Комментарий к роману "Евгений Онегин" - Владимир Набоков

Выражение «буквальный перевод», как я его понимаю, представляет собой некую тавтологию, ибо лишь буквальная передача текста является переводом в истинном смысле слова. Впрочем, у этого эпитета есть определенные оттенки, которые имеет смысл сохранить. Прежде всего, «буквальный перевод» предполагает следование не только прямому смыслу слова или предложения, но и смыслу подразумеваемому; это семантически точная интерпретация, не обязательно лексическая (относящаяся к передаче значения слова, взятого вне контекста) или структурная (следующая грамматическому порядку слов в тексте). Другими словами, перевод может быть и часто бывает лексическим и структурным, но буквальным он станет лишь при точном воспроизведении контекста, когда переданы тончайшие нюансы и интонация текста оригинала.[837] Конечно же, лексическим и структурным переводом выражения «не знаешь ты» (XVII, 8) будет «not knowest thou», но это английское выражение не передает простоты слога русской конструкции (в которой местоимение без ущерба для смысла может быть помещено как перед «не знаешь», так и после него), тогда как архаические, сектантские и поэтические коннотации английского местоимения второго лица единственного числа отсутствуют у его простого разговорного русского аналога.

«The Larin girl» — это лучшее, что мне удалось изобрести для перевода выражения «На Лариной» (XVIII, 3), существительное «Ларина» — женского рода (м. р. — Ларин), здесь стоит в предложном падеже. Сложность точного и краткого перевода усугубляется отсутствием в русском языке артиклей «а» и «the», поэтому сказать «a Larin» (или «a Larina») представляется слишком бесцеремонным, a «the Larin» (или, еще того хуже, «the Larina») придало бы неприемлемый намек на дурную славу героини. Сказанное не означает, что я полностью удовлетворен выражением «the Lann girl» (которое чуть фамильярнее, чем в оригинале), я поиграл с «Mlle Lann» и «Miss Lann», но отказался от них. Ларины были известным дворянским семейством, и хотя Онегин некоторое время не вращался в обществе, князь вполне мог предположить, что тот осведомлен об имеющейся в этом семействе девушке на выданье

С лексической точки зрения, выражение «Ты ей знаком?» (XVIII, 4) — «Thou [art] to her known?» более учтиво, чем «Ты с ней знаком?» — «Thou art with her acquainted?». Это случай, когда лексический перевод переходит в буквальный. Лексическим аналогом выражения «Я им сосед» (XVIII, 4) является «I [am] to them neighbor», но опять-таки это не будет буквальным переводом, особенно учитывая, что слово «сосед» не столь просто, как кажется на первый взгляд. Тут имеется в виду, что «наши поместья расположены рядом» Теперь обратимся к четырем вариантам перевода. Сполдинг (1881):

8 «Inform me, prince, pray dost thou knowThe lady in the crimson capWho with the Spanish envoy speaks?» —The prince's eye Onéguine seeks:12 «Ah! long the world hath missed thy shape!But stop! I will present thee, ifYou choose» — «But who is she?» — «My wife.»

«So thou art wed! I did not know.Long ago?» — «'Tis the second year.»«To…?» — «Làrina» — «Tattiana?» — «So.4 And dost thou know her?» — «We live near.»«Then come with me.» The prince proceeds,His wife approaches, with him leadsHis relative and friend as well.

Попытки сохранить верность тексту, заигрывая при этом с рифмами, поистине героические, особенно если учесть, что Сполдинг писать стихов не умеет. Этот отрывок дает прекрасный пример стиля перевода всего романа. Следует отметить, что схема рифм сводится лишь к мужским окончаниям, да и те местами крайне слабы (например, очень неудачное «shape» в XVII, 12 заставляет читателя задуматься, не должен ли «чепец» — «cap», в который обрядили Татьяну, звучать как «cape» — «пелерина»). Диалог напоминает разговор двух квакеров. «So», завершающее строку 3 строфы XVIII, ужасающе. «We live near» («Мы живем рядом») бессмысленно. Последние две строки просто смехотворны. Фраза «His wife approaches» («Его жена приближается»), вероятно, означает, что «князь продолжает идти к своей жене».

Эльтон (1938):

8 «— Prince, wilt thou tell me — dost thou knowWho, in the raspberry beret yonderTalks with the Spanish Envoy there?»And the Prince answers, with a stare,12 «So long a stanger? ha! no wonder…But see, I will present thee, stay!»«But who, but who?» — «My wife, I say!»

«So, married? till to-day, I knew not!Married… some while?» — «Two years or so.»— «To whom?» — «A Larina.» — «You do not4 Mean, to Tatyana?» — «Her you know?»— «Their neighbour, I!» — «Then, come!» Preceding,The prince unto his wife is leadingHis friend and kinsman…

Оба квакера по-прежнему с нами. И опять-таки предложенный отрывок дает полное представление о переводчике. Воспроизведенный рисунок рифм при всей своей дотошности жалок. Это «stare», это «ha!» и идиотское восклицание «stay!» невыносимо вульгарны. Фраза «But who, but who?» содержит нелепый повтор. Конец строфы XVII («I say!») звучит так, словно князь при этих словах топает ногой. Краткий обмен репликами «Her you know?» — «Their neighbour, I!» служит ярким примером представлений Эльтона о стихосложении и синтаксисе. Не менее ужасающе звучит «Preceding» (предшествуя — кому?) и «is leading» строк 5 и 6.

Мисс Радин (1937):

8 «Who is the lady yonder, Prince,The one in crimson over thereWith the Ambassador from Spain?»The prince looked at Eugene again —12 «You must be introduced to her,You've lived too long outside our life». —«But tell me who she is?» — «My wife». —

«You're married, then! I didn't know it.And how long since?» — «Two years.» — «To whom?» —«Her name was Larin.» — «Not Tatyana?» —4 «You know her?» — «I lived near their home». —«Then come!» In such an unforeseenEncounter Tanya met Eugene,Her husband's relative and friend.8 She saw him come and slowly bendBefore her…

Несмотря на невозможный английский, Сполдинг и Эльтон до некоторой степени все же придерживаются текста оригинала или, по крайней мере, своего представления об этом тексте. У мисс Радин и мисс Дейч торжествует необузданный парафраз. Мисс Радин облачает Татьяну в малиновое с ног до головы. «Outside our life» (XVII, 13) — очень неуклюжая замена. Такие фразы, как «in such an unforeseen / Encounter Tanya met Eugene» (XVIII, 5–6) и «She saw him come and slowly bend / Before her» отсутствуют в оригинале. Следует также отметить, что нечетные строки (с женскими окончаниями) первых четверостиший строфы не зарифмованы в переводе и что все используемые рифмы — мужские.

Мисс Дейч (1936):

8 «Forgive me, Prince, but can you notSay who it is that now the SpanishAmbassador is speaking to?She's wearing raspberry.» «Yes, you12 Have been away! Before you vanishAgain, you'll meet her, 'pon my life!»«But tell me who she is.» «My wife.»

«Well, that is news — couldn't be better!You're married long?» «Two years.» «To whom?»«A Larina» «Tanya?» «You've met her?»4 «I am their neighbor.» «Come, resumeYour friendship.» At this invitationThe prince's comrade and relationNow met his spouse…

Схема рифм воспроизведена, но суть происходящего едва ли имеет отношение к ЕО. За что князь должен «прощать» Онегина (XVII, 8)? Что именно «малиновое» (11) надето на даме — платье? туфли? Почему князь считает, что Онегин «исчезнет» (12)? К чему ему клясться (13)? Почему для Онегина «нет ничего лучше» (XVIII, 1) сообщения о женитьбе его «товарища» (6)? Откуда берется предположение князя о «дружбе», существовавшей между Онегиным и Татьяной (5)? Из-за того, что Онегин называет ее «Таней» (3)? Ни на один из этих вопросов нет ответа в пушкинском тексте. В библиотечном экземпляре «перевода», который я использовал, бедный, сбитый с толку, милый, глупый неизвестный студент колледжа послушно написал карандашом слово «ирония» рядом с «better» строфы XVIII, 1. Вот уж воистину ирония.

XVIII

«Так ты женат! не знал я ране!Давно ли?» – «Около двух лет». —«На ком?» – «На Лариной». – «Татьяне!»4 «Ты ей знаком?» – «Я им сосед». —«О, так пойдем же». Князь подходитК своей жене и ей подводитРодню и друга своего.8 Княгиня смотрит на него…И что ей душу ни смутило,Как сильно ни была онаУдивлена, поражена,12 Но ей ничто не изменило:В ней сохранился тот же тон,Был так же тих ее поклон.

13 …тон… — Пушкин любил это французское слово, которое англичане в ту эпоху иногда не выделяли курсивом. Оно употреблялось в смысле светского стиля поведения как в русских, так и в английских гостиных. Сегодняшний русский склонен путать этот «тон» с его омонимом, означающим тональность, индивидуальную манеру речи, стиль поведения и т. д. В начале XIX в. слово «тон» означало «bon ton»[838]. Это, кстати, приводит мне на ум, возможно, одну из самых неблагозвучных строк, когда-либо вышедших из-под пера французского рифмоплета Казимира Делавиня: «Ce bon ton dont Moncade emporta le modèle»[839] (курсив мой. — В. H.), «Речь на открытие Второго французского театра» («Discours d'ouverture du Second Théâtre Français», 1819, стих 154).