не угрожает, но что-то шевелится тут, – он указал на солнечное сплетение. – И я не знаю, с какой стороны ждать. Просто, на всякий случай, держу поблизости всех. Понимаешь?

Я кивнула и обняла его. Обхватив руками за поясницу, прижалась лбом к горячему литому плечу под шерстяным свитером. Что я могла сказать ему, что он мог ответить? Предчувствие, чутье, интуиция, пресловутый внутренний голос. А я-то думала, что все позади. И единственная опасность грозит не от удлиненных глушителем стволом, а от длинноногих модельных куколок.

– Если тебя не станет, я тоже не…

Дима вдруг стальными пальцами сжал мой подбородок, не позволив договорить. Рявкнул, злобно вытаращив глаза:

– Если меня не станет, мне будет насрать, поняла?! Мне будут не нужны твоя печаль и красивые жесты! Думаешь, сдохнуть – жертва? Нет, моя сладкая! Жертва – это утратить самое дорогое и со всем этим жить. Если меня не станет, ты сделаешь все, чтобы выжить и вырастить наших детей. Поняла меня?.. Ты поняла меня?! Это единственная жертва, которую я от тебя хочу.

Я кивнула, но лишь потому, что Дима делал мне больно. Он выдохнул, его глаза подозрительно заблестели. Прижав меня к груди, Дима скрестил на моей спине руки и пылко поцеловал в примятые шапкой волосы.

– Прости, родная. Прости меня. Не плачь. Все будет хорошо! Слышишь? Все будет хорошо. Я поговорю с ним, обещаю. Потом…

Я плакала и это обещание меня не утешило.

Глава 7.

«Перемены».

Мы только что закончили тренировку и приняв душ, торчали у фитобара.

Как в старые добрые времена. Только на этот раз Ирка сама была толстой и ни за что не хотела верить, будто бы до ее жиров никому дела нет. Я пила минералку и пыталась ее утешить. Ирка страдала и не хотела никаких утешений. Она хотела… жрать.

Когда-то все было наоборот. Но стоило мне напомнить, как Ирка вытащила меня из погружения в собственные жиры и заставила двигаться, стать той, кто я есть сейчас, она махнула рукой.

– И кем же ты стала? – не сводя глаз с моего обручального кольца, она как-то странно гримасничала, сужая и расширяя веки, словно «зумила» мою руку.

Это было резко и, не скрою, обидно.

– Женой любимого человека, – ответила я.

– Поздравляю! – едко сказала Ирка, но тут же спохватилась. Заюлила, пытаясь оправдать свою агрессивность голодом, несчастливым браком и чем-то, вроде магнитных бурь и вспышек на солнце.

Я не поверила и умолкла, крутя на столе телефон.

– Будь я жирной еще тогда, Саня бы никогда в меня не влюбился, – закинула она удочку.

– И что, ты думаешь, ты была бы счастливее?

– Да, была бы! Была бы! – с вызовом заявила она.

Словно я была виновата в том, что Ирка решила скоропалительно выйти замуж.

Я попыталась вспомнить, что именно такого случилось тогда, в апреле, когда она вернулась от Сани, молчаливая и бледная. И объявила, что они выбрали дату свадьбы.

Мы с Бонечкой, несчастные и больные, смотрели телек и подняли на нее глаза, как две сиротинушки, на свою мамашу. И меня вдруг пронзило: конечно же! Я простыла тогда, убегая от безумной, влюбленной в Макса, девицы. Он приехал за мной на работу, я поперлась к нему, услыхав скрип кровати…

Накануне ее решения выйти замуж, мы с Кротким, расставив точки над «Й», вступили в «серьезные отношения».

– Так разведись с ним, – бросила я и раскрыв свой красненький блестящий «Самсунг», посмотрела на время.

Дима, которого я встретила на пороге качалки, когда направлялась на кардио, сказал, что закончит около