Я не Поттер! - Марина Броницкая

Однажды кабинет директора покинул не очень добрый, мстительный, показывающий язык своему учителю, двенадцатилетний мальчик, а в следующий раз его порог перешагнул уже не мальчик — орудие.

Альбус Персиваль Дамблдор не мог убить Волдеморта, невозможно убить того, кто не жив!

Существо, да даже дух можно лишь развоплотить, а после выгнать на край света. Туда, куда не достанет свет и не ступит нога верного мага. Но разве это не то же, что гонять воздух из одного угла комнаты в другой? Убить душу, гласят «Тайны наитемнейших искусств», невозможно точно так же как и саму жизнь. Она существует даже в потустороннем мире, за гранью бытия. Крестражи лишь удерживают её в предмете, а не на просторах вселенной, откуда они, обладая силой самой темной магии на свете, в случае чего запросто могут вернуться и найти себе новое тело.

Убить возрожденного, живого Волдеморта и со спокойным сердцем приняться за поиски осколков его пропащей души, закрыть их под замком и стереть из истории даже мимолетные воспоминания о подобных артефактах, словно их и не было. Поступить иначе, изничтожить дух или еще не до конца мага — значит помочь всем живущим сегодня, но одним махом развязать все войны будущего, одну за другой. Породить десятки поколений подобных мне, моим друзьям, родным, дать шанс родиться их детям, внукам и повторять ошибки прошлого раз за разом, до скончания времен.

По мнению директора — куда надежнее пожертвовать десятками тысяч сейчас, чем миллионами потом.

Вся беда в том, что часть души Тома Риддла расправила во мне свои крылья и правит балом вместе с моей, они будто вальс танцуют!

Был бы я врагом — помогла бы моя кровь, не был бы я живым крестражем — и хорошо, но я есть — и без меня Волдеморта не будет. Вся моя жизнь и все пророчество посвящены ему, не мне, я лишь незаменимый компонент грядущего обряда, постоянная переменная.

Раз не одолел во младенчестве, а развоплотить — не одолеть, то уж будь добр, помоги ему стать живым и сильным, верни часть души, сделай смертным хоть на денек!

Риддлу не страшно, он обхитрил директора его же оружием — любовью.

Отец не знает и не верит, что во мне есть душа, он думает, как только обряд свершится — я умру. Телу без души не жить. У обычного мальчишки крестражей, способных удержать его на земле подобно якорю — нет. Впрочем, любовь к своим мечтам взяла вверх над отцовской.

Ирония в том, что директор не соврал «своему мальчику», выложил все, как на духу и годами втолковывал — люби, это твой ребенок, душа есть, не может не быть. Но кто поверит, что волки настоящие, если ты десять раз на дню лжешь и не краснеешь?

Отец не лжет никогда — он молчит. Молчит, когда я задаю вопрос, о наличии которого во мне Альбусу знать не нужно, молчит, когда секретами по ту сторону фронта интересуется сам Волдеморт, и последний покоряется, признает силу правды. Никто и никогда не сможет найти подвоха там, где его нет, вот в чем секрет удачного шпионажа.

В последний год папа меня забросил, забыл и вышвырнул из сердца, как что‑то неудавшееся. Честное слово, я не в обиде, я понимаю — он готовит себя к моей смерти и не хочет рыдать над сыновним гробом, уподобляясь истеричной Молли Уизли. Детство Северуса Снейпа сгинуло очень давно, но я не уверен, что в нем даже тогда можно было отыскать что‑то хорошее. Просто сильный и умный человек без принципов, готовый на многое не ради других, а ради себя. Допускаю, что пресловутая Хель знакома со мной хорошо, но все же гены сыграли свою важную роль. Почему я раньше не задумался, как мог тот, кто якобы любил женщину, ни словом, ни даже самой сокровенной мыслью не обвинить её непосредственного убийцу?

Все дети уверены, что их родители самые лучшие, они забывают, любой родитель — человек из толпы, той, что за окном их дома. В этой толпе полно скверных равнодушных людей, и иногда случается так, что возвращаясь к себе домой, они заходят и в твой дом тоже.

В стане Темного Лорда особых добряков не сыскать, им там не выжить, но воистину — папа занял почетное место среди них всех.

Он сыграл любовь ко мне так виртуозно, что обманулся много раз не только я, главное — обманулся сам Дамблдор. Несчастный ждет, что его верный человек убьет Волдеморта, как только тот возродится. Ради моего будущего, свободного от кровопролитий и боли. Но папа «знает», этого будущего просто нет, и он не предпримет ничего, абсолютно. Он заранее отнял у меня душу и бросил на съедение Риддлу, и не думающему меня съедать. Нашел себе оправдание — раз её нельзя спасти, тело сына ему ни к чему, мол, у меня и собственных чувств то нет, всё заимствованное. Разум декана Снейпа застилают картинки, где он директор, где перед ним открыты все двери, где он богат, и где никто из его друзей уже не посмеет сказать, пусть даже в шутку, что он полукровка и у него грязные волосы…

Люпин кричал директору, что у меня глаза страшные, наверное, именно поэтому они и поссорились с Дамблдором, узнав о его тайне. В моих ярко–зеленых глазах пустота, как в поле, я сам каждое утро её в зеркале вижу. Разве можно верить отцу такого ребенка в той степени, в какой верит директор? Маги хотят моей смерти, понимая, что возродившегося Волдеморта убить почти невозможно, да и сколько он там пробудет смертным, один день? Что ему помешает вернуть крестраж на место — в меня? Или создать новый? Здравый смысл не просто им подсказывает, он кричит — убивать своего милорда слуга не станет, ни за что. Любовь к сыну? Бред!

Ночами, рассматривая свою комнату, освещаемую лишь отблесками огня в камине, я поверить не мог, что борьбу можно проиграть, просто доверившись не тому!

Сколько лет прошло, покрытых тайной, сколько виртуозных планов воплощено в жизнь, сколько в землю полегло ненужных жертв, не волнующих Альбуса и призванных убедить врагов, что это верный путь… в первый день Рождества всё превратится в прах и начнется бой.

Старик не мог предусмотреть всего, он не пророк — волшебник. Один обнаружил книгу, в которой говорится, что мой случай не уникален и любой, кто стал причиной развоплощения мага, становится его крестражем и обязательным условием возрождения пострадавшего, что полностью объяснило пророчество, второй — не умеет любить.

С рождения я больше принадлежал Риддлу, хотя бы признающему во мне личность, не отцу. Не важно — выбрал бы я свет или тьму, мне на роду написано было стать великому темному магу пусть и не другом, но наследником. Оживить в себе его душу и подготовить её к обряду возрождения. Пожелай я свободы, как Рон или Драко, меня бы все равно вернули на моё место, как я вернул Малфоя. Снейп младший в такой роли нужен всем — и светлым, и черным.

Морали у Альбуса нет, её не положено иметь тому, кто в ответе за исход жестокой войны.