Девчата. Полное собрание сочинений - Борис Васильевич Бедный

– А был у меня целиком в руках, да вот упустила. Если б кто загодя предупредил – вот как я тебя, – так нет, не нашлось никого… – Она перевела дух и с новым пылом ринулась в атаку: – Ох и шляпим мы в этом вопросе! Такие все единоличники – не приведи бог. И кругом такая неравномерность: на работе техминимум сдаем, курсы повышения квалификации, всякие инструкции, наставления. Даже такие книжки есть, как щи варить и котлеты жарить, а вот как любить и семью крепкую строить, ничегошеньки нету. Каждый в свою дуду дудит, на свой страх и риск, а потом – мокрые подушки и матери-одиночки… А уж туману вокруг любви напустили – не продохнуть! Нежное чувство, неподвластное разуму, и тэ дэ, и тэ пэ… И никто ничего не делает, вроде так все и должно быть. У вышестоящих организаций руки не доходят, а на местах всякую инициативу зажимают: я в райкоме заикнулась – так меня на смех подняли. Твое дело, говорят, производство и культурный быт. Дровами и самодеятельностью занимаемся, а любовь на самотек пустили. Непорядок это… Ты-то хоть согласна со мной, счастливая?

– Н-не совсем, – с виноватинкой в голосе призналась Нюра. – Уж больно ты размахнулась: инструкции, повышение квалификации. Да мне, может, по инструкции и целоваться-то не захочется! А, Даш? По-моему, переборщила ты маленько.

– Не опошляй! Я не про такую инструкцию. Тут прежде всего надо всякий туман вокруг любви развеять. Чтоб любовь у всех ясная была, как стеклышко. Пусть каждая дуреха понимает, за что она сама любит и ее за что… А сейчас в этом вопросе такая неразбериха! Вот хоть тебя взять: знаешь, чем ты своего Мишку привлекла?

– Да не завлекала я его! Просто понравилась, наверно.

– У тебя все просто… Понравилась! – передразнила Даша. – А потом разонравишься – так, что ли?

– Типун тебе на язык! – выпалила Нюра. – А еще подруга!

– Я к примеру. Беда с этими влюбленными… А будешь ушами хлопать, так и разонравишься, помяни мое слово. Пора уже всерьез подумать, как Мишку своего покрепче к себе привязать, чтоб назад ему ходу не было.

– Что он, барбос, чтоб на цепь его сажать? Не нравлюсь – пусть уходит, скатертью дорожка.

– Ну а это уж у тебя самый настоящий идеализм! – торжествующе сказала Даша, радуясь, что может так солидно припечатать Нюрины заблуждения. – Заладила: нравлюсь, не нравлюсь… Все на красоту свою надеешься, а в двадцатом веке, учти, одной лишь симпатичной внешности маловато. Если хочешь знать, внешность сейчас – последнее дело. Так, упаковка. Внутренним содержанием теперь надо брать.

– Печенкой, что ли?

– Тебе все хихоньки да хахоньки. Вот упустишь парня, тогда не то запоешь!

– Ты же своего упустила, а мне уж и нельзя? – из духа противоречия сказала Нюра и тут же спохватилась, что зря обидела Дашу. – Ой, Дашк, прости! Вырвалось…

– Ладно уж, перетерплю… – кротко молвила Даша с видом человека, которого хоть жги, хоть режь, а он от своего не отступится и легкомысленную подругу спасет.

Мимо бревен, на которых сидели Нюра с Дашей, прошел бригадный такелажник Илюшка. На запань он приехал из Мурманска, был щупл, но любил бахвалиться силой и получил прозвище Илюшки Мурманца.

Привычным, хорошо отработанным щелчком Илюшка Мурманец взбил надо лбом козырек крохотной модной кепочки, выпятил цыплячью свою грудь и пропел почтительно-ехидно:

– Любимому начальству пламенный привет!

Нюра строго посмотрела на него и распорядилась:

– Проволоку на станки вези, а то по два круга всего осталось.

– Напрасно кипятитесь, ваше бригадирство! – дерзко отозвался Илюшка на правах незаменимого работника. – За такелаж я отвечаю. А когда из-за меня бригада простаивала? Не трудитесь, не припомните. При таком такелажнике не житье вам, а малина. И вообще, после сытного обеда вредно волноваться: витамин за калорию заскакивает… Наше вам!

Илюшка щелчком надвинул козырек на лоб и зашагал своей дорогой.

– Уж больно форсит парень, – осудила Даша.

Но Нюра взяла Илюшку Мурманца под защиту:

– Зато расторопный. За такелаж при нем я спокойная.

– О такелаже ты заботишься, а любовь на самотек пустила! – с новой силой после передышки накинулась на подругу Даша. – Преждевременно ты, кума, успокоилась. На красоту надейся, а сама не плошай… Девчонка ты, конечно, из себя ничего: все при тебе и на своем месте. Будь я парнем, обязательно бы тебя выбрала…

– И на том спасибочко! – фыркнула Нюра. – Хоть одного кавалера охмурила. Жаль, ты не парень!

– Да погоди ты пузыри пускать! Тебе бы только посмеяться. Ты суть пойми.

– А вот сути твоей и в бинокль не видно. Все ходишь вокруг да около…

– А ты не перебивай. На какой вы сейчас с Мишкой стадии?

– Какие еще стадии? И все выдумывает, все выдумывает…

– Ну… целовались уже?

– Вот ты о чем… – Шустрые бесенята в Нюриных глазах запрыгали прытче прежнего. – Эта стадия у нас с Мишей на следующий месяц запланирована: с первого числа, благословясь, и приступим.

– Все хорохоришься, а я так понимаю: самая неустойчивая у вас сейчас стадия – и туда может повернуть, и сюда… Вот и надо поскорей пускать в дело свои главные козыри.

– Какие еще козыри? – не поняла Нюра. – Вечно ты выдумываешь! Да что мы, в подкидного дурака играем, что ли?

– Будет тебе и подкидной, если вовремя не спохватишься!

Даша говорила так уверенно, что Нюра вдруг оробела. По всему видать, Даша неспроста затеяла весь этот разговор. Похоже, она искренне пытается ей помочь, что-то подсказать и куда-то ее привести, а вот куда – Нюра никак не могла понять. А Нюра не любила, когда другие понимают что-то, а она нет. Она не знала – самолюбие это или что другое. Просто не любила она ходить в непонятливых, и все тут… На миг ей стало так же неуютно, как прошлой осенью в вечерней школе, когда ее вызвали к доске, а она никак не могла уразуметь, чего от нее ждет учительница.

– Ты одно пойми, – вкрадчиво говорила Даша, – красоты добавить – от нас не зависит: что есть, то есть, какой уродилась, такой и живи. Ну, платье там модное, пудра-духи малость приукрасят – об этом мы еще потолкуем. Но Мишка твой парень вроде бы самостоятельный, на него вся эта парфюмерия не шибко подействует…

Нюра с невольной благодарностью посмотрела на Дашу. Она давно уже заприметила, что оценка «самостоятельный», особенно в применении к парням, была у Даши высшей похвалой. И та, ободренная ее смирением, заключила победоносно:

– И завлекательными улыбочками тебе его не удержать: не из тех он… Вот тут козыри твои главные и пригодятся!

– Да какие козыри-то?! – не на шутку разозлилась Нюра. – Что ты