Острые шипы страсти - Сьюзан Кинг

– Значит, вы считаете, что Зеленого Человека не существует? – спросила Жанна.

Эмлин улыбнулась, в ее глазах плясали чертики.

– Единственный Зеленый Человек, которого я знаю, это старик Тий из деревни. Помните леденцы, которые он нам давал? А как он жонглировал ими!

– Сюда скачет Чавант, – неожиданно сказала Жанна.

Эмлин увидела Хью де Чаванта, несущегося к ним назад вдоль эскорта. Хотя о нем говорили, что он самый надежный и способный из людей Уайтхока, Эмлин находила его глупым, коварным и лишенным чувства юмора.

Чавант приблизился к ней и быстро кивнул.

– Леди Эмлин. – Его косой глаз пассивно и боязливо блуждал по сторонам, в отличие от второго, темно-карего, пристально смотревшего на нее. – Если вы устали, мы остановимся отдохнуть прямо сейчас. Лес должен немного защитить нас от дождя.

Эмлин ощущала смутное беспокойство всякий раз, когда Чавант глядел в ее сторону, даже если оба глаза смотрели на нее одновременно.

– Я могу продолжать путь, милорд. – Тайно плетя паутину своего нового плана, она предложила: – Но мы можем остановиться в аббатстве, переночевать и поесть горячего. Мой дядя живет в аббатстве Уистонбери недалеко отсюда.

Чавант нахмурился, сдвинув свои густые черные брови.

– Уистонбери находится южнее. Такой круг не совсем удобен, поскольку мы движемся на северо-восток. Отряду Уайтхока вряд ли окажут благодушный прием в том аббатстве. Погода ухудшается, боюсь, что скоро пойдет сильный дождь. Я предлагаю вам передохнуть сейчас, вон под теми деревьями, или же мы помчимся вперед как можно быстрее.

Эмлин вздохнула. Ей уже надоели дождь, грязь и бесконечные холодные мили с эскортом. Если у нее не получится остановиться в аббатстве, ее план не осуществится так легко, как она надеялась.

– Я хочу остановиться в аббатстве, – настойчиво повторила она.

– Мы не можем этого сделать. Мы доберемся до Греймера к полуночи, если поторопимся. – Чавант бросил куда-то сердитый взгляд. Движение его глаза показалось Эмлин интересным. – Если бы не повозки, мы были бы там раньше. Больше остановок не будет.

– Как вам угодно, милорд, – вздохнула она, решив пока отложить этот вопрос. Интуиция подсказывала ей, что не следует противоречить Чаванту.

Он наклонился вперед и прошептал:

– Мы въезжаем в лес, миледи, и я должен предупредить вас, что там могут быть разбойники.

Эмлин встрепенулась. По правде говоря, подумала она, банда лесных разбойников как раз не помешала бы, если бы только это не было байкой. Ведь тогда у нее появился бы шанс сбежать. Она нервно покусывала губу.

Чавант улыбнулся.

– Мы защитим вас, миледи. Лорд Уайтхок всегда требует от нас быть предельно осторожными в лесу. Наши люди имеют неплохой опыт встреч с опасными злодеями. – Он выпрямился в полный рост, который был, впрочем, не слишком внушительным. В своем красно-коричневом плаще, с непослушными темными волосами, торчащими из-под капюшона, и желтоватой загорелой кожей он походил на мелкого угловатого петуха.

– Бандиты, милорд? – Лесные разбойники всегда вызывали у нее живой интерес, и, считая сказки о них восхитительными, она безумно хотела услышать упоминание об одном конкретном человеке. – Пугающая перспектива. В этой местности водятся разбойники?

Блеснув своим косым глазом, он наклонился к ней.

– Вам не нужно ничего бояться во время этого путешествия, леди Эмлин. Мы можем защитить вас. Только один бандит посмел напасть на лорда Уайтхока, но он был побежден много лет назад.

– О! Интересно, слышали ли мы в Эшборне что-нибудь о нем?

– Его звали Черный Торн – грубый саксонский волчонок. Он нападал на каждый эскорт и телеги с продовольствием, которые ехали в крепость Греймер или из нее. Мы жестоко преследовали его. Но Черный Торн исчез около восьми лет назад, после того как сбежал от стражников Уайтхока. С той ночи его никто не видел.

Сердце Эмлин застучало быстрее. Несколько лет назад в Эшборне прошел слух о смерти Торна.

– Исчез, милорд?

– Он давно умер, миледи, хотя мы так и не нашли тело. Местные крепостные сообщили о его смерти. Он кидался на графа, как дикая собака, этот Торн, и не перестал бы этого делать ни с того ни с сего, без всякой причины. Умер, да, давным‑давно.

Глубоко внутри Эмлин до сих пор жила девочка, продолжавшая восхищаться добрым красивым саксонцем. Но она выросла и должна была выйти замуж за неприятного злого старика, из‑за которого Торн погиб. Эмлин почувствовала, как внутри у нее все сжалось.

– Зачем ему было нападать на лорда Уайтхока, милорд?

Чавант посмотрел на нее косым глазом. Когда она впервые встретила его, этот глаз сбивал ее с толку. Сейчас, по своеобразному движению его взгляда, она уже поняла, что ему неприятен ее вопрос.

– Что касается того, почему он присваивал бесчисленные партии товара, золото и хорошие вещи, то мы никогда этого не узнаем, хотя Уайтхок предполагал, что это имеет отношение к земельным спорам. – Чавант почесал бороду грубыми грязными пальцами.

– Земельные споры? – Эмлин с любопытством уставилась на него.

– Да, между Уайтхоком и монахами из двух близлежащих аббатств шли споры из‑за пастбищ для овец и права на строительство в долине ниже нас. Ее называют Арнедейл, она лежит к югу от Хоксмура и к западу от Греймера. Бароны и духовенство часто спорят по такому поводу, миледи. Черный Торн, скорее всего, был сыном пастуха или родственником аббата или монаха, который считал, что Уайтхок урезает церковную землю.

– Чья это земля? Был ли тот спор улажен?

– По закону она принадлежит Уайтхоку, это было наследство его жены. Он ожидает окончательного вердикта королевского суда в ответ на свое требование. Это всего лишь формальность, ведь прошло уже столько лет.

– После смерти Торна, милорд, эта местность, конечно же, безопасна.

– Большинство нападений Торна происходило в лесу, вот почему лорд Уайтхок остается бдительным и путешествует только по основным дорогам. Таким способом он защищает себя от разбойников. – Он замолчал и снова посмотрел на нее весьма странным взглядом. – Однако, миледи, в этих местах существуют некие злые духи.

– Я уверена, вы защитите меня, как защищали всю дорогу, с тех пор как мы покинули Эшборн, – сдержанно произнесла Эмлин. Чавант натянуто улыбнулся, поклонился и поскакал к стражникам во главе процессии.

Жанна повернулась к Эмлин.

– Вы действительно относитесь к лорду Чаванту с большей учтивостью, чем я, миледи, клянусь вам. – Она вздрогнула.

Эмлин наклонилась к Жанне и прошептала:

– Он стал относиться к нам с большей предупредительностью, когда я начала вести себя с ним любезно, ты разве не заметила? Он странный человек, это точно, и по-своему неприятный, но он не вызывает во мне столько ярости, сколько Уайтхок или его сын. – Ее щеки неожиданно покраснели при мысли о последнем, и она дерзко вскинула подбородок.

При упоминании о Николасе де Хоквуде у Жанны на щеках появились обаятельные ямочки.

– Ах, молодой барон… Он хороший человек, – выдохнула она, – красивый мужчина, как… темный ангел.

Эмлин еще сильнее залилась краской, неожиданно вспомнив барона в горячей ванне. Его сильный торс, мокрый и скользкий, блестел при свете камина, и темные волосы вились вокруг обманчиво ангельского лица…

Затем она представила в его волосах торчащие рога – вот так-то лучше.

– Хоквуды, отец и сын, не заслуживают нашего восхищения, Жанна, – поджав губы, сказала Эмлин. И хотя Жанна кивнула, глаза ее по-прежнему сверкали.

Произнеся эти справедливые слова, Эмлин завернулась в полы плотного плаща, чувствуя смущение из‑за того, что прокручивает в голове непристойные образы Николаса де Хоквуда.

– Не нравится мне это, миледи, – низким голосом произнес Чавант.

Медленно двигаясь рядом с ним, Эмлин пробормотала слова согласия. С тех пор как они заехали в лес, плотные потоки дождя только усиливались. Сейчас они ехали сквозь такой густой туман, что почти не видели друг друга. Туман скрывал ветви деревьев и стелился по земле как гигантский призрак, извиваясь и принимая чудовищные формы, проглатывая лошадей и людей впереди Эмлин, – те исчезали, как по волшебству.

Чавант поскакал галопом перед ней, красно-коричневый плащ и серый зад его коня растворялись в тумане. Доверяя инстинкту своей лошади и надеясь на ее отличный слух, Эмлин последовала за ним. Впереди скачущие всадники зажгли факелы, но с ее места в цепочке света видно не было.

Эскорт продолжал продвигаться вперед, и малейшие звуки – скрип кожаной конской сбруи, побрякивание кольчуги, ритмичный стук деревянных колес – разносились повсюду, создавая эхо и действуя Эмлин на нервы.

Разминая задеревеневшие мышцы шеи и плеч, она оглядывалась вокруг, упираясь носом в стену непроглядного тумана. Снова пошел мелкий дождь, превращая кудряшки вдоль ее щек и над бровями в медовое золото.