Обыкновенная война - Борис Геннадьевич Цеханович

В обшарпанном и вонючем помещении милицейской дежурки находились два милиционера, которые плотоядно хихикали и суетились вокруг девушек явно лёгкого поведения, ведя извечную игру между женщиной и мужчиной. Дёвчонки были хорошо поддатые, со смаком смолили сигареты и с удовольствием принимали знаки плотского внимания. Дальше всё бы развивалось по избитому сюжету и утром менты с удовольствием смаковали разные подробности маленького, но весёлого приключения перед новой сменой. Наше появление слегка нарушили ход событий и милиционеры, возмущённые бесцеремонным вторжением на их территорию, попытались выдворить нас из помещения, но получили жёсткий отпор, после чего мы попросили отвезти нас на вокзал. Блюстители порядка быстро оправились от замешательства.

– Товарищи военные, нет бензина. Выдают на дежурство по чуть-чуть, а так бы помогли. – Усмехаясь, заверил нас старший.

Его усмешка заставила меня в очередной раз вспыхнуть: – Ты чего, сержант, усмехаешься? Я ещё и часа не нахожусь в России, а мне тут пытаются впарить, что я не в самой богатой нефтью стране нахожусь. Иди и показывай мне датчик бензина. Если соврал – пожалеешь.

При других обстоятельствах, мне бы менты не простили того тона, с которым я с ними общался, но здесь было явное численное преимущество на нашей стороне, и вид наш говорил – лучше не связываться. Поэтому сержант послушно побежал из помещения к машине, где включил зажигание и показал действительное отсутствие бензина в баке.

– Вот, товарищ майор, нам говорят, что всё горючее уходит к вам – в Чечню.

Мы вывалили обратно на улицу и решили скинуться деньгами и вообще разобраться – что мы имеем. Оказалось, что имеем очень мало. К нам, было подкатили местные и предложили перекинуть на вокзал за двести рублей с человека. Но мы их вынуждены были отфутболить: даже если бы и по сто рублей – мы всё-таки не тянули. А ведь надо ещё билеты покупать на что-то.

Через несколько минут обсуждения разных вариантов, к нам подскочил и лихо затормозил невзрачный «Москвич-412», из него вылез такой же невидный мужичок и парнишка лет пятнадцати.

– Ребята, вы что с Чечни?

– Да, а что такое?

– Да я в Афгане воевал, знаю что это такое за война, поэтому и вас уважаю. Давайте я вас в два рейса перекину на вокзал.

– Спасибо, мужик, но мы не тянем по деньгам.

– Да дайте мне до конца рассказать. Я по ночам здесь с сыном иной раз «бомблю», цены эти жлобские знаю. Я вас так перекину, а чтобы у меня хоть какая-то выгода была, возьму с вас по 25 рублей с человека. Как предложение?

Да, это было уже нормальное деловое предложение. Первой партией мы отправили Николая Бородулю, чтобы он на вокзале до нашего приезда перевязал в медпункте руку и сделал обезболивающий укол, а я с оставшимися остался ждать второго рейса. Но в одиночестве мы были немного. К нам подошёл молодой человек и спросил – С какого мы полка?

– С 324 го. А что? – Настороженно ответили мы.

– Да ваш товарищ, с перевязанной рукой, приезжал к нам в полк, а я старший лейтенант Часов с 511 полка – ваш сосед слева. Я месяц назад был ранен и только позавчера приехал из госпиталя, сейчас здесь встречаю брата, должен прилететь. Пойдёмте в бар посидим, я угощаю.

В баре старший лейтенант заказал пару бутылок коньяка, лёгкой закуски. И час до возвращения «Москвича», прошёл в оживлённой беседе. Мы тепло распрощались с офицером, за полчаса промчались по тёмным улицам Нижнего Новгорода и у багажного отделения воссоединились с первой группой, щедро рассчитались с водителем и ещё дали ему новенький камуфлированный костюм, чему он был особо рад.

Когда «Москвич» уехал, я оглядел своих товарищей. Первая группа тоже зря время не теряла,

ожидая нас. Все были датые и оживлённые, за исключением начальника связи: тот хмуро продолжал укачивать руку и временами морщился от боли.

– Коля, тебе пить со всеми не стоило бы. Ты же знаешь, что обезболивающие на пьяного не действует.

Бородуля ещё раз сморщился от боли: – Боря, да никто мне и не делал укол. В мед. пункте молодое хамло сказало: – Где вас ранили – там и перевязывайтесь.

В мед. пункте, куда мы ворвались возмущённые и озлобленные, находился молодой врач и симпатичная, молоденькая медсестра. Врач, было дёрнулся и закричал: – Почему толпой? – Но тут же получил по лицу два хлёстких удара ладонью, правда не сильных. Один из офицеров сгрёб его за халат на груди и сильно встряхнул: – Ты, что это, сучонок? Офицер ранен, защищая тебя, твою медсестру, Россию, а ты его выгнал. – Врача ещё раз сильно встряхнули, – если духи придут сюда, то они задницу тебе прикажут лизать, а потом делать туда уколы, а в это время остальные медсестрой будут баловаться. Быстро, перевязывай рану и делай обезболивание майору.

Побледневший эскулап, дрожащими руками начал отламывать ампулы и набирать в шприц обезболивающее. Мы же расселись на стулья и стали успокаивать напуганную медсестру, которая довольно быстро пришла в себя и стала даже наезжать на нас.

– Я, конечно, не одобряю поступка врача: я ему потом сказала об этом, когда он выгнал майора. Надо было оказать помощь. Но и вы ведёте себя неправильно: избили врача, ведёте себя как хулиганы, а вы же офицеры. Про вас так красиво Газманов поёт….

– Знаешь, дорогая, – Олег Акулов пододвинулся к ней вместе со стулом, – стране и вам всем по большому счёту наплевать на нас военных: как мы там воюем в Чечне, за что погибаем, за чьи интересы и ошибки. Вот ты красавица вспомни: что ты делала 15 марта?

– А мне и вспоминать не надо: день рожденье у подруги было, – у девушки даже улыбка появилась на лице: наверно, веселое день рожденье было.

Олег внимательно посмотрел на медсестру и со вздохом пододвинул к себе сумку: – Ты даже оживилась, вспомнив день рожденье. Весёлое было – да? А теперь посмотри, что я в сумке везу. И ты доктор тоже смотри. – Акулов расстегнул сумку, стал доставать из неё и раскладывать на медицинской кушетке вещи и различные предметы. Мы знали, что эти вещи Олег везёт в музей боевой славы дивизии, но с интересом наблюдали за реакцией побледневшей медсестры и врача, который так и застыл с бинтом в руке. Когда вещи были разложены, Олег начал тихим голосом рассказывать: – Вот это бронежилет, вернее остатки бронежилета капитана Нестеренко. Он погиб в атаке, в 10 часов дня 15 марта, когда ты, солнышко, нетерпеливо ждала прихода вечера и чистила пёрышки, чтобы повеселиться.