Корабль смерти, Стальной человек и другие самые невероятные истории - Ричард Матесон

Он открыл глаза и заморгал в темноте. Что, ради всего святого, происходит? Он уставился на конторку и увидел силуэты пальто и шляпы. Снова закрыл глаза. Нужно расслабиться. В Чикаго предстоит встреча с крупными клиентами.

«Холодно», — подумал он раздраженно и поерзал, чтобы вытащить из-под раздобревшего тела покрывало. По коже бегали мурашки. Он понял, что прислушивается, хотя стояла абсолютная тишина, если не считать его собственного сиплого дыхания. Он неловко повернулся, гадая, с чего вдруг ему стало так зябко. Наверное, простуда.

Он перекатился на спину и открыл глаза.

Мгновенно его полностью парализовало, и все звуки намертво застряли в горле.

Склонившись прямо над ним, в воздухе висело белое лицо, дышавшее такой ненавистью, какой он не видел ни разу в жизни.

Он лежал, глядя в оцепенелом, неприкрытом ужасе на это лицо.

— Убирайся, — произнесло лицо, и в скрипучем голосе звучала угроза, — Убирайся отсюда. Ты не можешь вернуться.

Прошло много времени после того, как лицо исчезло, а Джонсон так и лежал, едва в силах дышать, руки сжались в кулаки, округлившиеся глаза устремлены в пустоту. Он пытался размышлять, однако стоило вспомнить лицо, и все мысли в голове сковывал лед.

Он не стал медлить. Как только к нему вернулись силы, он встал и сумел выбраться из дому, не привлекая внимания хозяйки. Быстро выехал из городка, весь побелевший, способный думать лишь о том, что видел.

Самого себя.

Это было лицо его тогдашнего, когда он учился в колледже. Его юная ипостась возненавидела нарушителя, грубо вторгшегося туда, где ему нельзя было оказываться снова. И молодой человек в «Золотом кампусе» тоже был его юношеское «я». И студент, прошедший мимо в кафе кампуса, был он сам. И студент в коридоре, и некто, чье постоянное присутствие он ощущал, бродя по кампусу, некто, ненавидевший его за то, что он вернулся и ворошит прошлое, — все это был он сам.

Он больше ни разу не навещал город и никому не рассказывал о том, что произошло. И когда, в крайне редкие моменты, он заговаривал о студенческих годах, то всегда делал это, пожимая плечами и цинически усмехаясь, чтобы показать, как мало эти годы для него значат.

Распространитель

Пора переезжать.

Он присмотрел небольшой меблированный домик на Силмар-стрит. В субботу утром он въехал и отправился знакомиться с соседями.

— Доброе утро, — поздоровался он с пожилым мужчиной, который подстригал плющ возле соседнего дома. — Меня зовут Теодор Гордон. Я только что переехал.

Пожилой мужчина распрямился и пожал Теодору руку.

— Приятно познакомиться, — произнес он. Его звали Джозеф Альстон.

С крыльца сбежала собака и принялась обнюхивать брюки Теодора.

— Хочет составить о вас мнение, — пояснил сосед.

— Как мило, — отозвался Теодор.

На другой стороне улицы жила Инес Феррел. Она вышла открыть дверь в халате, худенькая женщина лет под сорок. Теодор извинился за беспокойство.

— О, ничего страшного, — улыбнулась она. У нее полно свободного времени, пока муж в разъездах по работе.

— Думаю, мы станем добрыми соседями, — выразил надежду Теодор.

— Уверена в этом.

Она смотрела в окно, пока он удалялся.

В следующий дом, стоявший прямо напротив его собственного, он постучался осторожно: на двери висела табличка: «Тихо! Спит работник ночной смены». Ему открыла Дороти Бакус, миниатюрная, замкнутая с виду женщина лет тридцати пяти.

— Я так счастлив с вами познакомиться, — сказал Теодор.

В следующем доме жил Уолтер Мортон. Когда Теодор шел по дорожке, он услышал, как Бьянка Мортон громко отчитывает их сына, Уолтера-младшего.

— Ты недостаточно взрослый, чтобы гулять до трех утра! Тем более с такой маленькой девочкой, как Кэтрин Маккэнн.

Теодор постучал, и мистер Мортон (пятьдесят два года, обширная лысина) открыл дверь.

— Я только что переехал в дом напротив, — сообщил Теодор, улыбаясь.

Следующую дверь открыла Пэтти Джефферсон. Разговаривая с ней, Теодор увидел сквозь застекленную заднюю дверь, как ее муж, Артур, наполняет водой резиновый бассейн для сына и дочери.

— Дети так любят плескаться в этом бассейне, — усмехнувшись, пояснила Пэтги.

— Ничего удивительного, — сказал Теодор. Уходя от Джефферсонов, он заметил, что дом рядом с ними пустует.

На другой стороне улицы, напротив Джефферсонов, жили Маккэнны и их четырнадцатилетняя дочь Кэтрин. Когда Теодор подходил к двери, он услышал, как Джеймс Маккэнн громко ворчит:

— Да он просто чокнутый. С чего это я должен ровнять края его лужайки? Только потому, что я пару раз одалживал паршивую газонокосилку?

— Милый, прошу тебя, — произнесла Фэй Маккэнн, — Я должна подготовиться к следующему заседанию совета.

— Только потому что Кэти встречается с его паршивым сынком… — не унимался супруг.

Теодор постучал в дверь и представился. Немного поболтав с ними, он заверил миссис Маккэнн, что, конечно же, с радостью поучаствует в работе Национального совета христиан и иудеев. Это действительно стоящая организация.

— А чем вы занимаетесь? — спросил Маккэнн.

— Я распространитель.

Возле следующего дома двое мальчишек косили лужайку и сгребали траву, а рядом резвилась собака.

— Привет, ребята, — крикнул Теодор. Они пробурчали что-то в ответ, глядя, как он направляется к крыльцу. Собака не обратила на него никакого внимания.

— Я всего лишь его предупредил, — раздавался из окна гостиной голос Генри Путнама. — Пусть только возьмет ниггера в мой отдел, и я уйду. Я все сказал.

— Да, дорогой, — отозвалась миссис Ирма Путнам.

На стук Теодора дверь открыл мистер Путнам в майке. Его жена лежала на диване. Больное сердце, пояснил мистер Путнам.

— О, как жаль, — посочувствовал Теодор.

В последнем доме проживали Горсы.

— Я только что поселился по соседству, — сообщил Теодор. Он пожал худенькую ладошку Элеоноры Горс, и та сказала, что отец на работе.

— Это он? — Теодор указал на портрет человека с суровым лицом, висевший над каминной полкой; та была заставлена разнообразными предметами культа.

— Да, — ответила Элеонора, тридцать четыре года, дурнушка.

— Что ж, надеюсь, мы станем добрыми соседями.

Тем же днем Теодор отправился в свою новую контору и принялся обустраивать комнату для проявки.

Утром, прежде чем отправиться в контору, он заглянул в телефонный справочник и отыскал четыре номера. Набрал первый из них.