Обыкновенная война - Борис Геннадьевич Цеханович

Только Юрка, уже смертельно раненый, тяжело умирал. А это его автомат. Автоматом эту железку уже не назовёшь, но вот что остаётся от оружия, когда рядом происходит взрыв. А это шлем старшего лейтенанта Сороговец: он погиб часом раньше, после того как разведчики в рукопашной схватке очистили окопы от боевиков, ему пуля снайпера попала прямо в глаз. Вот эти тёмные пятна на шлеме – засохшая кровь Сороговца. А это неотправленные домой письма сержанта Молдаванова. Правда, он погиб 13 марта, когда прикрывал вынос раненого из боя. Доктор, – Олег повернулся к врачу, – машина сержанта горела, а он вёл огонь из горевшей машины, так и сгорел, но не дал боевикам приблизиться к раненым. Тут у меня кинжал лежит, но это трофей. Видишь, какой он красивый и большой. Я его помыл после того, как он ко мне попал, а так он был в каких-то бурых пятнах: может кому-нибудь из наших пленных башку отрезали. Вот так. Были люди, смеялись, жили, детей растили, а теперь от них только вещи остались, которые будут лежать в пыльных витринах музея.

И Россия нас встречает, как мачеха, как преступников или наёмников. Вот вам и пример, – Олег махнул рукой в сторону врача, – А Газманову низкий поклон от нас, хоть кто-то хорошее про нас говорит и поёт. А врач твой, ещё мало получил. Но ладно, мы его трогать больше не будем, но я думаю, что это ему послужит хорошим уроком, хотя любви к военным не прибавит. Но это уже его проблемы.

Когда были закончены все медицинские процедуры, мы вышли из медпункта и направились в здание вокзала. Около главного входа, вертя головой во все стороны и переминаясь с ноги на ногу, стоял водитель «Москвича» с сумкой в руке, а около него стояли два патрульных мента, и проверяли его документы.

– Ребята, – радостно закричал он, чуть ли не всю привокзальную площадь и дёрнулся к нам, но милиционеры крепко схватили его за руки, – я уж думал вы уехали.

– Что за проблемы, мужики?

– Проверяем документы у подозрительного лица.

– Да я этих офицеров-чеченцев с аэропорта привёз. Ребята, я деньги с вас всё-таки взять не могу. Вот купил вам водки и закуски, – водитель поднял тяжёлую сумку и со стеклянным звоном встряхнул её.

– Ребята, мы с Чечни, в отпуск домой на несколько дней едем. На аэропорту с нас по двести рублей с человека содрать хотели, а он нас, получается теперь, бесплатно перевёз. Отпустите его. – Менты, особо не споря, но для приличия всё-таки сделав мужику замечание, отпустили его и величественно удалились.

Было уже два часа ночи и в кассовом зале, куда мы зашли, почти не было людей. Лишь около одной из касс виднелась небольшая очередь, во главе которой находились два пьяных в дымину, здоровенных солдата в парадной форме. Судя по размалёванным чемоданам и расшитую разными прибамбасами форму, это были дембеля. Один из них, засунув по плечи голову в кассу, любезничал с кассиршей, представляясь самому себе сногсшибательным Казановой или же как минимум Ален Делоном. Второй стоял рядом и пыжился от сознания того, что они два перца «гарцуют» тут. Очередь терпеливо стояла и молчала, боясь сделать замечание бойцам и получить в ответ увесистую оплеуху. Коля Бородуля, шедший впереди нас, увидев эту минорную картину, молча, как разъярённый бык ринулся к солдатам и, далеко отводя раненую руку, приготовился ударить бойца с боку. В долю секунду ярко представив, как от сильного удара, отрезанная стеклянным краем голова солдата упадёт кассирше на стол я неистово заорал: – Бородуля, Стой!

Но было поздно: хорошо что солдат успел высунуть на крик голову и тут же получил сильный удар в челюсть. Пролетев метра три по воздуху, нелепо размахивая руками, он шмякнулся на гладкий мраморный пол и уехал в угол. Второй, получив мощный пинок под задницу и подхватив чемоданы, ринулся мимо нас на выход, где споткнулся о первого солдата, который уже на четвереньках выбежал из угла и вставал на ноги. Побарахтавшись на полу несколько мгновений, оба подхватив чемоданы, вскочили и молча исчезли из кассового зала.

Было ясно, что после такого яркого демарша с нашей стороны – билетов мы не получим. Очередь заволновалась и с возмущением обрушилась на нас. Было тут много до боли знакомых выражений и оборотов, появившиеся в годы «демократических преобразований»: – «откормленные молодчики» и «бедные солдатики, которые в армии, как в тюрьме», «лучше вы бы боролись с дедовщиной, а не распускали руки», «обуза на шее государства и надо всех офицеров поставить к станку, или выгнать на колхозные поля с лопатой», но появились и новые, в свете событий в Чечне – «убийцы, наёмники, насильники и мародёры».

Обвинений и оскорблений было так много, что Бородуля перестал трясти раненой рукой и застыл, открыв рот в удивлении. Но назревающий скандал прекратила старушка, которая решительно встала на нашу защиту.

– Чего разгалделись? Ишь… Когда пьяные солдаты двадцать минут не давали никому билеты купить, так вы все молчали, языки проглотили. Чего вы, мужчина, молчали, когда они тут слюни пьяные пускали, увидев девушку, а сейчас громче баб кричите. Сами в очках, наверно, в армии не служили? Правильно «офицера» сделали, навели порядок. Берите сынки билеты, не стесняйтесь.– Очередь как по мановению палочки заткнулась и теперь я сунулся к кассирше в окошко.

Но не успел ничего спросить, как она отрезала: – Для вас, билетов никуда нет.

– Девушка, давайте не будем ссориться: мне надо восемь билетов до Свердловска, а вы даже не поглядели….

– Билетов нет, мне и смотреть не надо.

Я долгим взглядом посмотрел на кассиршу и понял, что разговаривать с ней бесполезно. Мы отошли от кассы, а кассирша стала бойко продавать билеты и вполне возможно на наш поезд. Я ещё раз окинул взглядом пустой кассовый зал и в углу заметил неприметную дверь с многообещающей надписью «Дежурный по вокзалу», около которой стояла сурьёзная пожилая женщина в железнодорожной форме и с красной повязкой на руке.

– Товарищ дежурный, – обратился я к ней, – ваш сотрудник отказалась обслуживать нас. Я попрошу вмешаться и сделать ей замечание.

Женщина сурово сдвинула тонкие брови: – Кассир сделала правильно, что не стала обслуживать хулиганов в форме. Я всё видела и полностью поддерживаю её действия.

– Уважаемая, увидев, что два пьяных солдата, мешают продаже билетов и отвлекают вашего сотрудника от служебных обязанностей, вы должны были вызвать патруль, или милицию, чтобы те привели этих дембелей в порядок. Давайте так, не будем раздувать скандала, идёмте к кассе. Вы продаёте нам