Я — Тимур властитель вселенной - Марсель Брион

сказал, что ты, подобно мне, фехтуешь одинаково свободно обеими руками одновременно». Я спросил, на самом ли деле он умеет это. Тот ответил утвердительно, добавив, что владеющих левой рукой немало, однако редко встретишь таких, кто одинаково свободно орудует саблей и секирой одновременно, держа их в обоих руках.

(Сорок лет назад в номерах газеты «Иран», выходящей в Тегеране, пубиковались главы из книги «Сосредоточение силы духа», автором которой был немецкий доктор Керлинг, впоследствии этот труд вышел отдельной книгой. В нем говорилось, что тот, кто способен одновременно действовать обеими руками, способен задействовать единовременно оба полушария своего мозга, следовательно, такой человек обладает выдающимися способностями. Этот факт еще раз говорит о том, что Тимурленг обладал выдающимися способностями — умственными и духовными. — Переводчик).

Редко встречаются люди, умеющие свободно фехтовать обеими руками одновременно и до того дня я не слыхал о таких, подобных мне людях, владеющих тем искусством. Я был удивлен и поэтому сказал Токату, чтобы он облачился в доспехи, взял в обе руки по клинку и сразился со мною. Такие поединки с военачальниками с целью размять мышцы были делом обычным, я регулярно проводил такие поединки, находясь в военном лагере, чтобы поддерживать тело и дух на должном уровне готовности, поэтому никого в тот день не удивило то мое намерение. Однако увидев, что Токат, подобно мне вооружился двумя клинками, все удивились и с интересом собрались вокруг, предвкушая волнующее зрелище. До того никто не видел, чтобы мне попадался соперник, умеющий орудовать обеими руками одновременно, что означало двойную работу мысли в один и тот же миг. Ибо сабельная рубка — это работа не только телесная, но и умственная, требующая духовного сосредоточения, призванная не допустить, чтобы вражеский клинок коснулся твоего тела. Это особенно трудно, когда такая работа выполняется одновременно в двух аспектах, в двойном объеме.

Токат и в самом деле умел фехтовать обеими руками, тем не менее, лезвиям его клинков ни разу не удалось коснуться моих доспехов, тогда как я сумел нанести ему несколько сильных ударов и условно ранить его. Было видно, что в мастерстве он явно уступает мне.

Вначале я полагал, что он притворяется и не хочет показывать своего мастерства, затем я понял, что на самом деле он не обладает мастерством в той степени, в какой обладаю им я. Сам Токат был вынужден признать мое превосходство.

Десятого дня месяца Мизан (весы) в мечети Умара начала работу ассамблея ученых-исламоведов, я принял в ней участие, чтобы лично убедиться в уровне знаний тех ученых, узнать, на самом ли деле они соответствуют их славе. Так, у Амад-ад-дина Магриби я спросил, какие из свойств и качеств Господа больше всего приводятся в Коране? Он ответил, что это слово «Кадир», т. е. «могущественный». Я спросил, помимо «Кадир», какое еще из свойств упоминается чаще всего? Он ответил, что это слово «Алим», т. е. всезнающий. Я воскликнул: «Хвала тебе!» Фирдоуси также ведал об этом и потому в своей «Шахнамэ» слово «могущество» поставил впереди слова «быть всеведущим», имеется в виду стих, начинающийся со слов: «Всемогущ тот, кто обладает знанием». Я обратился к Ибн Халдуну с предложением дать описание Господа. Ибн Халдун ответил: «Некоторые из пророков-выходцев из племени израильтян описывали Господа подобным человеку, полагая даже что, подобно человеку, он имеет глаза и уши. После пришествия Иисуса Христа они стали считать Бога тройственным (отец, сын и святой дух). Первой религией, утвердившей то, что Господь един и его невозможно постичь с помощью обычных человеческих чувств — слуха, зрения, осязания и т. д., была религия ислам. И поэтому, говоря о Господе, могу сказать лишь то, что он есть суть могущества и суть ведения. Кроме того, я не могу привести каких-либо других описаний Господа, все, что я скажу помимо этого, будет представлять собою измышления, порожденные моими собственными (телесными) чувствами».

Я молвил: «Хвала тебе, о Ибн Халдун! Мы видим, что слова твои соответствуют уровню твоих знаний. Ничего другого более того, о чем ты сказал, мы не можем вообразить о Господе категориями человеческого ума. Кроме того, как ты сказал, Бог — есть Абсолют Могущества и Знания, исходя из этого, он Всемогущ».

Затем я обратился с вопросом к Баха-уд-дину Халлаби: «Сколько в Коране аятов, удостоенных чести быть ниспосланными свыше, и по какому определённому поводу их ниспослал Господь?» Баха-уд-дин Халлаби ответил: «О, эмир, попробуй назвать аяты Корана, не удостоенных чести быть ниспосланными свыше. Ибо нет в нем таких аятов, что не были ниспосланы свыше. Каждый из аятов Корана был ниспослан Господом и тому соответствовал особый повод». Я молвил: «Хвала тебе о, Баха-уд-дин Халлаби!»

Затем я спросил Сираджа Искандари: «Скажи, чтобы мы знали, почему поменяли Киблу мусульман?» Он ответил: «Когда возникла исламская вера, всё еще сохраняли силу некоторые положения, заимствованные из религий прошлого (иудаизма и христианства), к примеру такие, как уважение к вину. В Коране имеются четыре аята, касающиеся вина. В первом из них говорится о вине, как вещи, порождающей зло. Однако его не называют недозволенным. Причина в том, что последователи других религий, привыкшие употреблять его, не могли сразу покончить с этой привычкой. Во всяком случае, в начальном периоде становления ислама, часть законов других религий все еще сохраняла силу. Постепенно те законы утратили свою силу под влиянием законов ислама. Одним из таких законов, поначалу имевших силу, было необходимость совершать намаз, обратившись лицом к Бейт-уль-Мукаддасу (Иерусалиму). После того, как миновал период «Фитрат», т. е. начало становления исламской веры, чтобы отделить мусульман от последователей других религий в части способа совершения молитвы, Господь повелел, чтобы мусульмане изменили местонахождение Киблы и совершали намаз, обратившись лицом к «запретной» мечети, где запрещалась всякая ссора и распря, т. е. к Каъабе. Перемена местонахождения Киблы не означала того, что Господь пребывает в Каъабе, а не в Бейт-уль-Мукаддасе, Господь пребывает всюду, нет места, где бы он не пребывал. Господь утверждает в Коране, что в какую сторону бы вы не обращались, совершая намаз, все равно вы совершаете его, обратившись к Господу. Поэтому Али ибн Аби Талеб (да будет благословенно имя его), после победы арабов над иранцами, войдя в Мадаъэн (старое название города Ктесифан), совершил намаз в храме огнепоклонников, обратившись лицом к Каъабе. А Умар-ибн-Хаттаб, вступив в этот город (т. е. Дамаск), совершил намаз в здешней церкви, обратившись лицом к Каъабе. Мусульманин волен совершать намаз и в храме огнепоклонников и в капище идолов, и в христианской церкви, потому что Господь пребывает всюду. Намаз не совершают в тех местах