Я не Поттер! - Марина Броницкая

— Гарри, чего ты тащишься?! — махнул он мне рукой. — Живее давай! Здесь всё маглами кишит…

Я не заставил себя упрашивать, быстро подбежал и занял свое место по правую руку от блондина. Мы пошли с ним нога в ногу, почти вприпрыжку, лишь бы поскорее сбежать — два черных пятнышка в прозрачной пелене дождя.

Малфой не молчал, он с видом знатока рассуждал о качестве букетов со стороны Уизли, пересказывал мне, что именно кричала Булстроуд чертовой Гермионе, восхвалял однокурсницу с блеском в оживших глазах и отчаянно жестикулировал, не справляясь с переполнявшими его эмоциями. Несколько раз даже опередил меня на пару шагов, чтобы в лицо посмотреть, смахивал капли со лба и смеялся с такой силой, словно дико соскучился по смеху…

Рон Уизли проиграл его мне вчистую, и после парня на земле не осталось многоточия — точка.

* * *

Дальнейшая жизнь не просто пошла, а потекла как спокойная речка, отменили даже турнир. Каркаров, не понаслышке знакомый с правосудием Визенгамота, не стал дожидаться заседания, удовлетворившись выводом аврором о том, что смерть Уизли наступила в результате несчастного случая, протащил Крама через всю школу держа за ухо, как нашкодившего котенка, погрузил на корабль и отчалил. Директор должен был отвечать за своих учеников несмотря ни на что, поскольку семьи севера гораздо больше уважали собственные обычаи и кровный закон, чем какой‑либо еще. Наследник Андреуса Крама просто не мог попасть в Азкабан, ни на день, ни на час, ни на одну минуту. Прогибаться под обстоятельства и жертвовать судьбами других, словно разменной монетой — удел совсем другого директора.

Магические контракты разорвали министерские невыразимцы, и только в день официального начала соревнования. Несложно было догадаться — кубок, как и Виктора, мы больше не увидим. Рисковать свободой, полагаясь на благоразумие судебной магической системы Англии, это такая глупость, которую он никогда не совершит. Уверен, парень выдержит осаду законников в своей крепости, наотрез откажется от всяких следственных действий и проживет счастливую жизнь в границах своей общины.

Все сложилось даже лучше, чем в самых смелых моих мечтах, все фигуры разбрелись по своим позициям и прекратили мешать мне жить. Впрочем, с Малфоем мы больше никогда не станем друзьями, и прогулка по кладбищу, это тот опасный максимум, который я смог себе позволить. Ни одна душа не должна догадаться, что за мысли скрыл в себе Драко. Однако мы перестали злиться друг на друга, он меня понял, а после похорон чинно поблагодарил и крепко пожал руку. Как я уже говорил — по жизни нам идти врозь.

Одно только радует, виновник такого нашего кошмара из земли уже не подымится, а приятель выучил свой урок и ошибки не повторит.

Сестре погибшего траур шел, она словно примерила на себя маску Беллы — ходила по школе с непроницаемым лицом, в неизменно черных батистовых блузах и смотрела на всех так, словно ей знакома тайна вселенной.

Джинни соболезновали все, свое сочувствие выразил даже Темный Лорд, а после мягко поинтересовался:

— Дитя моё, а школьные каникулы у вас… когда?

— С первого дня Рождества, одна неделя, — ответила рыжая, принимая из рук Гиббона горячую чашку чая. — Спасибо.

— Пожалуйста, милая… может, печенья? Карамелек?

Дождавшись, пока сидящая перед ним на стуле девчонка и кружащие вокруг неё взрослые поупражняются в правилах приличия и вдоволь насоболезнуются, насладившись собственной благопристойностью, он поставил точку в долгих годах моего ожидания.

— Любишь сюрпризы, Джиневра?

Рыжая ответила с набитым ртом.

— Лублу…

— Новый семестр будет полон сюрпризов, тебе понравится.

Гиббон хищно осклабился и хихикнул, за ним, еще не понимая почему и зачем, несмело улыбнулась и Джинни.

Пока я учился и спасал Драко от неминуемой гибели, армия возрождалась, предатели гибли целыми семьями, а черная метка перестала быть новостью для первой полосы. Силы, настоящее которых превратилось в прошлое всего пятнадцать лет назад, поднимались из небытия, отряхивались от пыли старых обвинений и шли в бой. Людей Темного Лорда не победили, не смогли, как можно победить тех, кто прекратил борьбу? Да, неполная сотня борцов ждёт своего часа в крепости посреди океана, но десятки тысяч просто скрылись в пыльных подвалах и сверкающих залах, школьных кабинетах и больничных палатах, камерах Азкабана и дремучих лесах.

Кто сказал, что они не вернутся?!

Они вернутся еще более уверенными в своей правоте, чем были раньше. Волшебство потихоньку уходит из нашей крови, и за полтора десятка лет даже в этих чистокровных кругах появились свои сквибы — позор и трагедия одновременно. В доме на холме все чаще мелькали лица в масках, принадлежность которых к миру аристократии, торговцам или вынужденным затворникам выдавал лишь запах, когда приятный, тонкий и свежий, а когда затхлый, со вкусом дешевого табака и рыбы. Эти люди будут творить нашу историю, и Белла не раз повторяла — уважать стоит каждого.

Беллатрикс Лейстрейндж не была просто верной женщиной, убивающей всех без разбору. Моя приемная мать отличалась завидным умом и смекалкой, в школе ей не было равных, а жизнь после её окончания доказала, собрать вокруг себя преданных до последней капли крови и последнего галеона ей легко, стоит только напомнить о долге. Ведь такой войны, какой её старался представить Дамблдор в газетах и сводках тех лет, войны шпионов и кучек отчаянных Пожирателей — не было. Одна часть страны стеной пошла на вторую, за власть и свободу.

На заре своей молодости идеалов Волдеморта не чурался и Альбус. Старик все знает о маглах, все понимает, только стать на сторону существующего тогда порядка оказалось решением куда более выгодным, сулящим весомые должности, почет и уважение. Да вот незадача — война, раз начавшись, закончится не с исчезновением её предводителя, а с победой одной из сторон. Шагнуть на сторону бывшего своего ученика и вернуться к началу Дамблдор уже не сможет, и что ему остается? Кроме как считать себя умнее всех, что в корне неверно? Только то, что он сейчас и делает — позволить мне возродить Темного Лорда, такого сильного и живого, чтоб небеса содрогнулись!

Разгадал тайну безразличия директора к творящемуся вокруг беспределу вовсе не я. Впрочем, а кто я такой, кем себя возомнил, с кем вздумал умом меряться?

Альбус Дамблдор искренне верил, он сможет одолеть мою тьму, и Грифиндор ему в этом поможет. В дальнейшим, уже после осуществления столь благостного плана я бы заменил собой отца, взял на себя его роль и все бы остались довольны. Однако жизнь не приемлет такого количества сослагательного наклонения в одной отдельно взятой жизни. Он не научил меня быть счастливым так, как ему хотелось. Старик обманывал себя целых два года, не мог обнаружить признаков подделки крестража, боролся за мою душу и опустил руки внезапно, под давлением истеричных, жестоких, но правдивых упреков Люпина в мою сторону.