Тирант Белый - Жуанот Мартурель

Скорее на помощь, не то погибнет у всех на глазах славный Маршал, цвет и слава рыцарства!

И один из недавно крещенных мавров, не в силах более держать в руках оружие, так был он изранен, бросил меч и поспешил туда, где сражался король Скариан, и так сказал ему:

Господин, придите же на помощь Маршалу и вашему брату по оружию, на беду свою, попал он в гущу неверных, и удивлюсь я, коли удастся ему вырваться живым. Пусть спасет его ваша милость, ведь, коли погибнет он, конец нам всем настанет без его отваги и доблести.

И король Скариан, как истинный христианин, воззвал к своим воинам и с ними вместе великим усилием пробился сквозь ряды врагов к Тиранту. И в эту минуту увидел он, как король Бужии занес над Тирантом меч, намереваясь отрубить ему голову. Тот король приходился братом Скариану, и немедля признал его Скариан по гербам и по золотому нашлемнику в виде обезьяны[643], украшенному драгоценными каменьями. Поняв, какая опасность грозит Тиранту, сжал Скариан в руке копье и, рванувшись вперед, со всей силы ударил брату своему в спину, так что пробило копье доспехи и, пройдя сквозь сердце, вышло из груди рыцаря, и замертво рухнул тот наземь. С превеликим трудом удалось маврам подобрать тело короля. Превозмогая боль, вновь сели на коней раненые рыцари, и закипел бой жарче прежнего, и много воинов полегло с одной и с другой стороны.

И целый день бились они без устали и остановились, лишь когда наступила ночь, поскольку не различали друг друга в кромешной тьме. Христиане возвратились в город в великой радости — ведь за ними осталось поле битвы. И все знали, что в тот день настигла смерть трех королей: короля Бужии, павшего от руки своего брата, короля Жебера и короля Гранады, а король Дамаска и король Таны были ранены.

Ночью хорошо отдохнули воины и лошади, и еще до рассвета все христиане уже вооружились и ожидали в полной готовности к бою, и поразились мавры, что хотят христиане сразиться, ибо не успели еще предать погибших земле. И на второй день завязался бой кровавый и жестокий, и мавров полегло бесчисленное множество, да и христиан немало, однако на одного погибшего христианина приходилась мавров целая сотня, и вот почему: уступали мавры в оружии, к тому же выносливее были лошади христиан и укрыты защитными доспехами. Пять дней подряд шло сражение, и вот наконец, не в силах выносить смрад, исходивший от трупов, направили мавры послов к христианам с просьбой о перемирии. Король Скариан и Тирант рады были тому и согласились с охотою.

Каждый день по велению Тиранта служили мессу, и просил он короля и воинов всем сердцем внимать слову Божьему. И лишь только объявили о перемирии, Тирант стал на колени и сотворил такую молитву: смиренно молил он Господа нашего Иисуса Христа и Пресвятую Богоматерь, заступницу нашу, ниспослать ему милость, несмотря на великие грехи его, и помочь распознать христиан среди множества мертвых тел, что остались лежать на поле брани, дабы достойно предать могиле этих святых мучеников веры, отдавших за нее свои жизни, как подобает истинным христианам. И услышал Господь[644] сию молитву, сотворенную ради столь верной и благородной цели, и явил благодать свою: повернулись все христиане, лежавшие на поле, лицом к небу, и скрестились на груди их руки, и не исходило от них смрада, мавры же все повернулись лицом к земле, и тела их смердели, точно падаль. Узрев такое необыкновенное чудо, просил Тирант преподобного монаха записать сие для потомков, дабы узнали они о том, что уготован рай Господень всем погибшим во имя святой христианской веры. Павших воинов торжественно предали земле, а в том месте, где более всего сошлось и полегло народу, возвели на поле храм в честь апостола святого Иоанна.

Мавры же побросали своих покойников в реку, дабы отнесло их течением в родные земли, и к каждому телу привязали метку с именем, по которой смогли бы родичи опознать их и похоронить. Однако такое множество было мертвых тел, что перекрыли они реку, и пробили себе воды другое русло, чтобы продолжить свой путь по долине.

Затем поднялись мавры на гору, христиане же оставались в городе. И случилось так, что во время перемирия известили Тиранта о приезде маркиза Лусаны, состоявшего при дворе французского короля. Прослышав о том, что находится Тирант в Берберии, маркиз переоделся купцом, сел на галеру в порту Айгвес Мортес и отплыл на остров Мальорка, а оттуда переправился в Тунис. И тут рассказали ему о славных победах Тиранта и о том, что завоевал тот много земель, и порешил маркиз отправиться к нему. По пути узнал он о заключенном в ту пору перемирии и, остановившись в городке Сафра, послал к Тиранту с просьбой дать ему людей для сопровождения.

По приказу Тиранта выехала к маркизу тысяча вооруженных воинов во главе с Алмедишером. Мавры же заметили вооруженный отряд, и вослед ему отправили лазутчиков, которые донесли, что возвращаются в город маркиз и Алмедишер. Тогда по дороге устроили мавры засаду из целых десяти тысяч всадников, укрывшихся в лесу под началом короля Африки. Завидев христиан, выехали они из леса, и на полном скаку ринулись на отряд, и многих поубивали и взяли в плен, а те, кому удалось спастись, прискакали в город и пересказали все случившееся королю Скариану и Тиранту. И, услышав столь ужасную весть, дал Тирант следующий обет.

Глава 341

Одного лишь себя кляну я за то, что по молодости и неразумию отдал приказ, не прислушавшись к голосу рассудка, и дал передышку неверным, когда подходила война к концу и уже держали мы в руках победу! Глупец, как мог я дать обмануть себя и поверить врагам, когда наперед было ясно, что не кончится это добром? Теперь же нестерпима мне одна мысль о том, что маркиз де Лусана в плену у неверных, а я тому виною. Согласился я на это горькое перемирие, в угоду вашим неразумным желаниям, против моей воли, ибо отлично понимал, сколько зла и урона сие может принести: всякий день прибывают к маврам пешие и конники на подмогу, и втрое теперь больше заклятых врагов, чем в те дни, когда столь близка была наша победа. И ныне не удивлюсь я, коли вновь наступят для нас тяжелые времена, ведь хуже нам потерять одного воина, чем маврам лишиться целой тысячи. А потому даю я торжественный обет: пока живу я на этой земле, ни с кем не заключать мира, не давать отдыха врагу, а ежели кто сделает это против моей воли, немедля покину я поле брани.

Король Скариан был сильно огорчен словами Тиранта, ибо знал за собой вину, и, со смирением в голосе, так отвечал Тиранту.

Глава 342

Не так страшит меня смерть, что всех нас караулит, как мучит душу мою раскаяние за несчастье, случившееся по моей вине, и еще боле гнетут меня обида и гнев, что звучат в твоих речах. Об одной лишь милости прошу: пусть не услышу я из уст моего брата ничего, кроме слов любезных да приветливых, к которым приучил ты нас, я же знаю тяжелую вину за собою и молю тебя, господин мой и брат по оружию, простить мою слепоту. Ведомо мне, сколь ты благоразумен, и никогда боле не ослушаюсь я твоего совета, ибо все мы, сколько есть здесь нас, ничего не стоим без твоей доблести, и не под силу нам свершить благое и достойное дело без тебя. А потому взываю я к твоему благородству: будь же к нам милостив и не лишай своей защиты.

Услышав такие смиренные и благие мольбы, смягчился Тирант, наполнилась душа его сочувствием, и, желая утешить короля, обратился он к нему с такой любезной речью.

Глава 343

Не в моих правилах быть жестоким с друзьями, даже врагов, нанесших мне тяжкую обиду, привык я прощать, когда взывают они к милосердию, так неужто не прощу я тому, кого почитаю более всех на свете, кому желаю служить верой и правдой? И будьте уверены, ваша милость, если не заберет Господь меня к себе, будет рядом с вами брат ваш, пока не завоюем мы Берберию, а коли имел бы я сотню жизней, все отдал бы, не убоявшись смерти, дабы с честью для вас завершился этот поход. И не стану я боле предаваться унынию, но вернусь в мыслях к ратным победам, что мне привычны. А поскольку потеряли мы много воинов и вдесятеро враги нас превосходят, добьюсь я победы, прибегнув к хитрости, ни в чем не уронив рыцарской чести.

Король Скариан доволен остался любезными словами Тиранта, и бесконечно благодарил его, и готов был следовать за ним в огонь и в воду.

Господин мой, — сказал Тирант, — поступим же так, чтобы не пострадала наша честь. Ваша милость отправится сегодня из города во главе четырнадцати тысяч конников туда, где находится королева. Пути туда шесть миль, и по дороге соберете вы всех мулов, ослов и ослиц и прочей вьючной скотины, какую только найдете, а также всех мужчин, женщин и детей. Оставьте в домах лишь убогих, рожениц, глубоких стариков да калек, остальных же — от шести годов и до восьмидесяти пяти — заставьте прийти сюда. И каждому мужчине и женщине дайте мула, осла или ослицу, и пусть каждый сошьет чепрак из белого сукна, а коли не хватит на всех скотины, пусть останутся без нее самые никчемные, а коли недостанет сукна, шейте чепраки из полотна либо из одеял любого цвета. А поверх алжубы пусть все наденут белую рубаху, и все женщины и дети, ежели таковые там будут, пусть соберут тыкв как можно больше, обернут их в белое полотно и несут высоко над головою.